Джорджиана Золомон - В объятиях монстра

– Я…

– Ты… – передразнил ее, не желая слушать то, что она собиралась говорить мне дальше. Прошло то время, все упущено, все растоптано и кануло в Лету, потому что Абрамова решила, что гордость стоит того.

Потому что не смогла простить мне грубых слов в тот вечер. А кто бы не сорвался, бл*дь?! Смотаться на два месяца в свой долбанный Киров! Считай, без причины, ведь я тысячу раз говорил ей, что слова врачей не повод отчаиваться, что у нас было время, надежда и шансы!

И ведь не прогадал, как чувствовал, попал в точку. Ей нужно было только немного потерпеть, не сбегать от меня при первых же трудностях. Но Виола выбрала свой путь, ставя крест на всем, что между нами могло бы быть. Решив все за нас обоих.

– Так ты встречаешь старых друзей?

– Леша… – выдохнула она.

– Как не гостеприимно…

Я засмотрелся на предательницу. За два года Виола ничуть не подурнела, скорее, наоборот, прошла угловатость, во взгляде появилось что-то, чего я доселе в ней не замечал. Она будто бы стала еще красивее, чем была.

Даже одетая в простую одежду: синие джинсы и футболку с каким-то чересчур замысловатым идиотским принтом, она казалась мне красивее тех, что перебывали в моей постели после того, как Абрамова позорным образом сбежала от меня.

Так, словно я был свирепым охотником. Словно не давал ей жизни. Будто бы был ее худшим кошмаром…

– Как ты узнал, где мы живем? – На мое удивление, голос Виолы прозвучал спокойно.

– Веришь или нет, – я развел руками в стороны, – но совершенно случайно. Увидел тебя, ребенка, сопоставил несколько фактов, сложил два и два.

– Ты… – Абрамова запнулась, занервничала, начав покусывать нижнюю губу.

С*чка. Рыжая с*чара. Даже сейчас я хотел ее. Спустя два года. Эту мерзкую предательницу.

– Не понимаю, Леша…

– Чего ты не понимаешь? – рявкнул я, начиная терять терпение. Злился и на себя, и на нее. Виола вздрогнула. Надо же, стала бояться меня? Правильно, если остались хоть какие-то мозги, то она должна меня бояться.

– Ты пришел к…

– Кириллу. Да, я знаю, что полтора года тому назад ты родила, – начал я. Придется все разжевать, раз уж Абрамова отказывалась принимать тот факт, что я стою перед ней не просто так. – Я знаю, что он мой сын. А ты теперь сама подумай, зачем я пришел?

– Я не отдам его, – произнесла Виола бесцветным голосом. Вскинула на меня свои глазища, посмотрела с вызовом. Да неужели? Вздумала тягаться, мериться силами, серьезно? Растеряла остатки разума?!

– Где он? Где мой сын? Я хочу его увидеть, – прорычал я. Виола замотала головой, подошла ко мне, схватила за руки.

– Он мой, слышишь, Леша, я его не от тебя родила… он не твой… – Виола вскрикнула, когда я влепил ей увесистую пощечину, а затем вцепилась мне в ладонь, ведь я с силой притянул ее за волосы к себе. Да, было больно, я понимал. Мне тоже было больно.

Она продолжала врать мне. Смотреть в глаза и нагло врать. Почему? Почему я не заслуживал правды? Даже спустя столько времени?! Почему не заслужил растить и баловать сына?!

– Сколько еще неправды ты собираешься сказать мне? – прошипел я. В глазах предательницы скопились слезы, но нет, меня это больше не интересовало. Плевать.

– Леша…

– Мы сейчас поступим вот как, – я оттолкнул ее от себя, а затем посмотрел так, как обычно смотрел на тех, кому уже был подписан приговор. – Ты соберешь самые необходимые вещи Кирилла, и я заберу своего сына.

– Нет… – прошептала она с лихорадочным блеском в глазах. – Ты не можешь так поступить, ты не вправе!

– Будешь говорить мне о правах?! Наглая с*ка! Залетела от меня и все, поскакала на все четыре стороны? Тр*халась с крысой-ботаником, пока носила под сердцем моего ребенка?!

Я сделал несколько шагов к ней навстречу, и Виола попятилась назад.

– Что ты несешь?! Мы с Артемом просто…

– Да-да, вы просто друзья, можешь не продолжать молоть эту *банную чушь! Мне в принципе это на х*й не интересно, спи и дальше, с кем хочешь! Ты оказалась такой же, как и все те продажные шл*хи, от которых я всю жизнь отворачивался. Дурак, искал верную, добрую, с открытым сердцем и светлой душой… и ведь думал, что нашел… а это оказалась просто ты, – выплюнул я.

– Леша, ты все неправильно понял…

– Что я неправильно понял? – Я буквально вжал ее в стену и она вынужденно подняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза. Левая щека покраснела и мне бы даже стало стыдно, хотя бы – не по себе, но Абрамова заслуживала. – Что ты бросила мне, да и не единожды? Что не сказала, что у меня будет долгожданный ребенок? Что не собиралась говорить и дальше?

– Ты сам во всем виноват! – Неожиданная перемена в настроении Виолы заставила меня знатно удивиться. Из жертвы она превратилась в нападающего. В голубых глазах загорелись гнев вперемешку с презрением.

– Поподробнее, пожалуйста. – Я даже отступил от нее на пару шагов. Скрестил руки на груди, собираясь выслушивать очередные ни то выдумки, ни то оправдания.

– Ты не выслушал меня, когда я приехала к тебе из Кирова. Ты забыл об этом? – закричала Виола. – Забыл, как заверил меня в том, что я в чем-то нуждалась, раз пришла к тебе? Как практически выставил за ворота, даже в дом не пустил? А Лера?! – То есть меня на полтора года лишили ребенка из-за гордости? Вот как?

– А что, Лера?!

– Ты будешь и дальше прикидываться, что это нормально – спать с сестрой своей девушки?! – Виола даже кулаки сжала, так злилась.

– Что? – И тут я вспомнил, что в тот момент, когда ко мне заявилась младшая Абрамова, Валерия действительно была у меня дома. Забирала шмотки родственницы. – Я не говорил, что спал с ней!

– Ты дал понять, что вы вместе! – заорала Виолетта.

– Я никогда не говорил таких слов, – прошипел я, снова заводясь. Схватил ее за руки, встряхнул, как следует, может быть тогда бы мозги у нее встали на место?! – Окстись, женщина, что ты себе придумала?! Я никогда бы не лег в одну постель с твоей *банутой на всю голову сестрицей! Она вообще умалишенная ко всем чертям!

– Но ты… – Виола замерла в моих руках с нечитаемым выражением лица. Только открывала и закрывала рот, словно не знала, что говорить дальше.

– То есть… подожди… – Я даже выпустил ее из рук. – Ты хочешь сказать, что лишила меня радости отцовства просто потому, что решила, что я спал с твоей сестрой?

– Я была уверена, что вы вместе… я не общаюсь больше с Лерой… и с тобой тоже с того вечера не виделась…

– Бл*дь, ты что, совсем двинутая? – Я не мог поверить в то, что выяснил. Что Виола лишила меня возможности быть с ней, возможности пережить вместе самый необычный и ценный период в жизни каждого родителя – саму беременность… Я не мог поверить, что она готова была лишить меня столь долгожданного ребенка просто потому, что что-то там недопоняла. Выдумала невесть чего.

– А что бы ты делал на моем месте? – прошептала Виола.

– Я бы удосужился рассказать правду.

– Я хотела… – И вот тут Абрамова заплакала. Слезы покатились по щекам, наверное, она больше не могла их сдерживать. – Я хотела, когда он только родился, но боялась, что ты захочешь его забрать, что я больше никогда не увижу своего мальчика…

Виола говорила и, может быть, думала, что своими словами вызовет у меня жалость, сострадание, где-то раскаяние, но все, чего она добилась – новой волны гнева, которая разлилась в груди. Полностью противоположного результата.

Она хотела. Она думала. Вот так вот. Легко и просто. Хотела, но не стала, потому что думала о себе, о своей собственной заднице! А как же я?

– Ты могла мне просто сказать, Виолетта… в тот вечер, когда приехала из Кирова, нужно было только открыть правду…

– Ты не давал мне говорить… – попыталась возразить она, но я не дал.

– Два слова, Виола, всего лишь два *банных слова – «я» и «беременна»! – С новой силой закричал я. Только бы не убить ее прямо здесь и сейчас.

– Я…

– Значит вот, что… ты либо отдашь мне сына по-хорошему, быстренько соберешь все его вещи и мы уйдем… – В глазах Абрамовой проскользнула паника и я понял, что легкий путь полетит в тартарары. Она будет зубами цепляться за Кирилла. – Либо… – Я подошел к ней вплотную и заставил снова вжаться в стенку, – я распотрошу твоего ненаглядного ботаника, и под словом «распотрошу» я имею в виду именно то, что говорю, а его милая и драгоценная Сара отправится жить в детдом. Тебя я отдам на утеху своим ребятам, пускай попользуют всласть, а твоих родителей я убью самым жестоким способом из всех, что только смогу придумать.

Кажется, Виолетта перестала дышать. Только смотрела на меня с открытым ртом и перепуганными глазами. А у меня просто закончилось терпение.

Смешно. А кого она думала встретила? Сопливого романтика? Знала ведь, всегда знала, кто я и чем занимаюсь. Просто с ней никогда не показывал свою темную сторону, но она сделала все, чтобы я продемонстрировал ее во всей красе.

– Ты отняла у меня сына на полтора года. Я отниму его у тебя навсегда. Как именно – решать тебе. Выбирай, Виолетта.

Я услышал, как входная дверь открылась и понял, что это вернулся ботаник. Как оказалось, с Сарой и моим сыном на руках. С*кин сын. Надо было убить его еще тогда, когда он пытался крысятничать за моей спиной.

Впрочем, его возвращение объясняло то, что мы нашими бешеными криками не добудились ни одного из детей. Их попросту не было дома. До сих пор. А сейчас… сейчас я, наконец, мог увидеть своего мальчика…

– Что он здесь делает, Виола? – прошептал побледневший Васильев.

– Тебе давали право слова? – прошипел я. Двинулся на него, читая необъяснимый ужас в глазах. Хотя… почему это необъяснимый? Я уже пытался его убить как-то раз. – Отдай мне его, – тихо произнес я, не желая пугать ребенка.

Рыжего малыша, который смотрел на меня во все глаза. Васильев посомневался, нехотя передал мне на руки сына и прижал к себе дочь.