Поправил одеяло Лисе – та, как всегда, лежала на животе, подтянув ноги к животу, выпроставшись из-под одеяла, засунув голову под подушку. Как в принципе можно так спать? Похлопал по попе, Лиса завозилась, перевернулась на бок, откинула подушку и отчётливей засопела.

  Лина раскинула руки и ноги, одеяло отлетело в сторону, подушка сбилась, лишь неизменный вислоухий, изрядно потрёпанный заяц покорно лежал рядом с хозяйкой, кося немного поцарапанным пластиковым глазом. Поправил подушку, укрыл одеялом. Кожа малышки показалась горячей, потрогал лоб. Лина недовольно хныкнула. Пришлось принести градусник, измерить температуру, благо электронный термометр держать долго не надо, недовольство не успело вылиться в слёзы.

  Тридцать восемь. Не критичная температура для ребёнка, и не говорящая ровным счётом ни о чём. Диапазон возможных диагнозов бесконечен. Вечером дочка была здорова, веселилась, прыгала на батуте, носилась сломя голову по первому этажу – приходилось время от времени одёргивать, напоминать, что за стеной и этажом ниже соседи, надо уважать покой людей, стараться вести себя тише. А с утра пораньше сомнительный сюрприз – тридцать восемь.

  Игорь спустился вниз, не задумываясь, позвонил заместителю, предупредил, что задержится. С начальством не спорят, тем более в восемь утра субботы. Проблемы это не решало, дома отсидеться всё равно не выйдет.

  Дождался Антонину Сергеевну, вызвал врача. Благо, клиника частная, педиатр ведёт детей с рождения, все хвори знакомы. Дождался, когда проснётся Лиса, а за ней и Лина. Дочка, как ожидалось, была вялая, за завтраком капризничала, бесконечно забиралась к отцу на руки, хныкала, просилась гулять, завести енота или хотя бы сходить в контактный зоопарк, новые пазлы, смотреть мультик, полежать рядом с папой.

  Антонина Сергеевна отвлекала Лису. Естественно, ни о каком Русском музее речи не шло, как и о прогулке. Через час Лиса ожидаемо выдала свои тридцать восемь и три и полный набор капризов. Болели сестрички всегда на пару. Стоило одной чихнуть, вторая подхватывала с энтузиазмом, и существование Игоря превращалась в небольшой апокалипсис местного значения. В этот раз исключения не случилось.

  Пришедший педиатр – Мария Ильинична, от силы лет тридцати, – приветливо улыбнулась малышкам, внимательно осмотрела каждую и вынесла вердикт: банальное ОРЗ. Игорь выдохнул с облегчением. Приятного мало, но не конец света. Осень – время простуд, без ОРЗ не обходится ни одно «очей очарованье».

  Игорю с трудом удалось сторговаться, чтобы уйти из дома. Встречи ассистентка перенесла, зам стоял грудью и отбивался, как мог, но личное присутствие необходимо, хотя бы до шестнадцати часов. Встречу с представителями строительной компании просто так не сольёшь. Не те партнёры, которых возможно проигнорировать. Первый опыт сотрудничества прошёл на «ура», упускать возможность долгосрочного контракта было бы кощунством. Алёшин заинтересован в них больше, чем они в нём – такова сухая выжимка, а значит, придётся подстроиться. Начав, как водится, с себя.

  С девочками осталась Антонина Сергеевна, предупредив, сможет максимум до восемнадцати часов, и это при условии, что Игорь оплатит такси в Пулково. Прилетает какая-то долгожданная родня. Всё было оговорено заранее, день распланирован, отменить приземление самолёта невозможно. Пришлось звонить матери, менять планы, договариваться, что подъедет, на случай, если он не успеет.

  Чёртова, чёртова осень! Прошло несколько часов после того, как он встал с кровати, а ощущение, что неделя. Детские болезни, даже элементарные сезонные простуды, выматывали похлеще двадцатикилометровых марафонов.

  В итоге, после продуктивных переговоров остался решать мелочи с Шимановым, мечтающим свалить в закат выходного дня, но вынужденным выполнять распоряжения вышестоящего руководства. Обедал в офисе, на ходу, как и ассистентка, замы и директор по производству.

  Ближе к восемнадцати часам Алёшин Игорь Вячеславович пытался попасть домой, матерясь на каждом красном светофоре. Мать застряла на Лиговском проспекте в пробке, не обещающей рассосаться в ближайшее тысячелетие. А Антонина Сергеевна нервно топталась у двери, поглядывая на часы.

  – Да, – ответил Игорь по громкой связи. Голос Леры прорезал салон. Отличная акустика создавала впечатление присутствия девушки рядом, не хватало лишь сладко-свежего аромата и задорной, девчачьей улыбки. Он скучал, господи, как же он невыносимо скучал по ней. Каждый день. Ежечасно.

  – Ты не звонишь целый день, что-то случилось? – в голосе не было ожидаемой обиды или капризов, как это было с любой другой женщиной. Она действительно беспокоилась о нём, о девочках, что бесконечно подкупало Игоря.

  – Прости, Лер, замотался. Девчонки заболели, с утра врач, потом Шиманов, пробки эти, – дальше он в сердцах выругался, пришлось извиняться перед собеседницей.

  – Заболели? Что-то серьёзное? Мне жаль.

  – Ничего страшного, просто простуда.

  – Голос, будто не просто…

  – Нервничаю, просто, прости, если прозвучало грубо.

  – Перестань извиняться за каждое слово и объясни по-человечески, в чём дело. Ты говоришь так, будто астероид упал от тебя в трёх метрах, а не «просто простуда» у девочек.

  – Няню обещал отпустить в шесть, не успеваю. И мать не успевает. Не хочется подводить человека, заранее договаривались.

  – О, давай, я сменю Антонину Сергеевну, – имя Лере было известно, они даже бегло встречались пару раз.

  Первый – на детской площадке. Игорь общался с дочками на вечерней прогулке с няней, перед тем, как отправиться на свидание с Лерой, а она в это время выскочила из парадной, в узких брючках выше щиколотки, обуви на высоком каблуке и с ярким макияжем, всем видом показывающим, что это не деловое свидание. Подошла поболтать с малышками. Лиса подбежала обниматься, тут же начала делиться новостями. Лина вела себя более сдержанно, в итоге не выдержала и тоже разговорилась с Лерой.

  И второй – Игорь забирал девчонок из спортивного клуба, предварительно заскочив за Лерой на работу. Тогда они подвезли Антонину Сергеевну к метро, дальше женщина тактично отказалась, бросив немного любопытный взгляд в сторону Леры. Взрослому человеку становилась ясна степень близости Игоря Вячеславовича и молодой красавицы с копной непослушных кудрей.

  – Правда, ты только предупреди, что я приду.

  – А это удобно?

  – Ну, тебе было удобно на прошлой неделе собирать мне комод, – смех в салоне отдался щекоткой в солнечном сплетении, а воспоминания, чем закончилась сборка мебели – тяжестью в паху.

 – Комод произведён на моей фабрике, – со смехом ответил он. – Можно сказать, это дело профессиональной чести и достоинства. К тому же, никогда не помешает козырнуть перед барышней хозяйственностью.

  – Считай, что я хочу козырнуть перед тобой домовитостью, – фыркнули с той стороны.

  – Это действительно удобно? – меньше всего на свете Игорь хотел повесить свои проблемы с детьми на Леру. Будь она лет на семь старше… хотя бы на пять. Мир чертовски несправедлив! Не то, чтобы он желал ей стать старше или был недоволен своим возрастом, но всё вместе давало дерьмовый комплект несовпадений.

  – Ты мне не доверяешь?

  – Не в этом дело… просто… хорошо, Лер, – он быстро глянул на часы. – Я звоню Антонине Сергеевне. Когда ты будешь?

  – Минут через десять.

  – Отлично, до связи.

  Через полчаса позвонила Лина, наигранно несчастным голоском просила привезти пиццу, обязательно, просто непременно – с ананасами. Лиса же вздыхала рядом – он почти увидел, как она заламывает руки в театральном жесте, – и тонюсеньким голоском просила пепси-колу. Пожалуйста-пожалуйста. Они потерпят ещё немножечко без общества любимого папочки, тем более, с Лерой весело, намного веселее, чем Антониной Сергеевной, только пиццу с ананасами и пепси-колой привезти необходимо.

  Вот что делать с маленькими шантажистками? Знают, папа не откажет, и беззастенчиво пользуются ситуацией. Игорь, естественно, пообещал, не станешь спорить с заболевшими малышками. Пришлось сделать крюк в камерную пиццерию в соседнем квартале. Пиццу там пекли отменную, кальцоне – пальчики оближешь, а доставки не было.

  Дома оказался лишь через час. К тому времени позвонила мать, отчиталась, что наконец-то добралась. Присутствие Леры она никак не прокомментировала, как и воздержалась от высказываний каждый раз, когда слышала от внучек имя «Лера». Вряд ли родительница была довольна сложившейся ситуацией, и если бы Игорь её спросил, она бы обозначила своё неодобрение. Валерия, по мнению Лидии Максимовны, не была похожа на женщину, необходимую сыну. Молодая, броская красавица, не производящая впечатление скромной, тихой, благовоспитанной девушки.

  Она и не была слишком скромной, не смахивала на тихую, робкую серую мышку среднего возраста, не могла похвастаться красным дипломом, да и стремлением к материнству тоже. Красивая, живая, энергичная. Пожалуй, из списка достоинств, одобряемых Лидией Максимовной, можно было назвать лишь благовоспитанность.  – А вот и я! – сообщил он в дверях, прислушиваясь к классической музыке из кухонной зоны.

  Интересно, никто не идёт встречать, не слышно привычных писков, топота детских ног, когда кажется, что по дому совершает марш-бросок рота новобранцев, а не играют две шестилетки. Не надрывается телевизор с очередной поющей принцессой. Кто-то кого-то убил, и оставшаяся троица закапывает труп под негромкую музыку Стравинского? Стравинского?! Матери удалось заставить Лису с Линой слушать Стравинского?

 Глава 16

  Быстро разделся, оставил покупки в прихожей, скорым шагом прошёл на кухню. Танец Кощея и Жар-птицы звучал угнетающе, холодок пробегал по спине. Мать не теряла надежды приучить внучек к классике, раз уж с сыном вышло полное фиаско. Классику он знал, далеко не всё, но Шопена от Штрауса на слух отличить мог, как и остинатность Стравинского.