– Представьте себе! – Развернув рядом стоящий стул, он сел напротив мужчины и нагло положил ногу на ногу. – Объясните, что происходит? Я все же скончался, и мне нужна срочная психологическая помощь. Как тут у вас с милосердием, а?

– Не стоит повышать голос, подобное поведение мешает работать. Все просто. Вы как бесспорный грешник должны были попасть в ад, но за вас просила добрая и чистая душа, мы не можем ей отказать.

– Какая душа? – изумился Глеб и скривил губы.

– Добрая и чистая, – повторил мужчина. – У нас долг перед этой душой, поэтому мы вынуждены выполнить просьбу.

«Катюшка… – пронеслось в голове. На долгую минуту Глеб закрыл глаза, вспоминая ее улыбку и смех. – Достучалась до Небес, значит… Спасибо…»

– Какой долг? – автоматически спросил он, зная ответ. Инвалидное кресло, чего тут думать и гадать. – Я могу ее увидеть? – Глеб резко подался вперед (так что скрипнул стул) и встретился взглядом с мужчиной.

– Нет, – ответил тот.

– Почему?

– Она в раю.

– И что?

– Ничего. Просто двери рая перед такими грешниками, как вы, открыться не могут. Другими словами: вход туда для вас под запретом.

Глеб откинулся на спинку стула, провел рукой по волосам. «Так… приехали…»

– Отлично, в ад мне нельзя, в рай не пускают. И где я должен торчать, по-вашему?

Мужчина помолчал немного, затем протянул Глебу лист бумаги, на котором сверху было крупно написано «Анкета», и дежурно произнес:

– Добро пожаловать в Небесную канцелярию.

Глава 8

«Голубки обойдутся и без меня. Тем более, что первое свидание обычно не радует бодрой аморалкой». Глеб усмехнулся, подошел к узкому зеркалу, втиснутому между двумя шкафчиками, и придирчиво оглядел собственное отражение.

– Н-да-а-а… Та еще физиономия.

Он по-прежнему походил на лешего, только не на лохматого и грязного, а на причесанного и чистого. Однако мятый, великоватый свитер перечеркивал даже эти плюсы.

Глеб наклонил голову вправо, потом влево, выпрямился, отошел на шаг назад, шумно вздохнул, готовясь к преображению, и крикнул:

– Многоуважаемая Елизавета Ильинична, ножницы не одолжите?! Душевное состояние ваших кур меня чрезвычайно беспокоит!

Какую выбрать легенду? Хорошо бы прикинуться врачом – беспроигрышный вариант, женщины обычно проявляют активный интерес к представителям данной профессии. Но, увы, риск слишком велик… Так и погореть недолго. Любителей поохать над своим давлением полным-полно, а он в лучшем случае только градусник может сунуть «жертве» под мышку и ни на один медицинский вопрос ответа не знает…

– Чего кричишь? Не у себя дома. Принесла я тебе ножницы. – Елизавета Ильинична зашла в комнату, недовольно посмотрела на неубранную постель, подплыла к столу и разгладила скатерть так, что не осталось ни одной морщинки. Только после этого она достала из кармана фартука ножницы и протянула их Глебу.

– Благодарствую.

– На что они тебе?

– Красоту наводить буду, обещал же бороду в порядок привести. Под корень, конечно, стричь не стану, но некоторые изменения внесу. – Глеб подмигнул Елизавете Ильиничне, она фыркнула в ответ, отвернулась и тяжело опустилась на стул.

– Поясницу сегодня ломит…

– А я могу помассировать, богатый, а главное – продуктивный опыт имеется.

– Тьфу на тебя.

– Все же недолюбливаете вы мужчин, Елизавета Ильинична. – Глеб примерился, улыбнулся и стал неторопливо, аккуратно подстригать бороду. – А без нас никак нельзя, мы и в хозяйстве часто пригождаемся.

– А чего вас любить-то? Вот ты куда навострился? Чего прихорашиваться удумал? Ишь, глаза сверкают!

– В город ближайший поеду, хочу прибарахлиться, чтоб первым парнем на деревне стать. Может, полюбит меня положительная женщина, работящая, и заживем мы с ней славно и помрем в один день.

– Шут гороховый. – Елизавета Ильинична поджала губы, отчего вокруг рта образовались глубокие морщины, и деловито расправила платок на плечах. – Что удумал, спрашиваю, ехидник?

Глеб оторвался от зеркала, оглядел себя еще раз, остался вполне доволен увиденным и, не сомневаясь, что его слова будут восприняты с удивлением и негодованием, ответил:

– Не буду скрывать от вас истинных мотивов своего сказочного преображения. Моя цель – Ева Кравчик.

– Да сдался ты ей! – Елизавета Ильинична хлопнула ладонями по коленям и, морщась, поднялась со стула. – Ишь, куда замахнулся!

– Посмотрим…

– А тут и смотреть нечего. Кравчики мимо ходят и не здороваются. Да и зачем тебе Ева? Постыдился бы на замужнюю мысли свои греховодные поворачивать.

– Сдается мне, на кого бы я мысли ни повернул, вы все равно недовольны будете. Уж не ревнуете ли вы меня, Елизавета Ильинична? Только скажите, и я… Молчу, молчу. – Глеб засмеялся, встретив убийственный взгляд карих глаз, обрамленных мелкими сетчатыми морщинками. – Тянет меня к этому семейству, ничего не могу с собой поделать. Может, от скуки, а?

– А ты пойди дрова поруби, и дурь как рукой снимет.

– Дрова – это само собой. Нарублю в лучшем виде, не сомневайтесь. – Глеб потер ладонью щеку и отвернулся от зеркала. Нет, как женщина Ева Кравчик не могла интересовать, он ее никогда не видел. Оставалось лишь надеяться, что она пусть и холодная, но все же красавица. «Сбивать с пути истинного какого-нибудь крокодила – мало радости». Глеб положил ножницы на тумбу, посмотрел на пол и сообщил: – Я тут насвинячил немного.

– Веник в сенях найдешь.

Елизавета Ильинична помедлила немного, затем махнула рукой, мол, толку от тебя все равно никакого, и, бурча под нос нелицеприятные слова, вышла из комнаты. А Глеб хищно прищурился, посмотрел на часы и победно улыбнулся. Ева – лишь пропуск в дом Кравчиков, должен же он проследить, чтобы счастью его подопечной девчонки никто не помешал.

* * *

Переодеться? Такой порыв был, но Леся решила остаться верной себе: если ей удобно в джинсах и вязаном платье, значит, не нужно доставать красный парадный свитер и над прической долго думать тоже не стоит. Она несколько раз пыталась разобрать чемодан, но каким-то образом постоянно получалось так, что часть вещей до шкафа не доплывала: видимо, в знак протеста. Красный свитер, коричневые брюки в мелкую, еле заметную клетку и бежевые ботинки с плетеными шнурками отчаянно цеплялись за чемодан – Леся с тайным удовольствием припрятала любимую одежду, собираясь вернуться в ней в Москву. Однако она больше не торопила время и не представляла, как садится в электричку и мчится обратно. Пожалуй, свалившиеся на нее приключения – самое интересное, что случилось за последние годы.

– В шесть часов около сосны…

Леся расчесала волосы, отчего они увеличились в объеме, пригладила их рукой, тряхнула головой, немного подумала, а затем все же заплела косу и затянула ее резинкой. Теперь не придется постоянно убирать непослушные пряди от лица. Душа требовала ощущения собранности: внешней и внутренней. Запомнить бы каждую мелочь и деталь, а потом перенести на бумагу. Можно ли нарисовать вздох, взгляд, несказанное слово?

Почему бы и нет?

– В шесть часов около сосны…

Леся улыбнулась, вышла из дома и направилась к противоположному краю деревни. Она не смотрела на часы – опаздывает или нет, – просто шла и думала о Кирилле.

Новое знакомство – это всегда немного странно, особенно если речь идет о девушке и мужчине. «Две планеты приближаются друг к другу и либо, столкнувшись, разлетаются в разные стороны, либо какое-то время (или вечность) движутся вместе, наперекор законам физики и астрономии». Леся улыбнулась собственным сравнениям и подумала, что как раз физику и астрономию знает плохо, а уж законы – и подавно… Но мысли получались именно такими, весьма образными, и, с одной стороны, хотелось замедлить шаг и помечтать, а с другой, пойти быстрее.

Кирилл стоял в назначенном месте, прислонившись спиной к сосне. Черная челка съехала на лоб, взгляд устремлен именно в ту сторону, откуда должна появиться Олеся. Поза расслабленная. Он терпеливо ждал, не отвлекаясь на мобильный телефон или что-то еще. Спокойный и уверенный в себе. Леся отметила, как Кирилл хорошо смотрится на природе, впрочем, он наверняка отлично смотрелся на любом фоне, даже на белом листе бумаги… если нарисовать.

«Тетя Саша сказала бы, что я сошла с ума, раз завожу знакомства неизвестно где неизвестно с кем. Да, именно так она бы прокомментировала нашу встречу, но я в Утятине, и передо мной – Кирилл Кравчик, вроде я правильно запомнила фамилию. – Леся приветственно махнула рукой и прибавила шаг. – И все же чудесно, когда две планеты…»

– Привет! – громко произнес Кирилл. – Я чуть сам в сосну не превратился, пока ждал тебя.

– Я сильно опоздала? – Леся подошла ближе и остановилась, пряча некоторую неловкость. Кирилл вновь смотрел слишком пристально, изучая, точно проверял, та ли эта самая «лесная фея» или кто-то другой.

– Вовсе нет. Но должен же я намекнуть, что надеялся, верил и вообще стою здесь давным-давно.

– Я рада тебя видеть, – просто ответила Леся и тоже принялась изучать Кирилла, будто и он мог измениться с утра и превратиться совсем в другого человека. Но он остался таким же: взрослым, высоким, красивым и хорошо одетым.

– Как прошел обед с дядей?

– Иногда мне кажется, что, разговаривая с ним, я решаю хитроумную логическую задачу. Но главное – вовремя спастись! – Леся засмеялась, пожала плечами и развела руками, пытаясь объяснить, насколько тяжело дается общение с Василием Петровичем Дюковым. – Он… непростой человек. Мне с ним интересно.