– Обещаем не оставаться безразличными к судьбе балтийской нерпы, – едва сдерживая смех, проговорил Игорь. Лера же и вовсе засмеялась в голос, всё-таки уткнувшись в Игоря. Такой счастливой она не чувствовала себя никогда. Минута концентрированного счастья, незамутнённого ничем. Просто счастье. Яркое, звенящее, прозрачное.

  – Попытаться я был должен, – пробурчал Суздалев, поднялся и пошёл к выходу. – Хозяйничай, – кинул он Лере и вышел.

  – О чём вы говорили?

  – Торговались за калым.

  – Перестань.

  – Приданое?

  – Игорь!

  – Некоторые вещи мужчины оставляют между собой, хорошая моя, – он провёл большим пальцем по лицу Леры, очерчивая абрис, коснулся губ, медленно обвёл, заставляя приоткрыться и скользнуть языком по подушечке, ощущая папиллярный рисунок. – Иди ко мне, – он накрыл своими губами её, и весь остальной мир прекратил своё существование.

  Она, прижатая к Игорю, чувствовала, как сильно бьётся сердце в мужской груди, заставляя отзываться в унисон. Тёплые руки гладили поясницу под футболкой, скользя пальцами по позвоночнику выше, между лопаток, и опускаясь вниз, к границе трусиков. Простые, приветственные движения сводили с ума. Понуждали льнуть к мужскому телу, скользить ладонью под майку, оглаживать крепкий живот, дразнить у линии пояса, пробираясь пальцами под ремень и ниже, а потом скользить по крепкой грудной клетке. Гладила по рукам, чувствовала губами кожу, рецепторами языка – вкус, запах, тепло – всё, что сводило с ума, не давало мыслить, толкало дальше и дальше в своём желании быть с Игорем. Стать его. Здесь. Сейчас.

  – Хорошая моя, – услышала она сдавленный стон перед самым умопомрачительным поцелуем в своей жизни, хотя, казалось, их были уже тысячи, миллионы, и все с одним мужчиной. Переплетение языков, губ, дыхания, тел сводило с ума. Заставляло громко стонать, сдёргивать нетерпеливыми движениями брюки с Игоря и с себя джинсы, как назло узкие.

  – Тише, тише, – услышала Лера, как сквозь толщу воды, не до конца понимая, что слова обращены к ней. Она – похотливый комок нервов, жаждущий, просящий, готовый отдать всё, что угодно, лишь бы здесь и сейчас почувствовать любовь мужчины рядом. – Лера, хорошая… – голос оборвался приглушённым стоном.

  Мгновенно девушка сообразила, что усевшись верхом на откинувшегося на спинку дивана Игоря, задела повреждённое колено.

  – Прости, прости, прости, – залепетала она. – Прости. Больно? Да? Я вызову врача! Сейчас, – схватила телефон, пытаясь сообразить, кому именно звонить.

  – Утро, первое января, какой врач? – захохотал Игорь.

  – Эй, ты в доме Суздалева! Надо будет – устроят парад медиков! Кто нужен? Травматолог, ортопед, ревматолог? – перечисляла по её мнению необходимых специалистов, не имея ни малейшего понятия, чем ортопед отличается от ревматолога. Не гинеколог же!

  – Стоп, – резкий голос Игоря отрезвил. – Лера, у меня разрыв связок коленного сустава, возможно, понадобится операция. Возможно! – заткнул он почти вырвавшийся вскрик ужаса Леры. – Сейчас мне не нужен врач, никакой.

  – Но?

  – Лера, сядь и успокойся. Да, колено доставляет неудобство, особенно когда красавицы пытаются его оседлать, но это не причина паниковать. Поняла меня?

  – Поняла, – насупилась Лера. – Многие красавицы прыгают на твоём колене?

  – Ты третья, – закатился смехом Игорь. Конечно, третья. Лиса, Лина и Суздалева Валерия, всеми своими ста семидесяти восьми сантиметрами!

  – Прости, – ещё раз буркнула Лера, присаживаясь рядом с мужчиной, который протягивал руки, чтобы обхватить у талии, прижимал к себе и окутывал теплом и дыханием.

  Прошло совсем немного времени, руки Игоря напряглись, Лера почувствовала знакомую настойчивость движений и опаляющее дыхание у губ. Она потянулась за поцелуем, в этот раз мягким, оглаживающим, деликатным. Мужчина будто первый раз обследовал рот Леры, ласкал язык языком, едва прикусывал губы, оставляя шлейф неудовлетворённости.

  Лера скользнула поцелуями по скуле Игоря, покрытой суточной щетиной, жёсткой, колкой, получая несказанное удовольствие. Задрала футболку, опустилась губами на грудь, выводя языком узоры, поочерёдно задевая соски, с наслаждением наблюдая, как напрягаются прокачанные мышцы живота. Прикусила кожу у пупка, опустилась ниже, чувствуя жёсткую поросль волос, и расстегнула ремень с пуговицей на поясе почти одним движением.

  Обхватила член сквозь бельё, провела несколько раз, с восхищением чувствуя напряжение с каждым движением руки. Потянула резинку белья вниз, оголяя то, что обхватывала ладонью. Игорь приподнял бёдра, помогая спустить брюки и трусы вниз. Лера посмотрела на член, будто впервые видела.

  До этого момента она не единожды удовлетворяла его рукой. Несколько раз доводила до финала, обхватывая ствол, проводила по нему, легко сжимала в руках яички, скользя рукой дальше, по впадинке между ягодицами. Лера не была стеснительной или слишком робкой, много раз ласкала Игоря орально, получая истинное удовольствие, но всегда это было частью прелюдии, а не «основным блюдом». От и до.

  Сейчас она решила это исправить. Почувствовала неясное волнение, подкатившее к горлу. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, дыхание перехватило.

  – Лера, ты не обязана. У меня разрыв связок на колене, я не смертель…

  – Помолчи, пожалуйста! – отрезала Лера, с удивлением отмечая у себя твёрдые интонации Игоря.

  – Понял, – мгновенно отозвался он, двинул ногами, чтобы брюки с бельём окончательно спустились по ногам, и устроился удобней, откинувшись на мягкую спинку дивана.

  Лера никак не могла унять внутренней дрожи. Что это? Страх? Волнение? Переход отношений на следующий, пока непонятный Лере уровень? Другой пласт доверия?

  Игорь, её Игорь, находился сейчас в доме её детства. В комнате для отдыха, куда она приносила еду отцу с друзьями. Где она сидела с подружками, попивая чай с травами после парилки, растопленной папой. Рядом с бассейном, где плюхалась, будучи школьницей, напротив газона, по которому носилась, играя с друзьями. Он был в её доме. Говорил с её отцом. Прилетел специально к ней. К ней! Её Игорь прилетел к ней! Вот такой. Уставший, с суточной щетиной, с травмированным по её вине коленом. К ней. Её!

  Вряд ли Лера смогла бы разобраться в сумбуре в собственной голове и чувствах. Слишком сильный диапазон, не в обхват.

  Проведя несколько раз по стволу члена, она огладила пальцем налитую головку, обхватила губами, чтобы сразу, без раздумий, опуститься настолько ниже, насколько смогла. Заглатывая максимально глубоко, как позволяли возможности. Едва попустила и снова втянула в себя, немного углубляя проникновение. И ещё раз. Ещё. Ещё. Сбиваясь, упрямо начиная снова.

  – Лера? – услышала она приглушённый голос, подняла глаза, встречаясь с тёмным взглядом. – Смотри на меня, – она не отводила взгляда, как зверёк от хищника перед атакой. Твёрдый захват рукой затылка не дал бы повернуть голову, даже если бы она захотела. – Вдохни, – она вдохнула, почувствовала движение внутри глотки. – Успокойся. Тише. Дыши носом. Теперь вдохни ещё раз, – второй раз не был неожиданным, она приноровилась, третий и четвёртый прошёл значительно легче, а пятый толчок спровоцировала она, как и все последующие.

  Несмотря на то, что мужская рука непривычно удерживала Леру, а двигался Игорь сам, буквально трахая её рот, она чувствовала власть над ним. Ни больше и ни меньше – власть! И ещё какое-то нереальное, невозможное, запредельное удовольствие от происходящего. Блаженство, уносящее за пределы гравитации и реальности.

  Игорь почти выскользнул перед окончанием, но всё же результат Лера… проглотила. Плямкнула языком, не понимая, как относиться к непривычному вкусу. Схватила бокал с виски и растаявшим льдом, махнула одним глотком и затрясла головой в отвращении.

  – Лер, – смеясь, Игорь протянул ей стакан с персиковым соком. – Хорошая моя, – он улыбнулся, как довольный котяра.

  – Я только что впервые в жизни попробовала виски и сперму.

  – И как?

  – Ноль к десяти в пользу спермы!

  – Приму за комплимент, – засмеялся Игорь. – Огурчик?

  – Штаны надень, огурчик! Никакой в тебе романтики!

  – Ты даже не представляешь, сколько во мне романтики.

  И она узнала, сколько в Игоре Вячеславовиче романтики, когда они улетели в Питер и жили в его загородном доме все новогодние каникулы. Розы, свечи, музыка, танцы, эротические игры, поцелуи до утра, сидя на веранде, смотря в темноту питерской зимней ночи и на сверкающий снег под фонарями на лужайке перед домом.


Глава 22

  Алёну лишили родительских прав сразу после развода, состоявшегося в январе. Игорь не посвящал Леру в процесс, она и сама не стремилась вникать в детали. Знала только, что не обошлось без всесильного Макара Степановича, заставившего одним звонком провернуться колеса неповоротливой судебной системы, не оставив бывшей Алёшиной и шанса на оправдание и решение в свою пользу.

  Воспоминания о дне, когда Алёна забрала Лису и Лину, и о проведённой после этого ночи в опустевшем номере, врезавшиеся в память болезненной, размазанной кляксой, чувство беспомощности и вины, растекающееся по венам, как высокотоксичный газ циан, отдавая запахом миндаля и отчаяния, всякий раз доставляли боль.

  Новость о том, что Алёна не биологическая мать девочек, обрадовала Леру. Она не слишком задумывалась о генетической предрасположенности к алкоголизму или психопатии, подтверждённой специалистами у бывшей жены Игоря, но понимание того, что эта женщина не имеет отношения к детям, иррационально радовало. А может, в Лере говорила банальная ревность.

  Лера переехала к Игорю после новогодних каникул. Мысль, что после почти двух недель взаимного блаженства в загородном доме Игоря, снова придётся жить раздельно, приводила в уныние, заранее нагоняя тоску.