Таксист подозрительно покосился, когда Игорь назвал адрес, но послушно тронул машину с места, не постеснявшись озвучить цену за проезд, которую кроме как «конской» не назвать. Почти через час пути, сначала по шоссе вдоль смурого моря, а потом по узким проулкам, вдоль высоких заборов и виднеющихся вдали гор, автомобиль остановился у кирпичной изгороди с глухим забором и видеокамерами по периметру.

  – Приехали, уважаемый, – крикнул таксист. Игорь расплатился и вышел, вздрогнул от порыва ветра и уставился на металлическую калитку, больше похожую на дверь от сейфа.

  Позвонить Лере? В домофон? Время седьмой час утра, светало, воздух стоял прозрачный, колебался лишь под внезапными порывами, когда же ветер затихал, казалось, что утреннее солнце вот-вот прорвётся полуденными лучами. За высоким забором послышалась музыка, громыхнул фейерверк и раздался мужской смех, вернее, гогот, а за ним женский визг. Игорь вздохнул и нажал копку, поднимая взгляд к камере.

  К удивлению, замок щёлкнул, давая понять, что гость может проходить, но ни за калиткой, ни на просторном дворе, устланном цветной тротуарной плиткой, ни на крыльце под кованым козырьком никого не было. Игорь несколько раз безрезультатно позвонил в звонок у металлической, внушительной двери.

  – Здрасти вам, – услышал за спиной, резко обернулся, от неожиданности наступив на больную ногу, едва сдержал стон и посмотрел на говорящего.

  Долговязый парень лет двадцати восьми стоял в бомбере, голубой шапочке Снегурочки, с болтающимися синтетическими косичками по бокам, сланцах и плавках. Браво шаркнув ногой, тряхнув цыплячьим косами, он смерил гостя взглядом.

  – Здравствуйте, – ревность скользнула по позвоночнику. Братьев у Леры не было, для отца пацан молод. Друг? Насколько близкий? Как давно? Что за бред лезет в голову? Какое может быть «давно», если Игорь у Леры первый мужчина, а дома она всего-то несколько дней. – Мне нужна Суздалева Валерия, она здесь?

  – Здесь, здесь, пошли, – парень махнул рукой и сошёл со ступенек, кивнул в сторону Игоря и направился по дорожке вдоль дома.

  Обогнув дом, достаточно большой, трёхэтажный, с черепичной крышей и несколькими эркерами, Игорь оказался на заднем дворе. Так вот где выросла его Лера. Большое пространство под газон с пробивающейся, несмотря на зиму, зеленью, туи, самшитовые шары, беседка, качели, импровизированный колодец. Через газон пролегала тропинка к одноэтажному строению в той же стилистике, что и дом. На открытой веранде – хаотично расставленные стулья из ротанга, остатки банкета на сдвинутых столах, валялись какие-то вещи, сырые полотенца, прогоревшие свечи и россыпь бенгальских огней. Один выход с веранды смотрел на дом, а второй – на кованый стационарный мангал и бассейн с водой. Уже через секунду из двери строения выскочил здоровенный, раскрасневшийся детина и с разбега плюхнулся в воду, оглашая окрестности воплем оголодавшего Годзиллы.

  – К Лерке, – после того, как над водой появилась отплёвывающаяся, матерящаяся голова, доложил Снегурочка в плавках и шлёпках на волосатые ноги.

  – К Валерии Валерьевне, Петухов, – ответил мужик, впиваясь взглядом в Игоря. Когда лицо пловца вернуло нормальный цвет, стало понятно – это никто иной, как Суздалев Валерий Анатольевич. Короткие волосы, торчащие из-за воды, вились мелким бесом, как у Леры. Полностью Лерино лицо, только она бесспорная красавица, а Валерий – просто мужик.

  – Так вот какой ты, питерский олень, – услышал Игорь, когда Суздалев выбрался из бассейна и подошёл, растираясь до красноты полотенцем.

  Один отлично поставленный удар пришёлся ровно в солнечное сплетение, Игорь задохнулся, согнулся пополам, в голове помутилось до чёрных точек. Всё верно, всё верно, рассчитывать на другое не приходилось, но как же больно. Дьявол!

 Глава 21

  Лера не смогла остаться на курорте без Игоря и девочек, а он не был уверен, что сможет вырваться на новый год. Торчать в номере одной, когда вокруг сверкает иллюминацией праздник, не хотелось.

  Радовало одно. С Линой и Лисой всё хорошо. Сестрички не пострадали ни морально, ни физически. Наверное, впоследствии нужно будет обратиться к детскому психологу или другому специалисту. Лера мало понимала в воспитании детей, но пока они строили рожицы на камеру, с восхищением рассказывая, что скоро приедет бабушка Лида, отвезёт их в Диснейленд и Лапландию. Значит, всё хорошо. Хорошо же?

  Игорь не возражал против решения Леры улететь домой, сказал шуткой, что приедет к ней, как только освободится. Как считала она – шуткой.

  Надо ли говорить, что папа включил на полную катушку «отцовскую чуйку» и забросал вопросами ещё когда забирал дочь из аэропорта домой.

  – Ты пойми, сначала ты летишь в Швейцарию с друзьями, а потом, вдруг, бац – домой. Отсюда вопрос: что случилось?

  – Я просто соскучилась, – засмеялась Лера, глядя на отца.

  Правда соскучилась, даже не представляла, что настолько. Вот сидит он сейчас рядом, на водительском кресле, следит за полупустой трассой, время от времени бросая взгляды на дочь, и якобы недовольно хмурится, а у Леры внутри тепло растекается. Бармалей русоволосый, с непослушными, короткими кудряшками на макушке – пора стричь.

  – Хитра, хитра, Патрикеевна, – довольно ухмыльнулся и снова перевёл взгляд на трассу.

  Дома допрос продолжился, уже к вечеру Валентина, перебравшаяся на время новогодних праздников к ним, сдалась.

  – Не виноватая я, – наигранно заламывая руки, вздыхала Валентина. – Он применил пытки!

  – Да что ты? – сощурилась Лера.

  – Заставил готовить борщ!

  – Именно, – деловито подтвердил глава семейства. – А ты что приготовила?

  – Там есть свёкла – это борщ, Валера! – справедливо возмутилась Валентина.

  – В селёдке под шубой тоже есть свёкла. По-твоему, она – борщ? – припечатал мужчина. – А ты куда намылилась? – это уже Лере, решившей свалить под шумок в свою комнату и появиться на кухне лишь когда отец отправится по служебным надобностям, последним в этом году.

  Потом можно перегородить вход на кухню стульями и потребовать всех выйти вон. Кухня – её епархия. Что-что, а субординацию Валерий Анатольевич Суздалев свято чтил, как уголовный и административный кодекс.

  – К себе.

  – Сюда иди, – она подошла. – Садись, – указал на стул. Села. – Алёшин Игорь Вячеславович, значит?

  – Значит.

  Лера выслушала подробный отчёт о личности Игоря Вячеславовича. Возраст, образование, семейное положение, ближайшие родственники, где прописан, движимое, недвижимое имущество, даже неоплаченный штраф за парковку в неположенном месте нашёлся. Одним словом – страшный человек, представляющий угрозу если не населению, то лично Суздалевой Валерии Валерьевне.

  – Что ты на это скажешь? – казалось, отец просверлит взглядом дыру в бестолковой дочери, связавшейся с женатым, детным, старым, злостным неплательщиком штрафов за неправильную парковку. И это Валерий Анатольевич ещё медицинскую карту Алёшина не запросил!

  Никаких сомнений, кто именно выдал Суздалеву информацию на Игоря, не было. Дядя Олег и небезызвестный Макар Степанович – большо-о-о-о-ой человек.

  – А что я должна сказать? – Лера уставилась на отца.

  – Ты понимаешь, что он старый женатый мужик? Ты что, профурсетка какая-то, чтобы с таким типом связываться? Я тебя этому учил?! Кто тебя этому учил?!

  – Пап, перестань. Он не старый. Скоро разводится. И вообще – это не твоё дело.

  – Не спорь с отцом! Старый!

  – Валера, какой же он старый?! – возмутилась до этого молчавшая Валентина.

  – У него дети! Зачем ей этот геморрой? Кому вообще нужен мужик с прицепом?

  – Действительно, – профырчала Валентина. – С детьми, ещё и старый. Леденящие кровь подробности!

  – Ты не путай облепиху с ситуацией! – рявкнул Валерий, ни больше, ни меньше – Анатольевич.

  – По-другому говорится, – ответила в тон Валентина.

  – Знаю я, как говорится. При детях и женщинах не выражаюсь.

  – Вот и не выражайся. У тебя дел много, езжай. А нам ещё селёдку под шубой из борща готовить.

  После этих слов отец вылетел из кухни, вернулся в форме, раздувая ноздри как жеребец, схватил список недостающих продуктов, окатил всех взглядом, от которого простой смертный постарел бы раньше времени, и был таков.

  – Не переживай, – Валентина подсела к понуро молчавшей Лере. На понимание отца она сильно не рассчитывала, отлично понимала, как всё выглядит со стороны, просто надеялась отложить разбор полётов. – Перебесится, вернётся с другим настроением, вот увидишь.

  – Не переживаю…

  – Правда, что произошло? Поругались?

  – Отцу расскажешь?

  – Лучше я, чем его каналы или ты. Тут подход нужен, – Валентина повиляла кистью руки, изображая юркую рыбку. – Когда ты зуйков своих спасала, он терпел, а здесь…

  К вечеру взмыленная Лера носилась по кухне, а отец и правда повеселел, подобрел. То ли Валентина всё ему поведала по телефону, уж очень долго она топталась в бане, якобы убираясь в комнате отдыха. Напротив банного отделения, с предбанником и русской парной, через коридор, было отделано просторное помещение. С огромным столом, лавками, нескольким диванами, стеллажами и даже бильярдным столом, которым никто никогда не пользовался.

  То ли початая бутыль Хеннеси сыграла роль.

  Было только одно «но». Повеселевший папа притащил несчастного Петухова, в приказном порядке велев не отходить от Валерии Валерьевны ни на шаг.

  Родиона Петухова Лера знала уже лет пять. Долговязый, лопоухий, с поставленным, командным голосом, делал быструю карьеру благодаря протекции Суздалева. Отец Петухова – чин в отставке, переехавший в благоприятный климат из района Салехарда, познакомился с Валерием, будучи ещё при должности. Близкими друзьями они не стали, но все годы приятельствовали. Петухова Родиона Лера встречала постоянно, иногда казалось, он бывал в их доме чаще Валентины.