— Простите, если моя горничная вас расстроила. Ей не было позволено входить в мою комнату. И будьте уверены, она об этом знала.

— Какая разница? — спросила Лили. Ей просто хотелось, чтобы он ушел, пока она не сказала что-то, о чем потом пожалеет.

— Большая, — мрачно отозвался Раф. — Я могу себе представить, что вы, должно быть, испытали.

— Правда? — презрительно поинтересовалась Лили. — С вами что, тоже такое случалось? Простите, но мне как-то в это не верится.

Раф отступил от двери, чувствуя прилив злости. Какое право она имеет критиковать его, когда сама даже не дает ему объясниться?

— Я вижу, что был прав, — резко произнес он. — Вы считаете себя женщиной, а поступаете как ребенок! Мне жаль, что все так вышло. Поверьте, не я виноват в этой ситуации.

— Что ж, спасибо за извинения, если, конечно, это были они. — Лили направилась к входной двери. — Я передам отцу, что сама вас проводила.

Раф чертыхнулся по-испански. Лили не поняла слов, хотя их смысл был ясен. Однако она оказалась не готова к тому, что он вдруг схватит ее за плечи и рванет на себя, продолжая бормотать проклятия, в то время как его горячее и чувственное дыхание будет обжигать ей шею.

Раф не собирался ее трогать, к тому же ее отец находился в соседней комнате. Но когда она была рядом, он терял контроль над своими действиями.

Во время разговора он не мог отвести от нее глаз. Лили собрала свои роскошные волосы в пучок, и выбившиеся из прически шелковые пряди от жары прилипли к ее нежной и притягательно уязвимой шее.

Именно эта уязвимость заставила его прижать Лили к своему телу, пульсирующему от желания.

Его губы целовали ее кожу, впитывая ее запах, инстинктивно нашли чувствительный участок, куда он не так давно впивался зубами.

Лили вздрогнула, и Раф понял, что она надела эту футболку с капюшоном, чтобы спрятать его отметину. Он восторжествовал при виде этого знака своего обладания и провел по нему языком, заставляя ее дрожать, несмотря на то, что ее тело в его руках все еще оставалось напряжено.

— Сердце мое, — низким голосом пробормотал он. — Пожалуйста, давай не будем ссориться.

— Отпусти меня, Раф.

Произнести такое стоило ей неимоверных усилий, но Лили сказала себе, что он это заслужил. Он не должен думать, будто можно вести себя так, как он поступил сегодня днем, а вечером приезжать в ее дом, словно ничего не случилось.

Его пальцы впились в ее плечи, и на секунду ей захотелось вскрикнуть от боли. Раф развернул ее к себе. На его лице было написано негодование.

— Тебе нравится меня мучить? Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем, дорогая. — И, сильно сжав ее подбородок в ладонях, он прижался к ее губам своими.

Лили сникла, когда он протолкнул свой язык между ее зубов. Все произошло слишком быстро. Ее сознание поплыло от такого вероломного нападения. Ее тело слишком хорошо помнило, что произошло сегодня. И, хотя мозг твердил ей о том, что ему нельзя доверять, ее решимость таяла от жара его страсти.

— Прошу… — прошептала она, не зная, просит ли, чтобы он ее отпустил, или взывает к собственному рассудку, стремящемуся ее покинуть.

— Не надо меня просить, дорогая, — резко отозвался Раф, отстраняясь, чтобы посмотреть голодными глазами в ее покрасневшее лицо. — Я и так на все готов.

Он стиснул ее подбородок, не заботясь о том, что его действие причиняет ей боль.

— Я пришел, чтобы извиниться за то, что оставил тебя одну сегодня днем. И чтобы сказать, что нам нельзя больше видеться.

— Извиниться? — Лили вымученно рассмеялась. — За то, что ты оставил меня и поехал воссоединяться со своей бывшей женой?

— Черт, что ты такое говоришь? — Раф отстранился и посмотрел в ее полные негодования глаза. — Ты думаешь, я так мечтал увидеть свою бывшую жену? Да я надеялся никогда больше с ней не встретиться.

Лили пристально посмотрела на него. Ей очень хотелось, чтобы горничная оказалась не права. Но теперь, когда она знала, что Оливейра — завзятый лжец, ей хватит ума не попасться в его сети снова.

— Мне кажется, тебе пора, — дрожащим голосом ответила она, пытаясь вырваться из его объятий.

Раф кивнул с мрачным выражением лица.

— Мне тоже так кажется, — пробормотал он. Наверное, сейчас не лучшее время для объяснений. И все же… — Но соблазн остаться слишком велик.

Лили затаила дыхание, испытывая противоречивые чувства.

— Какой соблазн? — хриплым голосом спросила она. — Я же попросила тебя уйти. А ты все еще здесь.

— Ты, видимо, сама не осознаешь своей притягательности, — отозвался Раф насмешливым тоном, но все же выпустил ее и равнодушно пожал плечами. — Да, малышка, ступай к своему отцу. Если он узнает, что его драгоценная дочка провела день со мной, уверен, он представит себе самое плохое.

Лили была уязвлена его саркастичностью, но держала голову высоко.

— Я не была девственницей, — напряженным тоном заметила она, но на Рафа эти слова не произвели впечатления.

— Физически, полагаю, нет. — Его губы изогнулись в усмешке. — Но с другой точки зрения…

Лили шумно втянула воздух и перебила его:

— Прекрати обращаться со мной как с ребенком!

— Но ты и есть ребенок, — беззлобно возразил Раф. — И я виноват в том, что считал иначе. Единственное, что могу сказать в свое оправдание: раньше я всегда знал, чего хочу. — Он немного помедлил. — И простит меня Господь, но я хотел тебя.

Лили судорожно сглотнула и натянутым словно струна голосом произнесла:

— Хотел — и получил. — Ее взгляд потемнел.

— Насколько я помню, дорогая, инициатором была ты, — отозвался Раф, ухмыляясь и злясь на себя за то, что не мог выбросить это воспоминание из головы. — Или ты будешь отрицать, что произошедшее сегодня было прямым результатом твоих действий?

Щеки Лили окрасились румянцем.

— Это… не очень-то вежливо обвинять меня в этом.

— Извини. — Раф пожал плечами и отступил на шаг от нее. — Я не должен был приглашать тебя к себе. Это было… как бы лучше выразиться… безрассудно.

Лили прерывисто вздохнула. Несмотря на свой гнев, она почувствовала тошноту при мысли о том, что он сожалеет о случившемся.

— Мне кажется, вам пора, мистер Оливейра. — Ее дыхание участилось, когда подушечка его большого пальца прошлась по ее губам. — Вряд ли мы можем сказать друг другу что-то еще.

— Очень хорошо. — Раф развел руки в стороны, чтобы ненароком к ней не прикоснуться. — Однако, как бы ты ко мне ни относилась, знай, что ты сводишь меня с ума. И мне придется с этим жить. — Он вздохнул. — Я пришел рассказать тебе, почему мне пришлось так поспешно уехать. Я получил сообщение…

— От своей бывшей жены, — резко перебила его Лили.

Раф посмотрел на нее усталыми глазами.

— Можно и так сказать. Но я проездил зря. Вызов был ложным, — ледяным тоном сообщил он и прижал ладони к столешнице по обеим сторонам от нее, не давая ей возможности ускользнуть. — Разве твои шпионы тебе не сказали?

— У меня нет никаких шпионов. Я знаю только то, что мне сказала ваша прислуга.

— И Лора Мэтьюс? — грубым тоном добавил Раф, будучи уверен, что Лора каким-то образом здесь замешана. — Тебе не пришло в голову, что у нее могут быть свои интересы?

— Какие интересы? — спросила Лили, набравшись смелости поднять голову и посмотреть в его сверкающие глаза. — У вас с ней роман?

Раф был поражен. Она так думает после всего, что между ними было? Как она может считать, что его интересует Лора, эта расчетливая охотница на богатых мужчин? Это было уж слишком обидно.

И при всем при том все его тело пульсировало — с отвращением Раф осознал, что все еще возбужден. Он гневно чертыхнулся. Нужно победить свое желание, подавить влечение к ней раз и навсегда.

Схватив ее рукой за подбородок, потянул вверх и несколько секунд смотрел в ее лицо. А потом, практически против собственной воли, впился в ее губы последним обжигающим поцелуем.

Когда Лили оправилась от этой разрушительной атаки на ее чувства, он уже исчез. Она провела дрожащими пальцами по собственным губам и повернулась к окну, но никого там не увидела.


— Лили? — окликнул ее отец из коридора, ведущего в гостиную.

Лили держалась за раковину, пытаясь подавить все растущую тошноту.

— Дорогая, ты в порядке?

«Нет, я умираю», — с горечью подумала она. Только бы папа не заметил, как дрожат ее колени.

Последнее, чего ей сейчас хотелось, — это чтобы он вдруг заинтересовался ее душевным здоровьем.

— Я заметила светлячка, — соврала Лили и, надеясь, что по ее лицу нельзя ничего прочесть, повернулась к нему. — Ты поужинал?

— Остался только десерт, — ответил отец. — Но ты так ничего и не съела, Лили. Не думай, что я не заметил. — Он сделал паузу, а потом натянуто продолжил: — Все дело в этом мужчине, да? Он тебя расстроил. Зачем он приходил? Кстати, куда вы ходили? Майерс мне не сказал.

Потому что Майерс и не знает.

— Он показал мне свой дом, — ответила она, понимая, что правда рано или поздно выйдет наружу. — Но не волнуйся. Он… он слишком стар для меня.

— Что ж, я рад, что ты это понимаешь.

Отец был очень доверчив. Лили даже стало немного стыдно оттого, что она обманула его.


На следующий день Лили позволила себе поспать подольше.

Обычно в девять утра она, позавтракав, уже ехала в агентство в своем стареньком «рено», которым пользовалась для поездок по острову. Иногда машину одалживал у нее отец — когда отказывался заводиться его собственный древний «линкольн».

Но сегодня ей удалось заснуть беспокойным сном только под утро, и, когда Диди пришла ее будить, она крепко спала.

— Лили! Лили!

Лили открыла глаза и увидела круглое исполненное нетерпения лицо домработницы, склонившейся над ее постелью. Та, похоже, была взволнована.

— Ты в порядке, девочка? Я даже не знала, что ты еще дома.

Лили сонно моргнула и, ничего не понимая, произнесла: