Вместе они взобрались по крутому склону вверх. Прямо перед ними в земле была расщелина: до другой стороны расстояние метра два.

– Слушай, – прошептал Алексей. Яна напряглась и услышала где-то глубоко внизу журчание ручья. Они прошли вдоль трещины, и девушка увидела сваленное дерево. Его мощные, выкорчеванные из земли корни, находились на этом берегу, а мохнатая макушка на другом. Верхний край толстого ствола был выровнен – по нему можно было спокойно и комфортно перейти. Мост был весь в трещинах от старости. С одного боку в ствол были вбиты бруски, а на них навешен канат, чтобы держаться при переходе. Молодые люди прошли на середину. Здесь музыка подземной речки стала ещё громче. Алексей крепче прижал к себе Яну. Они затаились. Звенела, журчала быстрая вода, опрыскивала нетронутые берега живительной водой. В ней отражался – трепетал и вздрагивал закат. Полоса горизонта чётко разделила пополам землю и небо. Оно почему-то стало алого цвета. На нём как обрывки ваты растянулись тощие облака.

– Необыкновенно, – прошептала Яна.

Без устали беззаботно продолжала свой путь маленькая речка: немного прямо, а затем пропадала в крутых извилинах ландшафта. Только монотонное журчание напоминало о бесконечности этого пути. Наблюдать за движущейся прозрачной водой можно было бесконечно…

К дороге Яна с Алексеем возвращались той же тропинкой.

– Твоя мама вернулась? – вдруг спросила девушка.

– Конечно. Она же работает. Выходные кончились, – Лёшка охотно говорил про маму. – Дядя Саша пока в Москве. У него дела.

– Он тебе нравится?

– Он классный.

«Ещё бы. Это же мой папа!» – с удовлетворением подумала Яна и спросила:

– Они поженятся?

– Если договорятся о том, где будут жить потом, – улыбнулся Лёшка.

– Как это? – удивилась девушка.

– Мама не хочет ехать в столицу. Она у меня деревенский житель, – в его голосе звучала нежность. Яна ждала продолжения. – Думаю, дядя Саша убедит её.

– Как?

– Если я поступлю туда, куда планирую, у него будет железный аргумент.

Одинокий луч фары мотоцикла освещал деревенскую дорогу. Мимо спящих полей парочка возвращалась домой. Ещё чуть-чуть, и впереди показались первые признаки цивилизации: огни села… Спрятавшись от ночных фонарей, молодые люди вновь целовались.

– Я тебя провожу, пешком, – прошептал Лёшка.

– Нет-нет, – запротестовала Яна, – я пойду одна.

Она ловко спрыгнула с мотоцикла и легко зашагала вдоль притихших хозяйственных построек. Лёшка пристально смотрел ей вслед. Он прислушивался к её удаляющимся шагам и не расслышал, как знакомый голос позвал: «Лёш… Лё-ша».

Тонькин голос подхватил ветер и направил в другую сторону. Тоня посмотрела туда же, куда смотрел и Алексей, и увидела удаляющуюся спину…

«Это же не Марина Александровна?! Что ей делать здесь так поздно…» – удивилась одиннадцатиклассница.

Ничего не изменилось в этом году: оспаривать звание лучшей футбольной команды были «обречены» те же два лидера. В прошлом году сельские футболисты уступили городским соперникам. Сегодня все ждали матча-реванша, ответственность на игроках была огромная. Юные спортсмены нервно шутили, предугадывая исход, и втайне каждый надеялся на победу.

Лёшкина мама должна быть со своим ухажёром. Яна с нетерпением ждала возможности увидеть отца, хоть одним глазком, хоть издалека. Она сильно скучала по нему. Папа звонил, предлагал встретиться, но это бы значило уступить, сделать так, как хочет он и его пассия. Яна не могла этого допустить: «Всё будет по-моему. Ведь уже такой путь пройден, я стольким пожертвовала, двигаясь к цели».

Иногда в голову закрадывались мысли о том, какова же была изначальная причина. Семья? Ах нет. Мама? Но Яна так увлеклась интригами, что и не вспоминала её. Как в принципе и дорогая мама. Мама не скандалила по поводу того, что дочь бросила вуз, ей, кажется, вообще было всё равно. Она прекрасно устроилась в московской квартире и неплохо жила на средства, которые отец выделял дочери.

Невесёлые мысли проскакивали в голове Яны. Может, папа всё-таки прав и мама совсем не та мама, о которой она всю жизнь мечтала. Может, она её просто придумала – заботливую, добрую маму? Но обратной дороги нет… Девушка пристально наблюдала за Дашей – она поднялась на скамейки болельщиков, и тут Яна увидела… папу. Почему-то перехватило дыхание: «Папка, мой папочка…» Как же давно она его не видела! Совсем забыла о том, какой её папа молодой, красивый, весёлый. Мелькнула предательская мысль: бросить всё и бежать к нему, обнять, и пусть всё будет, как будет. Но вот он повернулся к Даше, помог присесть на деревянную лавку и обнял за плечи. Что-то заговорил ей на ухо, показывая на футбольное поле. Они вместе махали Лёшке, который с ребятами прыгал на газоне. Потом папа опять обнял Дашу, теперь за талию, и так и не убрал руки. Он был счастлив, счастлив без Яны! Разве это возможно?!

Эта Даша заняла её место – место рядом с папой! Дочь он должен обнимать, с Яной беззаботно болтать. Больше ни с кем! Эта бессовестная самозванка украла её счастливую и спокойную жизнь, и теперь родная дочь папе чужая. «Ненавижу! Ненавижу её!» – Чего только ни нажелала девушка ни о чём не подозревающей Даше.

Яна забыла о важном матче, о реальности, о старшеклассницах, сидящих рядом. Её мысли вновь и вновь возвращались к ненавистной женщине… И вдруг девушка отчётливо поняла, что Даша уже победила. У неё на лбу написано: «Любима и люблю» – она владеет не только сердцем и жизнью отца, но и её, Яниной, жизнью. Из-за Даши Яна бросила столицу, подруг, учёбу, чтобы… что?

Яна пропустила весь первый период, даже не заметила, как пролетели первые сорок пять минут. Наблюдая за футболистами, которые выходили с поля на перерыв, она спросила у соседки счёт.

Та удивлённо ответила:

– 2:1. Вы же смотрели.

– В чью пользу? – уточнила Яна.

– Мы выигрываем, – опять удивилась Тоня.

Яна старалась не высовываться, чтобы отец случайно не заметил её. А Лёшка следил за ней. Почему она не подходит к нему сегодня? Ни перед матчем, ни в перерыве, не смотрит в его сторону. Обиделась? За что?

Во втором периоде соперники сравняли счёт, а судья не назначил законный пенальти в ворота городских спортсменов. Возмущённые школьники громко рассуждали о том, что рефери им подсуживает, а в то же самое время тополинские футболисты сражались у ворот противника. До конца игры оставалось несколько минут. Страсти накалились до предела! Почему-то в играх, любых, всегда так: решающими становятся последние минуты. Судья посмотрел на секундомер. Он уже теребил в руках свисток, в предвкушении финального свистка, когда через всё поле Лёшка послал винтовой пас – его коронный удар. Друзья говорили: «Неберущийся гол». Только он так умел. Вратарь совсем не ожидал такой подачи, и вращающийся мяч не спеша влетел в самый угол ворот. Свисток! Игра окончена!

Вся трибуна болельщиков тополинской команды высыпала на поле. Яна увидела Лёшкину мать, своего папу и незаметно пошла в другую сторону. Саша заметил её.

«Яна? Да нет, показалось. Откуда она здесь?» – подумал он.

Алексей искал девушку в толпе, потом посмотрел вверх, на трибуны – Яны нигде не было. Он протиснулся сквозь орущих от радости, толкающихся ровесников – нет её, ушла.

Да что ж такое?! Он волновался. Бешеное возбуждение от игры, наслаждение от выдающегося гола. Этот гол был посвящён его любимой девушке, а Яна его, кажется, даже и не видела! Лёшка страшно нервничал, злился. Его все поздравляли, дёргали, хлопали, толкали. А он всё искал знакомое лицо. Ребята подхватили его на руки и подкинули вверх. А парень всё думал о том, куда же делась Яна.

Девушка шла по полю. На такси она доехала до границы сельского поселения, попросила высадить её – дальше пешком. Очень хотелось побыть одной, поразмышлять.

Невозможно вкусно пахло молодой травой. Сколько уже Яна прошла? Кажется, она ещё и заблудилась – все поля какие-то одинаковые, усеянные сенными рулонами… Она села на землю, облокотилась на один из них, вдохнула полной грудью запах поля. Горизонт был изрезан зазеленевшими горками: повыше и пониже. Как затейливый орнамент, склоны сменяли друг друга, разделяя ровную поверхность, и прятались в низинках. На их фоне Яна была маленькой, незаметной точкой, совершенно незначительной…

Девушке казалось, что она сидит тут целую вечность. Она передумала обо всём и ни о чём. Одно Яна решила точно: завтра, после последнего звонка в школе, она уедет – тихо, не прощаясь.

Лёшка придёт к ней – девушка знала точно, поэтому, когда увидела его дома, совсем не удивилась:

– Откуда знаешь, где лежит ключ?

– В деревне все кладут ключ под коврик на веранде. Я просто проверил…

– Ясно.

– Пасмурно, – съязвил Алёшка. Помолчал и добавил: – Что случилось?

– Ничего, – равнодушно ответила Яна. Она не лукавила – девушка действительно чувствовала успокоение в душе – решение принято. Ей пора домой. Хватит пустых игр, глупых интриг.

– Я имею право знать, почему ты ушла? Обиделась?

– Никаких прав ты не имеешь, – зло усмехнулась она.

– Да что происходит?!

«Происходит то, что я ненавижу твою мать так сильно, что ненавижу и тебя, – хотелось кричать Яне, – и ты ничем не можешь мне помочь».

В маленькой комнате с короткими занавесками на деревянных окнах было тесно.

– Марин… – Лёшка дотронулся до неё… Яна дёрнулась, отстранилась.

Он подошёл ещё ближе:

– Ну что такое?

Он стоял рядом. Такой желанный, надёжный, добрый.

«Может, рассказать ему? – мелькнула предательская мысль, – да и к чёрту всё».

Она непроизвольно качнулась в его сторону. Лёшка тут же обнял её и прижал к себе. Яна уткнулась носом в его грудь. Её голова уютно устроилась под его подбородком. Он крепко держал девушку одной рукой, а другой выбирал из её волос мелкую сухую траву.

– Ты где была-то?

– Я должна была уйти.

«Сейчас же рассказывай ему свою историю. Он поможет», – говорил внутренний голос.