Нынешняя супруга Владика тоже начнет радостно потирать ручки: «Вот, Владик, я же тебе говорила, твоя бывшая – совсем никудышная!»

И как жить, что делать?

Допустим, Лиза скоро окончит школу, уедет в Москву к отцу, и тогда бремя ее содержания полностью ляжет на него. Но как у них там в Москве все сложится?

Нынешняя Владикова супруга может не сдружиться с Лизой. И тогда между ними могут возникнуть ссоры и склоки. Владик, конечно, встанет на сторону жены, поскольку та, говорят, сейчас в положении. Новый ребенок (тем более если родится сын) – в приоритете, Лиза – уже на втором месте.

В сущности, все члены семейства Кирсановых жили сейчас, если не брать в расчет небольшой доход от салона, на пенсию Нины Георгиевны и Варвары Платоновны. И, в общем-то, это хоть как-то позволяло держаться им на плаву… И не дай бог Женька узнает, что свою пенсию бабуля отдает Лизе! Какой скандал тогда разразится… Ведь Анна заявила на празднике, что они «дохаживают» бабулю, а по сути, бабуля содержит свою родню…

А если бабуля умрет? И всплывет этот вопрос наследства… И правда придется делиться с тетей Тасей частью своего дома?

Больше всего на свете Анна сейчас жалела о том, что когда-то развелась с мужем. Да, Влад гулял, ну и что. Надо было закрыть глаза на его похождения.

Оказывается, некоторые вещи в жизни важнее собственной гордости. Например, комфорт, покой, уверенность в завтрашнем дне, в том, что перед детьми открыто будущее… На правах законной жены, если бы осталась с Владом, Аня получила бы множество бонусов. Да, он гуляка, но в прочих вопросах – настоящий мужчина, очень порядочный и чадолюбивый.

Аня недавно заявила сестре, что счастлива даже в своем несчастье, но… говоря это, немного покривила душой. Да, у Женьки нет своих детей, но ведь она еще молода. Вполне может успеть родить. В остальном же, если подумать, Женя определенно обошла сестру. Она имеет образование. Есть и профессия – пусть не самая высокооплачиваемая, зато нужная и интересная, не какой-то там специалист по нейл-дизайну. У Жени есть и своя квартира в Москве… Не просто своя, а заработанная собственным трудом, что по нынешним временам почти гражданский подвиг.

На самом деле это Анна порой ловила себя на зависти к кузине – свободной и успешной москвичке. И даже то, что у Жени не было никого (ни мужа, ни бойфренда), тоже шло сестрице в плюс. Поскольку Женя не зависела от желания жить не одной. Женя была свободна от мужчин, от любви – и в том ее счастье… Хотя…

Аня опомнилась, остановившись у витрины какого-то магазина, и взглянула на свое отражение, потерла лицо. Она вспомнила: ведь Женька всю жизнь любила Сергея, она сама призналась. Несчастная Женька – положить столько лет на человека, который и внимания-то на нее не обращал.

Или это счастье – любить всю жизнь одного, пусть и безответно?..

«А я ведь тоже все это время думала о Сергее, вспоминала… И жалела не раз, что рассталась с ним. В сущности, он стал бы мне даже лучшим мужем, чем Владик, поскольку не склонен к походам налево. Если бы я осталась с Сергеем, я была бы сейчас и богатой, и любимой. И жила бы в Москве!»

– Ань! – окликнул ее женский голос.

– А? – Анна очнулась и повернулась. Перед ней стояла бывшая одноклассница Валя, ныне мадам Харитина. Скучная, опустившаяся, оплывшая тетка в пошлом цветастом платье.

Но, по сути, даже эта корова Валя – и то в сто раз счастливее Ани. У Вали есть муж. Марат всю жизнь пашет на Вальку и их пацанов, это ли не подвиг любви со стороны мужчины?.. Вальке не страшно – ей есть на кого опереться, Анна же, по сути, – глава семьи Кирсановых. На ней одной и ребенок, и старики.

– Чего тебе, Валентина? – сдержанно спросила Анна.

– Я как раз к тебе. Смотрю – а тут ты идешь… Прям не знаю… – вздохнула Валя. – То ли я опять из-за ерунды переживаю, то ли и правда есть повод беспокоиться.

– А что? – Анна заставила себя изобразить интерес. А как иначе, без притворства, потом ведь сплетни по всему городу пойдут, что Новицкая стала нос задирать…

– Ты вчера Марата вызывала, да?

– Ой, точно! И я к тете Тасе забыла зайти… Надо ее предупредить, что Женьку в Москву вызвали. Вот я голова садовая! – всплеснула Анна руками.

– Погоди. Похоже, твоя Женечка никуда не уехала. Заказ они отменили.

– Почему они? Кто это – они? – с недоумением спросила Анна.

– Женя с этим своим мужиком.

– Каким еще мужиком?!

– Ань, ну а я чего к тебе бежала… Женька не одна вчера была, с мужиком – так Марат мне рассказал. Высокий такой, видный, явно москвич. И солидный, не какой-то там младший персонал… Я так поняла, что у Женьки твоей вчера Ларионов был, и это именно он от вызова отказался.

У Анны мороз пробежал между лопаток. В первый момент она не могла поверить, что у кузины вчера в гостях был Сергей, но, с другой стороны, если кто и приходил в гости к сестрице, то именно он.

– Женька осталась в Кострове? – упавшим голосом спросила Анна.

– А я о чем. И билет на Москву она не покупала, я в ночь как раз там, на вокзале, дежурила. Я так прикинула: если это Ларионов, то он наверняка через Женьку к тебе пытается удочку закинуть…

– Ты думаешь? – пробормотала Анна.

– Но дело не в этом. То есть если Ларионов к тебе клинья подбивает – это уж меня не касается… А вот то, что Дэнчик без ума от Женьки…

– Какой Дэнчик? – передернула плечами Анна.

– Брат же мой, Денис! – страстно произнесла Валя. – Я за него ужас как переживаю… Он ведь с тех пор как будто и не пришел в себя, мы с Маратом за ним буквально в четыре глаза…

– Денис без ума от Женьки? – растерянно повторила Анна.

– Чуть ли не сватов хочет засылать, клянусь. Ты же помнишь, семнадцать лет назад у него безумная любовь случилась с этой сиротой Нелькой… Ах, да ты, может, и не помнишь, ты как раз с Владиком закрутила. Так вот, Дэнчик уже жениться на Нельке собирался. Все очень серьезно было. А потом они на мотоцикле катались в туман. И кто-то им якобы дорогу перебежал, баба какая-то, как брат утверждает. И они оба с мотоцикла и сверзлись, Дэнчик и Неля. Ему ничего, а она убилась насмерть. Нет, правда, неужто не помнишь?

Аня все же не выдержала и поморщилась. Ей Валины воспоминания и вообще чужая жизнь были не просто неинтересны, а даже противны. Она никогда не любила и не понимала этих людей. Она не любила то тоскливое время, вернее – безвременье скудное и убогое. Впрочем, Анна не любила и себя в те годы – такую глупую и своенравную… Забыть бы все это, вычеркнуть навсегда из памяти.

– Да, припоминаю, Валь.

– Вот, даже ты, оказываешься, помнишь, – вздохнула Валя. Она, верно, приняла гримасу Анны за сочувствие. – Дэнчик Нелю кремировал, а урну у себя хранил. Мать в шоке была – по сути, покойник в доме… Кладбище – в доме, где живут живые люди, ужас!

Анна не отвечала, не в силах и слова произнести. Этого факта она точно не знала.

– Уж как она его только не уговаривала…

– Ты никогда об этом не рассказывала! А почему Дэнчик не похоронил Нелю? – прошептала Аня.

– Почему не рассказывала? Неудобно, вдруг за психов примут, – простодушно призналась Валя. – И почему Дэнчик не похоронил Нелю? То темная история, я сама не все помню уже… Эта же Нелька – детдомовская. Прописана в другом месте, в соседней области. Ее, вернее, ее тело надо было туда везти и там хоронить, причем кто-то нашему дурачку Дэнчику сказал, что Нелю просто под номером похоронят, как бомжиху. Уж не знаю как, но он потребовал, чтобы ее у нас кремировали, в Кострове, а урну себе забрал.

– А почему же он урну на кладбище не отнес? – уже в каком-то отупляющем забытьи спросила Аня.

– Да я тебе говорю – бюрократия! В общем, урна у нас в доме стояла, у него в комнате, сколько лет, и даже еще при Алене, Дэнькиной жене стояла. Ух, Алена бесилась… И я ее понимаю, кстати, каково это – в одной комнате с прахом спать! Говорю, мы не особо об этом распространялись, а то бы его за ку-ку приняли, Дэнчика, но теперь-то что, да и перед кем мне скрываться, тут уж не до тайн мадридского двора, надо брата спасать…

Валя перевела дыхание и продолжила с пылом:

– Ну так вот. Когда Алена от Дэнчика сбежала, мать в шоке совсем была: из-за мертвой ее сын совсем себе жизнь готов сломать! Ну, короче, она урну выкрала и куда-то спрятала. А может, закопала где тайком, на кладбище. Или развеяла Нелькин прах по ветру!

– А Денис что?

– Он чуть мать не убил, вне себя совсем… Он ведь чего урну-то не хоронил – как же она, его Нелечка, где-то там, в мороз и зной, под дождем и снегом, в этой бесприютности лежать будет. Она же при жизни сиротой была, а после – тоже одной в могиле лежать?! Так он рассуждал… Пил потом, когда урна исчезла. Даже когда мать умерла уже, все еще урну продолжал искать.

– А при чем тут Женя?

– Влюбился он в нее, говорит, – с тоской произнесла Валя. – Сам на себя не похож.

– Что же тут плохого? – ласково произнесла Анна и коснулась Валиного плеча. – Это счастье. Может, твой брат свою Нелю совсем забудет, возродится к новой жизни.

– Я уже даже радоваться боюсь! Вот хотела с тобой посоветоваться, ты же Женькина сестра…

Вдруг он с ней несчастен будет? Я этого точно не переживу…

– Валечка, ну что ты за паникерша! Женьку давно надо замуж отдать. Она неплохая, просто неприкаянная. За нее я только счастлива буду, если у них с твоим братом все сладится.

– Но она вроде как ученая, а он…

– И что? Много ли женского счастья от ее учености? И, честно говоря, Женька – страшненькая, только ты ей не передавай, ладно? – понизила голос Анна. – Ну кто ее возьмет вот так просто? Да они идеальная пара, твой брат и она!

– Да? – немного успокоившись, пробормотала Валя. – Ты думаешь?

– Я уверена.

– Ой, Ань… у меня прям камень с сердца. Ладно, ты права. Я не буду им мешать. Тем более Дэнчик прямо весь светится…

– Ну все, Валь, мне некогда. Потом еще поболтаем, ладно?