Я поворачиваюсь и улыбаюсь ему.

– Сходим.

Ухожу на рабочее место.

Время до обеда проходит незаметно. Костика пока нет. Решила размять затекшую спину и ноги. Бумаг скопилась куча, пришлось все разбирать и расписывать информацию на компьютере. Встала, походила взад-вперед. В туалет нужно сходить, в туалет. Если поедим в кафе, не хочется потом бегать по местам общего пользования.

Стою, мою руки. Напеваю веселый мотивчик про любовь. Дверь открывается, и заходит Лика, вот ее меньше всего хочется видеть.

– Ну что, нацеловалась? – сходу спрашивает она.

Я не успеваю сообразить, что ответить, как она меня хватает за плечи и толкает спиной к стене. Я в шоке. Хлопаю глазами, а она подходит вплотную, зажимает мое горло пальцами. Ее ногти впиваются больно в кожу.

– Сука, Костик мой. Я на него первая глаз положила, – шипит она.

Вот оно что. А я-то сразу и не сообразила. Хотела ей что-то сказать, но она только сильнее сжала мое горло, и мне стало трудно дышать. Хватаю ее за руку, но у нас разница в росте и в весе килограмм десять, и мои попытки высвободиться не приносят никакого результата.

– Вообще чтобы к нему не подходила! Ты, Алина, курица.

И главное, не отпускает меня. Тогда я протягиваю руку ей за спину и хватаю блондинистый хвост, резко дергаю вниз. Она взвизгивает и отпускает наконец-то горло.

– Лика, ты что, совсем тронулась? – хриплю я, и она опять кидается на меня.

Я прижимаюсь к стене.

«Что делать?»

– Лика, ты что творишь? – раздается голос Татьяны Петровны.

Мой спаситель, наша бухгалтерша, женщина внушительных размеров. В пару шагов она оказывается возле Лики.

– Тебе что, работать надоело здесь? – Татьяна Петровна всегда ко мне хорошо относилась, и сейчас это заступничество меня очень растрогало. Я всхлипнула.

А Лика поправила волосы, одежду, взглянула на Татьяну Петровну так свысока.

– Это тебя, Татьяна Петровна, вообще не касается.

Прошла мимо. На меня так даже вообще не взглянула.

– Что это только что было? – вопросительный взгляд на меня. – Кого не поделили? – спрашивает насмешливым тоном.

– Я не знаю, что она так. Никого не делили, Тань Петровна, – говорю, а сама краснею.

– Да, ладно Кисонька, – трепет меня за щеку. – Врать ты не умеешь. Рассказывай.

Я хоть и уважаю Татьяну, но делиться с ней точно не хочется.

– Все, миленькая, спасибо, что спасла, я убежала, – чмокаю ее в щеку и направляюсь к выходу.

– А рассказать?

– В следующий раз, – улыбаюсь ей.

В приемной ждет Костя.

«Вот и размялась», – думаю я.

– Алина, так и с голоду можно умереть. Ты где была? – смотрит он на меня внимательно.

– Ходила по девичьим делам, – отвечаю я.

– Ну что, готова вкусить пищу? – шутит он, обнимает за плечи. – Блин, от тебя Ликой воняет, ты что, с ней в туалете обнималась, что ли?

– Точнее сказать, спасалась от твоих поклонниц, – подкалываю его.

– Расскажешь? – вопросительно поднимает бровь.

– Расскажу, когда мы выйдем отсюда.


***


День пробежал незаметно. Когда мы вернулись из кафе, Вадим сообщил о каком-то важном вопросе, и парни удалились в кабинет, а я занималась дальше бумагами. Из здания выходили уже в восьмом часу.

– Я тебя не хочу отпускать. Может, все-таки ко мне?

Я смотрю на него и с каждым мигом все яснее понимаю, что очень, очень хочу к нему. Но не могу же я просто бросить Эдика, ничего ему не сказав. Как-никак родственник.

– Мы же с тобой уже в сотый раз проговариваем этот вопрос. Но если тебе хочется услышать ответ в сто первый раз…

– Не хочется, – поднимает вверх руки Костик. – Тогда давай поужинаем вместе. Выбирай, где?

Я уже хотела отговориться, но, посмотрев на него, передумала. Сама бы ни на секунду не отходила от него, и эта странная потребность в нем пугала меня.

– Давай, – прислоняю пальчик к нижней губе и делаю вид, что задумалась. На самом деле, я не знала, куда можно пойти поужинать.

– Стой, – вдруг останавливается Костик, – хочу сам выбрать место, если ты не против.

Я на миг, только на миг делаю обиженное личико, а потом улыбаюсь и отрицательно машу головой.

– Не против.

Он берет меня за руку, и мы уже рука об руку идем к стоянке. Теперь точно про нас будут знать все. Камеры слежения все засняли, а это для некоторых сплетников ох какой полезный, а тем более, достоверный источник информации.

Сегодня все легко и просто, между нами нет никаких преград и стеснения. Костя остановил машину возле ресторана, где над входом на цокольный этаж было красивыми буквами выгравировано название «Амфора». Меня немного смутило слово «ресторан», для меня это было слишком помпезно. Это мой первый поход в такое заведение. Да и одежда неподходящая. Но Костик уверенно спускается вниз, держа меня за руку.

У стойки с надписью «администратор» нам улыбается девчонка ненамного старше меня. Костик спрашивает про столик, и нас провожают к свободному. Я смотрю по сторонам, запоминаю обстановку этого заведения. Уютная атмосфера, везде вазоны с живыми цветами, даже статуи стоят. Греческий стиль, возможно.

В меню, которое нам принесли, цен не было, поэтому ориентировалась на состав блюд, выбирала не самые вычурные. И ограничилась «греческим салатом» и «мусака» – там должно было присутствовать мясо и кофе.

Костик спросил несколько раз, все ли это, что я хочу, а я утвердительно кивала. Сделали заказ. И пока ожидали, Костик рассказывал анекдоты, потом резко перескочил на меня, расспрашивая, что произошло, когда я выходила в туалет. Пришлось рассказать. У него от услышанного брови то вздергивались, то сходились на переносице.

– Может, ее уволить, а? Она что, вообще с дуба рухнула? – сердился он. – Мы с ней виделись-то два раза, и то… – он глянул на меня.

– Продолжай, – я сложила руки замочком, поставила локти на стол и положила подбородок на кулаки. Заинтересованно смотрю на него, что же придумает.

– Да, просто расстроила ты меня тогда, – улыбается мне одной из своих очаровательных улыбок.

Нам принесли заказ, и беседа ушла в другое русло. Обсуждали, куда можно сходить. А я прокручивала в голове, где взять столько одежды. Но в основном, вечер мы провели отлично. В десять часов он меня привез домой, при этом напомнив, чтобы я не забывала о нашем уговоре подумать о переезде к нему. Меня это начинало злить. Вот что же он такой неугомонный? Я чмокнула его в щеку и вылезла из машины.

Заходя в подъезд, ощутила внутри какой-то дискомфорт, но не могла понять, с чем это связано, может, с едой в ресторане.

«Скорее всего», – успокоила себя.

Открываю дверь, в квартире тихо. Прохожу на кухню, там сидит Эдик. Мне стало не по себе.

– Привет, – здороваюсь первой. А голос предательски дрожит.

Эдик поднимает голову, поворачивается ко мне, и я отшатываюсь от его взгляда, которым он смотрит на меня.

– Ну что, нагулялась? – злобно спрашивает он.

Я смотрю во все глаза на него, на то, как перекосилось злобой его лицо.

– Эдик, ты что? – пячусь от него к выходу.

– Я спрашиваю, нашалавилась? – встает из-за стола.

Вижу, как сжимает кулаки, и мне становится страшно. Что это он задумал, придурок?

– Ты что думала, я ничего не узнаю? – смотрит на меня звериным взглядом. – Соседка с первого этажа сегодня целый час мне расхваливала тебя. «Ой, Эдя, какая Алечка хорошая, такой букет мне подарила», – сплевывает на пол. – Ты что, много денег стала зарабатывать?

Я отрицательно машу головой, потому что от страха все слова застряли в горле.

– Тогда расскажи, может, у тебя хахаль какой появился?

Я молчу. А что врать? Я и так хотела сегодня сказать, что ухожу. Тут же в моей голове проносится другое. Скажу, что… что сказать? Ни одна мысль не лезет в голову. Эдик смотрит внимательно и ждет.

Я опять начала пятиться, а Эдик – наступать.

– Я хотела тебе сказать, – лепечу я. – Хотела сказать, что буду искать квартиру. Ну, я тебе говорила…

Он перебивает:

– Заткнись, я сказал, будешь жить со мной, поняла?

Мои глаза закрываются сами собой, сложно контролировать, сейчас могли бы вылезти из орбит.

А Эдик замолкает, его взгляд теперь похож на взгляд сумасшедшего.

Я упираюсь в дверь ванной и прячусь там.

– Ну, что, тварь, ты закрылась? Выходи по-хорошему, либо я разобью дверь, а потом твою никчемную башку! – шипит Эдик.

Я забилась чуть ли не под ванну, сжалась и представляла себя маленьким комочком, который никто не увидит и не заметит. Пройдут мимо.

Удар в дверь заставил содрогнуться меня всю.

«Не получится», – поняла я.

– Открывай, сука! – удар.

Еще чуть-чуть, и дверь соскочит с петель, или он вырвет ручку с замком.

Я начала подвывать, уже сейчас ощущая боль физически, хотя меня никто еще не трогал. Но ощущение неизбежного не покидало меня.

Еще удар, и дверь срывается с петель.

– Падла, сама теперь будешь платить за сломанную дверь! – хватает меня за руку и тащит в комнату.

Я сопротивляюсь, но это бесполезно. Эдик выше меня на полголовы и профессиональный боксер. Но инстинкт самосохранения не позволяет сдаваться без боя, цепляюсь за косяк. Его взгляд, обращенный ко мне, полон ненависти. Бьет по рукам. Я плачу. Плачу и начинаю умолять.

– Эдичик, миленький, отпусти. Прошу, отпусти! – кричу я.

– Заткнись, сука. Просто заткнись, а то будет еще хуже.

«Куда же хуже? Это и есть худшее, что с тобой происходит!» – хотелось кричать ему.

Он хватает меня за волосы, в затылок вгрызаются его пальцы, причиняя мне нестерпимую боль. Опять начинаю выть. Удар. Щеку обжигает огонь. Хватаюсь за нее ладонью.

– Где деньги? – орет он мне в лицо, брызжа слюной.

Да что с ним происходит? Неужели это все из-за денег?

Я пытаюсь ответить, но от боли только вою.

– Отпусти! – хватаю его руки и пытаюсь прижать волосы в его кулаке к своей голове. Ощущение, будто он хочет снять с меня скальп.