Когда меню было составлено, на улице совсем стемнело. Пес уснул, устав от такого количества информации, а его хозяйка наоборот, словно глотнула энергетического напитка.

— Ева, ты не представляешь, как ты мне помогла!

Женщина улыбнулась:

— С тебя поход по магазинам. — Она протянула ему список продуктов. Мужчина внимательно просмотрел его, потом сощурившись, понаблюдал за Евой, глянул на список и снова на соседку:

— Я беру свои слова назад: я не знаю, как выглядит половина из этих продуктов!

Ева вздохнула и покачала головой:

— Среда, утро — ты будешь свободен?

— Нет, я освобожусь только после полудня: у меня дежурство.

— Что ж… тогда в… — Она посмотрела в электронный ежедневник: — Тогда в пять. Только в пять мы должны выехать. В девять у меня фуршет.

— Есть, капитан. Я пошел?

— Счастливо.

— Приходи в гости. — Оба замерли. Идеальную тишину нарушало только сопение Барта. Шоколадные глаза блестели, а огненно-рыжие волосы переливались в золотистом свете ламп. Гэбриэл чувствовал тепло, исходящее от Евы. Мужчина склонялся все ниже, к ее губам… Но тут пес недовольно фыркнул во сне, и все волшебство развеялось. Ева покраснела, а Гейб сделал шаг назад и шумно вдохнул. — Пока, Барт! — Пес побежал за гостем и провожал его до самой калитки. — Не грусти, я еще наведаюсь в гости. Береги свою хозяйку.

Гейб выходил из дома Евы в приподнятом настроении. Глупо, но он чувствовал себя счастливым, находясь рядом с ней. Они знакомы всего несколько недель, а ощущение, словно знал свою соседку всю жизнь. «Будь правдив, Гэбриэл Вульф, хотя бы с собой: ты бы с удовольствием узнал ее гораздо ближе… очень близко… с большим удовольствием…»


Как только калитка за соседом закрылась, а на входной двери щелкнул замок, тревога вернулась. С Гейбом Ева чувствовала себя защищенной, ее окружали тепло и безопасность. Эти чувства ее покинули девять лет назад, когда мама с папой погибли. Выходя замуж за Бриса, она надеялась вновь почувствовать себя защищенной. Только вот получила совсем не то… кардинально не то… противоположно…


Мсье Брис Жаккар был среди приглашенных на фуршет в честь открытия нового ресторана Феликса. Мужчина показался ей если не сказочным принцем, то самым красивым мужчиной во всей Вселенной. Его взгляд заставлял ее чувствовать себя наивной школьницей, а красивая улыбка развеивала остатки разума. В Бриса Ева влюбилась с первого взгляда. Это теперь она себе вполне отдавала отчет, что это скорее было помутнение рассудка, что она была влюблена не в человека, а в романтический образ, который Брис так старательно себе создал. Ей казалось, что он — любовь всей ее жизни. И не сообразив, даже не пытаясь его толком узнать, через два месяца она оказалась замужней женщиной.

Сейчас, спустя два года, оглядываясь назад, Ева не понимала, что заставляло ее оставаться на протяжении двух лет с ним: не прошло и пары месяцев после свадьбы, как муж ее ударил. Ева тогда была в шоке. Она даже сама перед собой этого стыдилась, не то, что сознаться в этом кому-либо. Стыдилась, когда он ее в первый раз привез в больницу и когда последний… В третьей больнице врач все прекрасно понял, это глупое вранье про лестницу не обмануло его. Ева помнила его взгляд: внимательный, изучающий… «Такой взгляд у Гейба».

— Уходите от него, — невозмутимо сказал врач: — Это не прекратится.

Тогда у Евы был вывих плеча, избито все тело, а на ногу наложили лангет из-за надрыва связок…

Женщина попыталась уйти. Брис приехал в отель в тот же день. Клялся, божился, а когда понял, что она больше не верит ни единому его слову — применил силу.

— Я Брис Жаккар, не из тех, от кого уходят жены! Ты дала клятвы! Мы поженились и должны быть вместе до самой смерти: твоей или моей! — Последняя фраза так напугала Еву, что насилие применять было не обязательно. Она стала похожа на забитого зверька.

Феликс заметил неладное и стал ее расспрашивать, когда она очередной раз позвонила по поводу больничного. Скорее всего, он начал о чем-то догадываться… Но в тот момент Ева уже никому там не доверяла. Франция для нее перестала быть исполнением мечты, она стала для нее адом, кошмаром. Последняя ночь в Кале была отчаянием.

Через полчаса, после того как медсестра оставила ее спать, выключив в палате свет, Ева достала из шкафа одежду. Стиснув зубы от дикой боли во всем теле, вытирая загипсованной рукой слезы, женщина надела на себя футболку и джинсы. На свитер ее не хватило, было слишком больно, и она его просто накинула на плечи. По пожарному выходу Ева спустилась вниз, нашла служебный переход в соседний корпус и сбежала. Она знала, что Брис ее ждет внизу, была уверена в этом, потому что в прошлый раз он не успел ее встретить — пришлось потратить время на поиск. Правда, тогда Ева не пряталась, понадеявшись, что он отпустит ее… Теперь же она не была так наивна.

В дом Ева влезла через разбитое окно и быстро ввела код сигнализации. С собой женщина взяла все кредитки, все документы и наличность. Вместо свитера взяла толстовку. После продолжительного марафона по Кале, она не чувствовала боли, она не чувствовала ничего, кроме отчаянной решимости. Собрав небольшой рюкзак, женщина отправилась к ближайшему банкомату и сняла все деньги, которые только могла там снять, со всех карточек, обнулив их до лимита. Потом отправилась к пристани, где высыпала их в море.

К десяти утра она добралась на автобусах до Лондона, а оттуда направилась поездом в Эдинбург. Потом была череда городов и транспортных средств: самолеты, поезда, автобусы, попутки, паромы… Из Венесуэлы «Сессна» доставила ее на Багамы, оттуда тем же способом Ева попала в Майами. Только во Флориде женщина немного расслабилась. Но до Хьюстона надо было преодолеть путь в несколько штатов, и она не могла использовать самолет. Через четыре дня на попутках она добралась до границ «Хоуп Даймонд», где и встретила старого управляющего. Чад ее даже не узнал… А когда Ева сказала кто она, он долго всматривался в ее лицо — синяки уже начали сходить, стали желто-фиолетовыми, опухоль тоже почти прошла, осталась только боль по всему телу и гипс на руке — глаза мужчины заблестели: он знал ее совсем крохой. Молча он поднял ее на руки, отнес в пикап, и отвез в заново отстроенный хозяйский дом…


Ева сидела на полу в кухне и тихо плакала, она снова и снова переживала все то отчаяние, ту обиду, разочарование, страх, стыд, ужас, боль… Барт лег рядом и положил свою большую голову ей на колени. Женщина гладила пса по голове, а слезы все текли и текли. Ева была не в состоянии сегодня работать. Замкнув дверь на все замки и цепочку, она отправилась наверх, где после горячей ванны погрузилась в беспокойный сон.

[Глава_5]

Выстрел. Отдача. Выстрел. Отдача. Ева поставила пистолет на предохранитель и глубоко вдохнула. «Что я делаю? Я ведь даже выстрелить в него не смогу».

— Что с тобой сегодня такое? Пятьдесят из ста! Ева, ты меня разочаровываешь. Три выстрела вообще в молоко! — «Хорошо, что не в щит».

— Я, наверное, устала. Заказов становится все больше. Скоро придется набирать еще помощников.

— Врать ты не умеешь. Но если не хочешь говорить — дело твое. И все же, пока не придешь в себя за оружие лучше не берись.

Дверь в блиндаж резко распахнулась и с шумом ударилась о стену. Сердце пропустило удар, дыхание сперло, в глазах потемнело. Женщина ухватилась за штатив со зрительной трубой. На пороге появился тренер детской группы.

— Привет, Натан.

— Ева? Привет! Ты же только вчера была.

— Ага, и позавчера. Я думаю, тебе стоит сделать перерыв. Потому как твои результаты день ото дня все хуже.

— Дик дело говорит. Уставшие мышцы точности не добавляют. Я своих учеников так часто в тир не пускаю. Ну, или, в крайнем случае, упражнения даю разные. А у тебя с этой игрушкой выбор небольшой.

Дик обиженно поморщился:

— Иди уже… Игрушкой! — Мужчина с любовью взял в руки «Беретту»: — Не слушай этого дурака. Думает если у него прицел дальше, то его оружие круче. — Натан только рассмеялся.

— Я видала, как мужчины разговаривают со своим авто, но чтобы с оружием!

— И ее не слушай!

— Ладно, я пошел, а то Дик меня сейчас «своей девочкой» пристрелит ненароком. Приходи как-нибудь в гости. Марти про тебя уже спрашивала.

Ева усмехнулась:

— И ты своим девочкам передавай привет. — Тренер детской группы улыбнулся, помахал рукой и вышел из тира.


Незнакомый автомобиль у своих ворот женщина увидела, как только свернула на улицу. Ева сбавила скорость. За пятьдесят метров она была точно уверена, что это кто-то чужой, а на это утро встреч с новыми клиентами не назначено. Еще через десять метров завернула к своей соседке. Как только машина остановилась, Ева откинулась на сидении и закрыла глаза.

«Мадам Жаккар, вам нужно быть осторожнее на лестницах». Женщину передернуло.

— Когда я смогу снова нормально жить? — «Никогда».

В ветровое стекло постучали, Ева вздрогнула и открыла глаза, одновременно снимая авто с ручника и хватаясь за ключи зажигания. И только потом она посмотрела в окно. «Миссис Даллас. Что же это такое?! Дыши, Ева. Глубоко и ровно.» Женщина нацепила рабочую улыбку и распахнула дверь, вновь ставя свой «Форд» на ручник.

— Доброе утро, миссис Даллас!

— Привет-привет. Решила навестить занудную старуху?

— Что вы такое говорите, миссис Даллас! Вы можете быть какой угодно, но только не занудной!

— То есть ты не отрицаешь, что я старуха! — Усмехнулась соседка.

— Вы женщина в самом соку! — Лицо старушки как-то сразу погрустнело. — Простите. — Та махнула рукой:

— Оставь. Мне Джек много за свою жизнь наговорил. Так что если теперь все будут стараться при мне не произносить эти слова — людям придется со мной молчать.