Леся развеселилась, представляя эту картину. Душа вновь заскучала по бумаге и карандашу, уже виделись заснеженные просторы, зубастая дыра на поверхности реки, брызги, летящие в разные стороны, руки и голова, торчащие из воды… Карикатурно, в черно-белом варианте. И Василий Петрович на берегу. С вытянутой от любопытства шеей, кустистыми бровями и взъерошенными волосами… «Выплывет или не выплывет, выплывет или не выплывет?..»

– Выплыву, – пообещала Леся. – Обязательно.

Разве она не приняла вызов еще тогда, в первый день знакомства с дядей?

Кирилл, точно часовой, стоял у сосны, и это было приятно. Но сожаление все же коснулось сердца и ручейком побежало по телу. Она не пришла первой. Не испытала долгие минуты ожидания, помноженные на волнение и радость. Сейчас эти эмоции казались особенно нужными и важными, они бы стерли и первую половину дня, и задумчивый взгляд Василия Петровича. Тревожно. А значит, нужно срочно самостоятельно исправить настроение, шагнуть на правильную тропинку и не оглядываться назад.

– Привет, – улыбнулся Кирилл.

– Привет, – ответила Леся.

– Чем занималась?

– Покупала платье для завтрашнего вечера.

– Ого! И как успехи?

– Я нашла то, что искала.

– Значит, тебе здорово повезло. Полдня на платье… Для некоторых женщин это поистине мировой рекорд. – Засмеявшись, Леся подошла ближе, и Кирилл сразу взял ее за руку и сжал пальцы. Заглянул в глаза и добавил: – Какое счастье, что здесь живут лесные феи, еще немного, и я переосмыслю собственную жизнь.

Леся впервые видела Кирилла в пиджаке. Пусть небрежно надетом на футболку, да еще джинсы, но все же. Перед ней стоял взрослый мужчина, а она об этом немножко забыла. «Мы из разных миров и вот встретились… Почему?» – пролетела и погасла быстрая мысль. Кирилл смотрел на Лесю внимательно, тепло и не собирался отпускать.

– Куда пойдем сегодня?

– На речку. У воды прохладно, но я взял пиджак, чтобы тебя согреть. Как видишь, я все продумал, коварство – мой конек. И не говори потом, что я тебя не предупреждал. – Он подмигнул ей и потянул за собой.

– Речка – тоже достопримечательность?

– Бесспорно! Даже не представляешь, сколько рыбы в ней водится.

– Много?

– Ну-у-у, – произнес Кирилл с иронией, – честно говоря, мало. Зато ловить ее – сплошное удовольствие. К сожалению, сегодня не смогу побыть с тобой долго, обещал помочь маме. Даже если она устраивает скромное торжество, оно так или иначе превращается в нечто помпезное. А куда лучше просто посидеть с бутылочкой хорошего вина и парой закусок. Не находишь?

– Нахожу, – легко согласилась Леся, вспоминая свои дни рождения, четко спланированные тетей Сашей. Когда «ветреная Зинка» подарила ей на шестнадцатилетие тушь для ресниц и пудру, случился настоящий скандал. «Но как же так… ты должна была подарить хороший вместительный пенал и циркуль. Мы договаривались, – сверяясь со списком, выдохнула тетя Саша и мрачно сдвинула брови, – а это что?» Но Зинка закатила глаза к потолку и голосом революционерки, не сомневающейся в скорой кончине от рук врагов, с отчаянием выпалила: «Да пропади пропадом ваша занудная канцелярия! Девчонке замуж скоро, а вы все мешки для сменки и толковые словари дарите! Олеська, спасайся, беги от них, чтоб только пятки сверкали!» Это был бунт. Катастрофа. И в душе всплеск невероятного счастья. Тогда Леся на пару секунд закрыла глаза и побежала: босиком по акварельной траве, торопливо дорисовывая справа и слева ромашки и березы, раскрашивая небо голубым, облака – бледно-розовым… И в тот момент никто бы не смог у нее отобрать запретную тушь и недозволенную пудру, так крепко Леся никогда еще ничего не держала. Она и пользоваться-то косметикой не собиралась, но иногда куда важнее обладать. Знать, что это у тебя есть, и, когда захочется, можно достать, открыть, рассмотреть, вдохнуть ненавязчивый аромат… После того дня рождения тетя Саша не разговаривала с Зиной полгода.

– Давай как-нибудь сходим на рыбалку. Червяков не боишься?

– Не-а, – мотнула головой Леся. – Мне приходилось рыбачить. Двоюродный дядя по папиной линии возил меня на озера. Правда, давно… Но я помню, как мы прикармливали рыб: кидали в воду кукурузную кашу и потом в шесть утра мерзли в резиновой лодке. Было здорово!

– Что-нибудь поймали?

– Щуку. Одну. – Леся засмеялась и честно призналась: – Совсем маленькую.

– Нет, ты все же плохой рыбак: не умеешь хвастаться уловом. Запомни, не важно, что ты поймала, главное – сказать всем, что на твой крючок попался как минимум кит.

На мостике Кирилл отпустил ее руку и облокотился о перила. Воды неторопливой речки двигались от деревни дальше к лесу, унося с собой ветки, травинки, прошлогоднюю листву. Настойчиво пахло тиной, и это отчего-то ассоциировалось с пробудившейся весной и чем-то далеким, из детства…

– Летом вода будет чище, – сказал Кирилл, разворачиваясь к Лесе. – У берега обычно видно дно, мы с братом часто ловили мальков мелкой сеткой. Вон у тех зарослей. – Он кивнул в сторону кустов, завалившихся набок. – Каждый раз я хочу побыстрее вернуться в Москву, но никогда не жалею о том, что приезжал в Утятино. А теперь… – Кирилл помолчал, подошел ближе и коснулся щеки Леси. – А теперь я думаю, а не остаться ли мне подольше? Я о тебе ничего не знаю, а хотел бы узнать…

Показалось, будто она слышит биение собственного сердца, но не от того, что Кирилл так близко и взгляды встретились, слились, переполняя душу уже знакомым непокоем, а потому что остановилось время…

Он хочет ее поцеловать? Сейчас? И есть необъяснимое право выбора… да или нет…

– Я пока сама не знаю, сколько здесь пробуду, – улыбнулась Леся и повернулась к воде, потеряв тепло руки Кирилла. Разочарование и даже злость на себя заставили сжать губы, но утраченного мгновения уже нельзя было вернуть, его унесло течением реки за поворот, к другим берегам… Положив руку на шершавые перила, сделав несколько шагов, под настойчивый скрип досок под ногами Леся улыбнулась: «Пусть так», – затем посмотрела на Кирилла, мысленно дорисовала ему темный плащ, шляпу и сказала: – Я бы хотела написать твой портрет, именно здесь, на мосту. Согласен? Но тебе придется простоять не шевелясь минимум пять часов.

– Сколько?!

– Шучу. – Леся звонко засмеялась, прогоняя неловкость, развернулась и подошла к Кириллу. На его лице застыло удовольствие, будто лесная фея, которую он однажды встретил, оказалась именно такой, как он и мечтал.

– Вообще, я готов отдежурить на мосту, если нужно. Но мне жаль тратить столько времени напрасно… Подозреваю, нас будут разделять метры, а это никуда не годится. Давай лучше сядем где-нибудь рядом, и ты нарисуешь меня в профиль. Обещаю не шевелиться, не дышать и вообще не подавать признаков жизни. – Кирилл усмехнулся и весело добавил: – Вру, конечно. Честно говоря, чем дальше, тем сложнее оставаться джентльменом. Но не беспокойся, у меня железная сила воли.

Леся выдержала его горячий взгляд. «У меня тоже железная сила воли, – мысленно произнесла она, дорисовывая к плащу и шляпе шпагу. – Нет… не выходит… – Леся мгновенно стерла шпагу. – Ты какой-то другой герой… Но какой?»

* * *

Кирилл плеснул виски в тяжелый широкий стакан, чуть помедлил, сделал глоток и посмотрел на часы. Пройдя вдоль стола туда и обратно, он провел ладонью по лицу и попытался унять рябь воспоминаний. Кажется, он превращается в малолетнего юнца, которому до дрожи в коленях хочется испытать новые ощущения.

– Удивительно. – Кирилл поднял стакан, будто собирался поприветствовать невидимого собеседника, и сделал еще один торопливый глоток. Он не терпел, когда виски наливали в бокалы: мужской напиток требует толстого стекла и продолжительной прохлады, способной утешить любую жажду. – А-а-а… – протянул он, чувствуя, как в груди разгорается, а не утихает огонь. – Откуда ты взялась? Откуда! – И произнес гораздо тише, почти шепотом: – Она другая…

– Уже разговариваешь сам с собой?

Кирилл резко развернулся и увидел в дверях Егора.

– Почему бы и нет? Все лучше, чем общение с Евой и ее вампиром.

– Что-то случилось?

– Да. Во-первых, я влюбился. А во-вторых… И во-вторых, я влюбился тоже! Черт тебя дери! Как ты можешь ходить с такой кислой физиономией, когда жизнь прекрасна, а на дворе весна?! – Кирилл стукнул стаканом по столу, и виски волной бросило сначала вправо, а затем влево.

– Весна близится к концу, – ровно произнес Егор, взял чашку, подошел к кофемашине и нажал кнопку. В ответ раздался приглушенный гул и нетерпеливое шипение пара. – До лета остались считаные дни.

Кирилл не ответил. Прихватив с полосатой керамической тарелки шоколадное печенье, он покинул кухню и направился к лестнице. Ему не хватило времени, проведенного с Олесей. «Но сыновний долг зовет, и тут ничего не поделаешь…» Однако всегда можно найти поводы для утешения. Пожалуй, в перетаскивании стульев есть своя прелесть, точно попадаешь в далекое прошлое: прямиком в гости к беспечности, любопытству, большим и маленьким шалостям.

Тогда, много лет назад, подобные торжества вызывали восторг. Дети, ожидая десертов, прятались под столами и подслушивали, о чем говорят взрослые. Иногда хватали кого-нибудь за ногу, и это считалось одним из самых смелых поступков. «К сожалению, сейчас я на такое уже не способен, а было бы забавно».

Олеся… Они прогулялись по берегу и уже традиционно обошли вокруг поля. Теперь Кирилл знал, что у Леси нет родителей, ее воспитывали родственники. Вероятно, поэтому она увлеклась рисованием – выдуманный мир часто является спасением от не слишком доброй реальности. Но ко всему прочему у лесной феи есть талант, он видел, с какой легкостью и точностью фантазии ложатся на бумагу, выделяя главное, пряча мелкое.