— И очень влиятельная, — закончила мои слова Мэри, — можете в этом не сомневаться, хотя откуда вы это можете знать.

— Но я знаю, потому что знакома с госпожой Смирнитской Елизаветой. Это же её ресторан. И надо же какое совпадение. — Я вскинула слегка руки вверх и восторженно посмотрела на Матвея. — Я встретилась с её внуком сегодня на речном празднике, а теперь сижу с ним в этом прекрасном ресторане и ужинаю. А ведь буквально сегодня в полдень я приезжала к вашей бабушке в её загородный дом, что бы подписать необходимые документы, и мы разговорились. — Я состроила на лице гримасу жалости. — Я посочувствовала ей, потому что она не желается видеть своей невестой заграничную принцессу, то есть вас, Мэри. Она хочет российскую невесту.

Мэри усмехнулась, допила вино из бокала и ответила. — Она ничего не сможет сделать. Она бессильная передо мной, если, конечно, хочет… жить.

Я краем глаза увидела, как «навострила свои ушки» пресса, и решила «подлить масла в огонь».

— Мэри, госпожа Смирнитская очень влиятельная женщина и вряд ли кого-то боится, в особенности вас. Что вы можете ей сделать? — Я пренебрежительно махнула рукой и обратилась к Матвею. — Я хочу продолжить игру и не хочу проигрывать, а счёт 3:1 не в мою пользу. Задавайте свой вопрос, Матвей.

— Она меня боится. — Произнесла Мэри, совершенно игнорируя мои слова. Мы с Матвеем замерли, а также и журналисты, стоящие у стены зала. — Или будет, по-моему, или я… сорву с её шее и шее её сестрички жемчужные ожерелья. И тогда…  — Мэри запрокинула голову и вдруг рассмеялась истерическим смехом.

— И тогда на твоём счету будут уже… четыре убийства. — Тихим голосом проговорила я, сама не веря в то, что произнесла. И откуда у меня появилась такая смелость?

Мы с Матвеем замерли, ожидая её ответа, и Мэри вдруг хихикнула и кивнула.

— Превосходно? Да, будет так и никто об этом даже не догадывается. И эта русская невеста тоже будет наказана. У меня есть чем её остановить.

Моё сердце подпрыгнуло и замерло. Я всей душой желала, что бы эта девушка говорила дальше и боялась её спугнуть, но, как говорит моя подруга Ева: — «Пока мозг думает, задница уже приняла решение… ».

— Ты говоришь о ноже, которым убила своего подельника, Мэри? — Вдруг спросила я и… вновь ужаснулась своей смелости. Что теперь будет?

Девушка посмотрела на меня странным взглядом. Мне даже показалось, что она не пьяная, а… супер пьяная.

И тут Мэри откинула с левого плеча свои шикарные волосы на спину и проговорила. — Как же мне надоело играть, быть не… собой, пытаться понравится… Хотя мне надо было сразу припугнуть их и всё… . наследство моё и Матвей мой. — Она поднесла руки к волосам и растрепала их, одновременно тряся головой. — Все глупые… Все… и всеми так легко управлять. Так легко…  — Она рассмеялась.

— Расскажи нам, Мэри, кем ты можешь легко управлять. — Проговорила я тихим голосом. — Поделись своей радостью.

Девушка, как будто ждала моего вопроса. Она усмехнулась довольной улыбкой и ответила. — Все вокруг легко управляемые, начиная с сестры и отца. Когда я рассказала им свой план, то они мне не поверили и приказали забыть, даже посмеялись надо мной, а потом посмеялась над ними я…  — Она так посмотрела на меня, что сердце моё чуть не остановилось. Её взгляд был готов убивать в любую минуту, и говорить было не чего, но Мэри договорила. — И отправила отца на лечение.

Девушка вновь рассмеялась, но теперь смех её был ужасен. Она взяла в руки бокал с вином, которое Бартоломью постоянно ей подливал.

— Дальше было всё просто… . Братья юристы помогли мне подготовиться, вот только один из них уж очень малохольный, да и другой меня постоянно раздражал. Зато они были похожи друг на друга, так, что даже я иногда их путала. Но всё это меня очень раздражало. Я еле их выдерживала! Они постоянно делали ошибки и могли испортить любое дело.

— А потом один из них тебя разозлил, и ты… его остановила… ножом.

Мэри кивнула и отпила вина. — Это было просто, я даже и не ожидала, что так получится. Этот идиот потерял копию завещание, вернее в самом конце он признался, что его у него украли… Что мне было делать? Я его остановила и пошла, искать завещание.

Лицо девушки нахмурилось. Я поняла, что она вспомнила то, что ей было не по душе, вернее, против её души.

— Когда я их увидела в постели вместе, то… Мне хотелось…  — Мэри бросила злобный взгляд сначала на меня, а затем на Матвея, но ему она улыбнулась и договорила почти шёпотом. — Но дело ещё не было закончено и… Я ушла. Я её всё равно накажу, эту Иветту.

Я видела, как лицо Матвея изменилось. Он понял, что Мэри говорила о том, как увидела нас в постели. Он еле сдерживал свою ярость, и мне пришлось поддержать его лёгкой улыбкой.

— А потом они поругались, и я решила, что моя дорога свободна. — Продолжила говорить Мэри, совершенно не обращая на нас внимание.

Её взгляд вдруг стал каким-то отрешённым. Она протянула пустой бокал Бартоломью, но тот отрицательно мотнул головой и произнёс. — Извините, но вам больше нельзя. — Потом он посмотрел на свои наручные часы и, глядя уже на меня, проговорил. — Осталось пятнадцать минут.

Я не поняла, что он имел в виду, а вот Матвей понял намёк Бартоломью.

Он взял Мэри за руку и сказал. — Милая, как тебе удалось уговорить Елизавету не сопротивляться нашему браку, расскажи.

Мэри постаралась ему улыбнуться, но вышла вымученная гримаса. — Из-за них моего деда Эда Артана наказала судьба, а потом наша семья наказала их заклятьем. И понимаешь, милый… только мы и можем снять его. И я предложила Елизавете сделку. Я отдаю им древний манускрипт. По нему было сделано это заклятие и в нём есть отчитка этого заклятия, а она отдаёт мне Матвея и мы с ним получаем наследство Файсов. Как хорошо я всё придумала!

Её восторг я решила поддержать кивком, хотя мысленно уже ни раз давала ей затрещину.

— А при чём здесь Берта. — Тихим голосом спросила я, а Матвей продолжал держать Мэри за руку, слегка её поглаживая.

— Она мне помогала, потому что была влюблена в одного из братьев юристов, моих помощников. Они были знакомы уже более пяти лет…  — Мэри нахмурилась. — Но потом вдруг она отказалась это делать, более того, сказала, что всё расскажет Смирнитским и тогда я…  — лицо девушки сталь каким-то странно-удивлённым, — её остановила. Всё… так просто и все так глупы… ., как этот следователь. — Она отобрала руку из рук Матвея и указала пальцем ему за спину. — Это следователь так глуп, толст, что мне смешно… Смешно… Он ничего не смог найти… . Ни сейфа с ножом, ни… .

Мы с Матвеем обернулись и увидели, как по залу ресторана к нам шёл следователь Лев Иванович в сопровождении трёх полицейских.

Он подошёл к нам, кивнул и произнёс. — Я за госпожой Мэри Файс, вернее за Марией Эдуардой Артан, гражданкой Голландии…

— Я требую объяснений. — Сказала я, строго глядя на Матвея и Бартоломью, который теперь сидел на месте Мэри с каменным лицом мстителя. — Откуда здесь в ресторане взялся этот следователь и почему Мэри так странно себя вела? — Мужчины переглянулись. — Матвей, я уверена, что вы всё это приготовили.

— И ты права, моя Иветта. — Он постарался мне улыбнуться, но я смотрела на него укоризненно. — Мы не поставили тебя в известность, потому что ты должна была быть естественной, хотя твой неземной, вернее морской облик, свёл меня с ума. И это у тебя получилось с блеском. — Матвей улыбнулся мне улыбкой Казановы, но я не смягчилась. — Но сейчас мы можем тебе всё рассказать. Бартоломью придумал небольшую шутку, о которой будешь знать только ты.

— Почему?

— Потому что это незаконно и… может привести к неприятностям. — Тихо сказал Бартоломью, осматривая зал ресторана, и закрывая рукой микрофон, стоящий на столике. — Кажется, вся пресса ушла.

После того, как следователь увёл с собой Мэри, которая, кстати, даже не сопротивлялась, объявив ей, что она арестована по подозрению в убийстве гражданина Голландии и в покушении на убийство гражданки России… Пресса тут же последовала за ними. Я с трудом понимала то, что происходило, тем более, что Матвей и Бартоломью даже не предприняли попытки получить разъяснения у следователя.

— Все ушли. Мы за столиком одни. Рассказывайте.

Бартоломью посмотрел на меня. — Иветта, Мэри не просто так всё рассказывала, она говорила правду с помощью вина и… одного лекарства.

Я открыла рот от удивления. Я-то думала, что это моя заслуга, а это — лекарство? Стало обидно, но я промолчала.

— Иветта, следователь слушал наш разговор в кабинете Елизаветы с помощью этого микрофона. — Матвей указал на микрофон, который стоял на нашем столике. — И когда Мэри во всём призналась с твоей помощью и лекарства Бартоломью, то…

— Он пришёл сюда, как вершитель правосудия. — Кивнула я. — А что, если завтра Мэри «придёт в себя» и откажется от своих слов?

— Елена и Ева сдали все доказательства следствию. Сейф с ножом и все их вещи. Кстати, и мнимого Эдуарда уже увезли в полицию.

И что же получается? — Почему-то расстроилась я. — Я так готовилась к нашему разговору, столько времени потратила на преображение, и… даже не заметила, как он прошёл. — Я посмотрела на свой красивый наряд и добавила. — Я так и не поняла, оценила она мой наряд или нет?

Волна глупого настроения, нахлынувшая на меня, не позволила мне сразу увидеть улыбки мужчин.

— Поверьте, Иветта, — сказал Бартоломью, — что ваш наряд был оценён Мэри. Вы не заметили? Да она даже смотреть не могла на вас от ревности и злости, и всё это было ещё до употребления лекарства правды.

— И всё же я разочарована… Вам, Бартоломью, надо было немного подождать с этим зельем и дать нам поужинать, а мне помучить Мэри. Я только вошла в кураж и… на тебе, она мне всё преподнесла на блюдечке. Я даже не успела почувствовать вкус победы. — Я так глубоко и разочарованно вздохнула, что оба мужчины рассмеялись. — И что я теперь скажу Еве? Она меня со свету сживёт насмешками, мол, я готовилась, готовилась, а язык Мэри развязала не я, а какое-то лекарство.