— Тобиас, брось меня… Хватит… Не мучайся… Я же вижу, как тебе больно и не приятно.

— Глупая. — улыбаюсь, целуя каждый пальчик любимой. — Я тебя никогда не брошу. И я не мучаюсь, а люблю тебя. Я хочу, чтобы ты видела, но видела не мир, а только меня, — подношу руку к её лицу, провожу легко-легко, но с теплотой пальцами по её лицу от виска до губ, обводя их контур. Слегка приподнимаюсь и целую в желанные губки. Малышка приоткрывает их, запуская одну руку мне в волосы, притягивая к себе. Издаю протяжных выдох, терзая сладкие губы, то посасывая их, то оттягивая, кусая.

Девочка стонет, падает спиной на кровать, тяня меня за собой. Я поддаюсь, нависая над ней, запуская руку под её футболку, лаская каждый участок её тела. Настя уже старается расстегнуть пуговки на моей рубашки, запуская под неё пальчики, сжимая мои плечи, притягивая ближе за спину к своей груди.

— Ты сладкая, как мёд, — хриплю в ушко, задевая чувственную точку на шее. — Я буду любить тебя медленно, нежно, ласково… Буду играть на струнах твоей души, задевая каждую её ниточку.

Не могу оторваться и покрываю каждый участок её шее, оставляя красные засосы на ней. Хочу клеймить её собой, чтобы все знали, что она принадлежит только мне, чтобы ни один подонок не тянул свои грязные ручонки к моей девочки.

Она судорожно дышит, хватая ртом воздух, впечатывая меня в себя, а я лишь наслаждаюсь моментом. Медленно снимая каждую вещь с её тела, при этом покрывая поцелуями каждый открытый участок кожи.

Как только мы оба были обнажены, я медленно и сладко стал погружаться в неё, а моя малышка выгнулась дугой, соприкасаясь своим плоским животиком с моим торсом, проводя пальчиками по рукам, там где выступала каждая венка на моей коже. А потом одним резким толчком заполнил её всю, до отказа.

— Тобиас, — ахнула моя девочка, впиваясь ноготками в плечи, а я стал медленно двигаться в ней, сжимая тонкую талию, нависая сверху.

— Я хочу чтобы ты выбила у себя из головы все дурные мысли, — медленно двигаясь, наслаждаясь девочкой продолжаю. — Хочу чтобы ты поняла, как я люблю тебя, как дыши одной тобой, — резкий толчок и её рваный выдох. — Хочу чтобы одна ты кричала по имя на пике наслаждения, — плавно выхожу из неё, заглядываю в глаза.

— Хочу чтоб ты смотрела только на меня, — резкий толчок, нежное на выдохе «Тобиас». — Ich werde dich bis zum Ende der Zeit und noch langer lieben,[2] — говорю на своём языке зная, что малышка меня понимает и запечатываю на её губах эти слова.

— Dein name wird fur immer ein Tattoo auf meinem Herzen bleiben, das weder gewaschen noch geloscht wird, noch die Leute, noch die Zeit[3], — повторяет со мной в унисон девочка.

Всю ночь мы любили друг друга, наслаждаясь близостью двух тел, что прикасались с каждым толчком. Лишь под утра уснули в объятиях друг друга, нашёптывая признания в любви, которое слышал только рассвет.

Проснулись мы уже в обед, покушали и пошли счастливые на прогулку. И для своей малышки я приготовил сюрприз.

Мы подошли к парку держась за руки.

— Малышка, — повернулся к ней. — Ты подождёшь меня здесь? — она лишь кивнула чему-то улыбаясь, а я поцеловал её в лобик отошёл к велопрокату.

Настя рассказывала, что ездить на велосипеде она не умеет. В детстве у неё его не было, поэтому она очень хотела научиться и сейчас я исполню её мечту. Купив небольшого монстра, направился к девочке.

— Ну, что готова Оленёнок?

— К чему?

— Буду тебя учить кататься на велосипеде?

— Правда? — радостно захлопала в ладошки малышка, подпрыгивая на месте, а я, как дурак стоял и смотрел на неё.

— Правда.

— Но как? — удивляется. — Я же ничего не вижу.

— Я буду твоими глазами, — малышка берёт меня за руку.

— За тобой пойду хоть на край света, — обхватил её за талию, резко притянув к своей груди, впечатываясь в её губки.

Оторвавшись от её сладких губ, стал учить ездить.

— Иди ко мне, — подал руку, притягивая к монстрику ближе. Положил её ручки на руль, — а теперь перекидывай осторожно ножку через велосипед и ставь её на педаль. Да, вот так, умничка. А теперь ставь левую ногу на левую педаль.

— А-а-а, я боюсь, Тобиас.

— Не бойся. Я тебя держу. Вот, умничка… Садись на седушку, и крути педалями, — девочка делала всё так как я говорил и совсем скоро она поехала. Ну конечно пока с моей помощью.

— Как классно, любимый, — звонко смеялась девочка, а я улыбался, радуясь, что моей девочке хорошо. Ради того, чтобы видеть, как она смеётся, я готов горы свернуть.

После этого я сам катал её на велосипеде. Рулил я, а малышка сидела сзади, обнимая меня за торс, слегка поглаживая его. Ездили возле моря, слушая музыку волн и шелест листвы деревьев. А потом сидели на берегу. Настя на моих коленках лежала, а я перебирал аккуратно её длинные пряди. Было так тихо и спокойно, как ни с кем и никогда.

А ночью сидели возле камина, пили кофе и разговаривали о всякой ерунде. Смеялись, рассказывая друг другу смешные истории, секреты и самые сокровенные желания. Лишь об одном я умолчал, что совсем скоро она увидит меня, этот океан и меня, стоявшем напротив неё, улыбаясь и говоря ей заветное «Да».

Домой мы вернулись счастливые, отдохнувшие, готовясь к операции. Но чем ближе она подходила, тем больше Настя нервничала и переживала, а я, как мог успокаивал и говорил, что всё будет хорошо.

В день операции я сам не находил себе место, метаясь из одного угла госпиталя в другой. Только через два часа вышел друг и заверил меня, что всё хорошо, что моё сокровище сейчас отдыхает и к ней можно будет завтра. Но я отказался ехать домой и всю ночь провёл рядом с Настей, держа её руку в своей, шепча, как сильно её люблю и что теперь у нас всё будет хорошо. Так и уснул уткнувшись в её руку, только проснулся от лёгкого поглаживания по голове.

Открыл глаза, как на меня смотрит Мой Оленёнок, смотрит и улыбается. И тут я понимаю… Она видит. Видит меня. Вскакиваю и подлетаю к ней, целуя каждый участок её лица, носик, губки, щёчки, но главное глаза, те, что видят только меня.

— Я люблю тебя… Я так тебя люблю, Девочка, — малышка смеётся, проводит пальчиками по моей коже лица. Смотрит, как будто заново изучая, а потом шепчет:

— Я вижу только тебя, — и целует.

И вот спустя две недели после операции мы стоим на высоте несколько тысяч метров над землёй. В моих объятиях мой маленький комочек счастья, кусочек Рая.

Мы через многое прошли. Расстояние между нами, её родители, страна, мои друзья и бывшая, и её болезнь. Всё это не разъединила нас по две стороны, а соединило воедино. И теперь мы неделимы. Нас не разлучат ни люди, ни время. Мы плотно соединены, как две тонкие ниточки, что намертво переплетаются друг о друга.

И вот сейчас я готов сказать ей заветные четыре слова. Те, что мечтает услышать каждая девочка от своего принца, только вот я не меньше их мечтаю услышать от неё заветное, одно слова, что сделает меня ещё счастливее.

Я люблю её. И не важно в каком она состоянии. Хмурится или улыбается, дурачится или выглядит серьёзной, здорова она или больна. Я люблю её любое состоянии, в каком бы она не была.

Так же я люблю её щёчки, губки, ручки, что всегда тянутся ко мне когда я рядом. Но больше всего люблю её глаза, которые видят только меня. И каждый день я благодарю Бога за то, что подарил мне её. Если бы я смог отмотать время назад, я бы никого не захотел знать и быть рядом, только с этой хрупкой, маленькой девочкой, что запала в моё сердце и теперь прочно там поселилась.

Она стала моим воздухом, моей частичкой, без которой я просто не выживу. Она моё небо. На которое я смотрю и вижу только её.

Я всегда буду защищать её, оберегать, заботиться, дарить тепло и любовь. Буду ухаживать за ней, как за самым хрупкий цветком в мире. Моя маленькая, моё сокровище, что я не заслужил, но отдавать никому другому не намерен.

Я могу о многом ещё говорить, но разве слова важны? Нет. Важно лишь то, что я люблю эту маленькую женщину. И сделаю всё, чтобы она только улыбалась.

Обнимаю свою маленькую женщину, прижимая к своей груди и шепчу на ушко заветные слова, но так боюсь услышать отказ из её губ. Хоть и знаю, что она любит меня больше жизни.

— Ты мой смысл жизни. Ты выйдешь за меня? — затаил дыхание, жду ответа.

Как чувствую по коже девочки пробираются мурашки и она вся дрожит в моих руках. Сжимаю её крепко-крепко.

— Не молчи, — зарываюсь в её волосы лицом, провожу носом вдоль шее, целую. — Я никогда тебя не обижу и сделаю самой счастливой. Я люблю тебя до луны и обратно, и даже больше.

Она поворачивается в моих руках и я вижу на её лице слёзы.

— Ну-ну, малышка, — вытираю тут же слёзы. — Не плачь, пожалуйста. Я так тебя люблю, девочка.

— Да, — шепчет, продолжая плакать и счастливо улыбаясь. — Я вижу только тебя, Тобиас.

Моя девочка сказала Да, что может быть счастливее этого. Разве, что когда она родит мне маленькую копию себя, мою принцессу. Прижимаю к своей груди.

— Хочу от тебя девочку, — Настя поднимает на меня заплаканные глаза.

— Первый будет мальчик, похожий на самого лучшего мужчину на свете, — приподнимается на носочки и касается своими губами моих, а я оплетаю своими руками её талию, прижимая как можно ближе к себе и вместе с ней улетаю в Рай.

Рай для меня это не место где ты живёшь, а человек, которого ты любишь всем своим существом. Ты не только живёшь им, но и дышишь. Моя маленькая девочка мой Рай, который я не променяю ни на что другое в мире.

Я люблю тебя, Моя Девочка до скончания времён и даже дольше.

Два года спустя Анастасия

Ты мой Океан.

К тебе через туман.

Я прошла через многое, но не жалею ни о каждом дне. Я благодарна Богу, что он подарил мне такого мужчину, как Тобиас, и моего маленького львёнка Леона.