Кейт прыснула в чашку:

— Ой, бабуля, ты испортила мой макияж!

Из часов «Птицы Британии» раздалось чириканье московки — было девять утра.

— Мне пора идти, — ахнула Кейт. — Я опаздываю.

Уходя, она с опаской посмотрела на бабушкино рукоделие. Безрукавка — в этом уже не оставалось никаких сомнений — была близка к завершению, и Кейт такое открытие совсем не порадовало.

— Я вчера сорок минут ждала автобуса, — радостно сообщила бабушка, стуча спицами, — и за это время довязала спину.

К огромному разочарованию Кейт, когда она подъехала к редакции, сына владельца «Меркыори» на улице не оказалось. Она помрачнела и вошла внутрь. Прошло целых полчаса, прежде чем дверь офиса открылась. Кейт резко обернулась — ее сердце замерло в предвкушении — и увидела… не ухоженного, сексуального Ната, а Даррена в еще более готическом виде, чем обычно. На голове «иглы» в голубую полоску, голубая помада с металлическим блеском, ногти такого же цвета и фиолетовая дымка на опухших веках.

— Отличные тени, — заметила Кейт.

— Нет, это не тени… Давай будем считать, что это результат спора о моде с футболистами у входа в ночной клуб.

— Что?.. Они смеялись над твоей одеждой?

— Нет, наоборот, это мы смеялись! — Он потер бледный лоб рукой, на которой блестело кольцо в форме черепа. — Мы так много выпили! Боже мой, мне очень плохо…

— Похмелье?

— Как минимум на шесть баллов по шкале Рихтера. И в автобусе теперь новый водитель — он в каждый поворот входит так, будто мы на трассе в Монце. К концу пути завтрак просится наружу!

— А с кем ты был?

— С ребятами из «Велветс». Мы отмечали успех в «Панч ап».

— Несколько преждевременно, тебе не кажется? Вы ведь выступаете в пятницу.

Даррен кивнул и тут же сморщился:

— Ой, больно!

— Почему вы решили не ждать?

— Ты ведь знаешь, что такое «Панч ап». Если зрители останутся довольны, они нальют нам пива. А если нет… — Его кадык нервно задергался. — В общем, мы решили выпить загодя.

— Ох, Даррен, не переживай, — улыбнулась Кейт. — Ты рожден для славы. Разве не об этом ты мне постоянно твердишь?

— Да, я знаю. Думаю, у меня просто сдают нервы.

— Не волнуйся, если кто-то и может сдержать завсегдатаев «Панч ап», то это Джелин Шоу. У нее черный пояс по карате. — Это было самое необычное, что хозяйка паба сообщила о себе.

— Да, только там у всех черные пояса по выпивке и провокации насилия.

— Ну, ты в этом деле тоже не промах. Быть избитым футболистами!

— К твоему сведению, не они нас, а мы их побили. Кстати, об одежде… — Он внимательно посмотрел на Кейт. — Вот это да! Я не видел тебя в таком виде с тех пор, как Ричард Уайтли зажег рождественскую елку.

Кейт покраснела.

— Это обычная юбка!

— Но при этом очень короткая. Я удивлен. Не думал, что ты согласишься следовать новым указаниям свыше!

— Каким новым указаниям?

— Хардстоун звонил вчера, пока ты так до-о-олго сидела в кафе со своим возлюбленным.

— Он не мой возлюбленный…

— Но ты очень этого хочешь, — кисло заметил Даррен.

— Ничего подобного.

— Да!

— Нет… — Ладно, какая разница? Даррен и Нат, похоже, не выносят друг друга. К тому же в словах младшего репортера есть доля правды. — Так что же сказал Хардстоун?

— В основном то, что попытка увеличить прибыль за счет роста количества рекламных объявлений не удалась.

— Не понимаю, как это связано с моей юбкой.

— Теперь он требует, чтобы мы пошли по другому пути. Хочет добавить немного… гламура.

— Гламура? — удивленно переспросила Кейт.

— Как Хардстоун сказал Уэмиссу, для того чтобы выжить, нам нужно резко увеличить тираж, или, если цитировать дословно, «стимулировать интерес к нашему органу». — Даррен театрально вытаращил глаза, вокруг которых темнели фиолетовые круги. — В общем, суть такова — нам требуется больше секса.

— Больше секса?.. — Кейт попыталась представить статью о сексе на страницах «Меркьюри» и не смогла. Помнится, Уэмисс однажды убрал слово «сосок» из рассказа о скандале, разразившемся вокруг грудного молока.

Но это было в те времена, когда они еще освещали серьезные новости.

— Наш великий лидер прислал тебе кое-что. Посмотри у себя…

Кейт метнулась к столу, где поверх кипы рекламных листовок из супермаркета и прочей ерунды лежали две сложенные страницы — судя по всему, вырванные из какого-то газетного приложения.

Развернув их, она увидела заголовок — «Бесстыдный шик». Просмотрев несколько первых абзацев, Кейт закипела от злости и взглянула на Даррена:

— Статья какой-то журналистки, посещавшей занятия в Лондонской школе стриптиза… Она пишет, что это занятие сейчас в моде.

Вроде бы именно об этом говорил вчера Нат? Внезапно поняв суть вопроса, она залилась румянцем.

— Хардстоун хочет, чтобы я пошла на курсы стриптиза?

— Угу.

— И писала об этом для «Меркьюри»? — Кейт снова принялась читать статью. Похоже, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Для начала необходимо научиться бросать «сладострастные взгляды»… А еще здесь есть раздел, озаглавленный «Работа задом».

— Если тебя это утешит, — произнес Даррен, — Хардстоун потребовал, чтобы я дал объявление в разделе «Рождения и браки». Описал, какой я клевый парень. А потом рассказывал бы в газете о ночах, проведенных с теми, кто откликнется. Я молюсь, чтобы среди них не было Глэдис Аркрайт.

— Какое унижение! — Кейт стиснула зубы. — Ужасная наглость!

— Есть, конечно, один выход.

— Какой?

— Попросить Ната Хардстоуна, твоего лучшего друга, поговорить с отцом.

Кейт бросила на Даррена испепеляющий взгляд, а потом уставилась на часы, висящие на стене офиса. Уже десять. Где же Нат?

— О, я не сомневаюсь, он будет с минуты на минуту, — произнес Даррен, без труда прочитавший ее мысли. — Думаю, он сейчас немного занят. Скорее всего полеживает в шезлонге в окружении невольниц, которые делают ему виноградный пилинг, и листает последний каталог «Порше».

— Ха-ха!

Возникла неприятная пауза, которую в итоге прервал Даррен, предложив выпить чаю.

Кейт закинула голову назад, пытаясь хоть как-то снять напряжение.

— Да, пожалуй. И может быть, немного вишневого пирога. Мне кажется, я его заслужила.

Лицо Даррена вдруг приобрело зеленоватый оттенок.

— На твоем месте я бы не стал.

— Почему?

— Я встретил вчера Джоан, и она наконец-то открыла свой кулинарный секрет. Сказала, раз она здесь больше не работает, можно все рассказать.

— И в чем же он?

— Тебе не стоит этого знать… — Голубые губы младшего репортера скривились от отвращения.

— Что в этом такого ужасного?

Даррен тяжело сглотнул.

— Она считает, что коржи намокают, потому что в вишнях очень много сока. Поэтому, перед тем как положить начинку в пирог… она берет каждую ягоду в рот и высасывает сок.

Воцарилась полная тишина.

— И мы столько лет это ели! — едва смогла вымолвить Кейт.

— Вот именно. А ты думала, что уроки стриптиза — это что-то ужасное!

И они принялись за работу. Перебирая стопку фотографий для раздела новостей, Даррен пожаловался:

— Хардстоун настаивает, чтобы мы обязательно поместили вот это… — Он помахал ярким блестящим снимком — очевидно, его сделал не Колин, а какой-то другой фотограф.

— Что это?

— Викторина и ужин организационного комитета по благотворительности в Соддингтон-Холле.

— Почему мы пишем о нем? Мне казалось, о благотворительных мероприятиях запрещено упоминать, потому что это не приносит никакой прибыли.

— Сам удивляюсь, — иронично заметил Даррен. — Возможно ли, чтобы жена Хардстоуна со всем ее богатым прошлым вдруг оказалась в приличном обществе? Среди имен, указанных на обороте, есть некая миссис П. Хардстоун.

— Фотография «миссис Икс»? О, давай посмотрим! — Кейт выхватила снимок. Третьей слева в ряду крупных дам в маленьких черных платьях стояла хрупкая блондинка в очень маленьком черном платье. — Это она?

Третья и пока последняя жена Хардстоуна интересовала Даррена и Кейт с тех пор, как младший репортер раскопал ее прошлое. Она не только танцевала у шеста в клубе «Стринг-феллоу», но и была актрисой, звездной ролью которой стал исторический фильм под названием «Сексекьюшн» о Генрихе VIII и его женах — все актрисы снимались обнаженными. Эта пикантная подробность всплыла, когда Даррен, исключительно в рабочих целях — новый владелец очень быстро отключил Интернет в офисе «Меркьюри», — изучал порносайты в библиотеке Слэкмаклетуэйта. К сожалению, дополнительной информации получить не удалось, так как младшего репортера попросили покинуть помещение.

— Если как следует попросить ее, она наверняка сможет дать тебе несколько советов о том, как правильно работать задом.

— Отвяжись.

— За весь вечер им удалось собрать всего пятьсот фунтов! — Размахивая снимком, Даррен закружился по кабинету и вернулся к столу. — Это грустно, если учесть, что там под одной крышей собрались все сливки нашего высшего общества: торговцы полноприводными автомобилями и магнаты, разводящие бройлерных кур. Думаю, они просто пришли туда поесть под благовидным предлогом.

Кейт с недоумением приподняла брови и снова принялась за «Ресторанный гид». Журналисты «Меркьюри» когда-то отчаянно боролись за право писать в эту рубрику — считалось, что это шанс сделать интересный и независимый материал и заодно бесплатно поужинать. Газета компенсировала расходы на еду, пытаясь таким образом сохранять объективность, но с приходом Хардстоуна все резко изменилось. Любая забегаловка, оплатившая рекламу в «Мокери» — даже если ее в любой момент могла закрыть Комиссия по здравоохранению и безопасности, — все равно получала восторженные отзывы, которые обязательно публиковались рядом с объявлением. Такая реклама демонстрировала полное отсутствие взвешенного подхода, что стало новым отличительным признаком газеты.