Майк Гейл - Ужин вдвоём

Десерт

— Расскажи мне о Николе, — просит Иззи. — Расскажи, что ты к ней чувствуешь.

Половина десятого; мы едва притронулись к еде.

— Она чудесная, — отвечаю я. — Когда я думаю о ней, то не могу рассуждать обо всяких «если бы да кабы» — могу думать только о том, что есть. Что было бы, если бы Николы не было на свете? Не знаю. Она есть. Что было бы, если бы я никогда ее не встретил? Не знаю. Мы встретились. Я не могу изменить то, что случилось четырнадцать лет назад. Наверное, в совершенном мире вся эта история выглядела бы совсем по-другому. Но мы ведь не в совершенном мире живем.

— Кому ты об этом говоришь? — горько усмехается Иззи. — Я просыпаюсь утром — а тебя нет. Прихожу домой — в пустую квартиру, где нет тебя. Сижу одна в доме, который мы обустраивали и украшали вдвоем, и страшно, невыносимо тоскую оттого, что тебя нет рядом. Некому обнять меня, приласкать, сказать, что все будет хорошо. Я помню, что ты ушел из-за Николы, и это больно, ужасно больно, потому что — хоть я и знаю, что это не так, — не могу отделаться от ощущения, что я заставила тебя выбирать между нами, и ты выбрал ее.

— Иззи, это не так. Как я могу выбирать между вами? Она — часть меня, и ты тоже. Это все равно как… ну, не знаю… как выбирать между сердцем и легкими.

— Знаю, — отвечает она. — Но ты для меня — и сердце, и легкие. Ты для меня все. И мне больно оттого, что раньше и я была для тебя всем на свете.

— Десерта не желаете? — спрашивает официантка, подойдя к нашему столику.

— Мне не надо, спасибо, — отвечаю я. — А тебе, Иззи?

— Спасибо, не стоит.

— Счет, пожалуйста, — говорю я.

Иззи встает и надевает плащ.

— Если подождешь секундочку, — говорю я, — я оплачу счет, и мы пойдем вместе.

— Не надо.

— Почему?

— Слишком тяжело с тобой прощаться, — отвечает она и, резко повернувшись, выходит из ресторана.

Неделя третья: гриль-бар «Атлантический» на Глассхаус-стрит

Закуска

Пятница, вечер, половина десятого. Сегодня мы встречаемся в баре. На мне черный костюм от Пола Смита — подарок Иззи к прошлому моему дню рождения. На Иззи голубое платье и туфли на «шпильках»: она так прекрасна, что и не описать. Как обычно, мы целуемся в знак приветствия и несколько минут болтаем ни о чем: я ловлю в зеркале наше отражение и пытаюсь понять, похожи ли мы на обычную пару. Мы привычно расспрашиваем друг друга о делах на работе. Иззи так и не знает, получит ли должность редактора, и уже начинает беспокоиться: в ее положении отсутствие новостей — дурная новость.

Я в ответ рассказываю, что первая неделя в «Высшем классе» прошла нормально. Что я все время ждал, что наткнусь на Иззи в холле или у лифта, но этого так и не случилось. Похоже, оба мы теперь приходим на работу раньше времени и засиживаемся допоздна. Рассказываю, каких трудов стоило мне вжиться в мир спортивных машин, дорогой техники, моды и, разумеется, красоток-фотомоделей. Еще рассказываю, что Фрэн наскучила работа в «Крутой девчонке», что она слышала о вакансии в «Fashionista» и хотела бы попробовать свои силы, а не выйдет — отправиться с университетскими друзьями в путешествие по свету.

Горячее блюдо

— Можно мне тебя спросить? — говорит Иззи.

Четверть одиннадцатого: ужин как раз подошел к середине.

— Конечно.

— В последние недели мы много говорили о Николе. Но ни ты, ни я ни словом не упоминали о ее матери, Кейтлин. Признаюсь честно, Дейв, я к ней ревную — и это одна из причин, почему мне так тяжело. Теперь ты связан с другой женщиной — живой, реальной, женщиной из настоящего, эта связь тебе Дорога, и… Дейв, я боюсь тебя потерять.

— Тебе нечего бояться. Ты никогда меня не потеряешь.

— Разумом я это понимаю, но чувства говорят другое. Я не уверена в себе, я боюсь. Что бы ты ни говорил, но вы трое — семья: папа, мама и дочка. А я кто? Я лишняя. Если теперь что-то произойдет между вами, это решит все проблемы. И ты сможешь всегда быть с Николой. Это ведь правда, Дейв.

Что мне ответить? Иззи рассуждает здраво, и я солгу, если скажу, что самому мне это не приходило в голову. Часть меня — та часть, что все эти месяцы училась любить Николу, — готова на все, чтобы подарить моей дочке счастье. Дать все, чего она была лишена, и прежде всего нормальную семью. В этом Иззи права. Если бы мы с Кейтлин снова сошлись, все стало бы куда проще. Но жизнь не всегда проста. Я не люблю Кейтлин: я люблю Иззи, и ничто на свете этого не изменит.

Десерт

— Дейв! — говорит Иззи в конце ужина, когда нам подают счет. — Понимаю, это странная просьба, но… помнишь фотографию Николы, которую ты мне тогда показывал?

Я киваю.

— Не мог бы ты в следующий раз принести ее с собой и отдать мне? Я бы хотела немножко подержать ее у себя, чтобы… ну… даже не знаю зачем — просто мне хочется еще раз ее увидеть.

— Конечно, принесу, — отвечаю я.

Иззи робко улыбается и говорит:

— Дейв, хочу, чтобы ты знал: я стараюсь. Стараюсь изо всех сил. Но мне слишком тяжело. Иногда кажется, что я никогда этого не преодолею.

Неделя четвертая: вторник, вечер, «У Берторелли» на Шарлотт-стрит

Закуска

Иззи приходит в половине восьмого. Столик был заказан на семь.

— Прости, что опоздала, — извиняется она. — Ты получил мои сообщения на автоответчик?

— Нет, не слышал сигнала. Что случилось? Что-то на работе?

Она машет рукой.

— Все как обычно: в последнюю минуту выясняется, что обложка никуда не годится, из рекламных постеров половина не готова, что мы уже выбиваемся из графика… Разумеется, все на мою голову. И надо же так случиться, чтобы именно сегодня!

— А как насчет твоего повышения? Так ничего и не слышно?

— Сегодня после совещания я разговаривала с директором отдела женских журналов. Она мне сказала, что все решится, самое позднее, в конце следующей недели. Так что недолго осталось ждать.

— Ты-то сама как думаешь — получишь это место?

— Не знаю. Еще месяц назад я в это верила твердо, но сейчас… Все в редакции считают, что я чертовски уверена в себе, но, Дейв, видел бы ты меня сегодня! Знал бы ты, как мне хотелось плюнуть и послать все к черту!

— Но ведь ты этого не сделала.

— Сегодня — не сделала. А завтра?

— И завтра не сделаешь. Ты любишь свою работу, Иззи. И, чтобы это доказать, я готов рискнуть своим кошельком. Хочешь, поспорим на пять сотен, что через неделю в это же время ты будешь уже редактором?

— Хотела бы я верить в себя так же, как ты в меня веришь!

— У меня хватит веры на нас обоих, — отвечаю я.

Горячее блюдо

За ужином мы разговариваем — немного о работе, но в основном о друзьях. Я рассказываю Иззи, что Фрэн прошла собеседование в «Высшем классе» и принята на должность штатного сотрудника. Под конец ужина снова заговариваем о Николе: я отдаю Иззи фотографию, и она долго, внимательно ее разглядывает.

— Как ты? — осторожно спрашиваю я.

— Я-то нормально… Послушай, а ты когда-нибудь сомневался, что Никола — твоя дочь?

— Сомневался. Поначалу.

— Если бы мне показали фотографию, я бы не усомнилась ни на секунду. Посмотри, как она на тебя похожа! И глаза, и улыбка — вылитый ты! Наступает долгое молчание: потом Иззи убирает фотографию к себе в сумочку, и до конца ужина мы уже не говорим ни о Николе, ни о наших проблемах.

Десерт

В первый раз мы заказываем десерт — одно крем-брюле на двоих. Во мне пробуждается надежда. Разумеется, путь будет долгим и нелегким — но впервые я чувствую, что выход есть. Я расплачиваюсь по счету, и вместе мы выходим из ресторана. Иззи говорит, что слишком устала, чтобы ехать на метро, и мы решаем дойти пешком до Чаринг-Кросс, а там поймать такси. Рука об руку идем мы по шумной и многолюдной Лестер-Сквер — совсем как в старые времена. Я не хочу ее отпускать.

— Ты сейчас домой? — спрашиваю я, когда мы подходим к тротуару, стараясь обратить на себя внимание проезжающих таксистов. — Может, зайдем куда-нибудь, выпьем? Или…

Я не договариваю — что значит мое «или», Иззи понимает без слов.

— Дейв, милый, — говорит она, — я этого хочу не меньше, чем ты. Но… прости. Не стоит. Дело ведь не в том, что нас с тобой влечет друг к другу, правда? И, если мы снова начнем спать вместе, это ничего не решит. Между нами трещина, и замазать ее мы не можем, как бы ни хотелось. Можем только залечить.

На другой стороне улицы я замечаю черное такси с зеленым огоньком и машу рукой. Водитель включает сигнал поворота и, развернувшись, подъезжает к нам.

— На Масвелл-Хилл, пожалуйста, — говорит Иззи. И потом, обернувшись ко мне: — Ты тоже на такси?

— На метро.

— О чем будет твоя следующая колонка? — спрашивает она, садясь в машину.

— Не знаю. Еще не думал. Может, написать что-нибудь про мужчину и его любимый автомобиль? — Иззи морщится, и я добавляю: — А у тебя есть какие-нибудь идеи?

— То, чего мы хотим, для нас закрыто, так что попробуем подобраться к делу с другой стороны…

— То есть?

— Восемьсот слов о том, что делает мужчину сексуальным.

Кому: [email protected]

От кого: [email protected]