— Димка тебе предложение, что ли, сделал? Сподобился наконец, да?

— Ой, ну Марта, ну погоди, чего ты… Ну вот, все испортила!

— Значит, я правильно догадалась. Что ж, поздравляю. А свадьба когда?

— Через три месяца.

— А чего так долго?

— Так очереди же везде!

— А… И туда сейчас очередь, значит. Кругом одни очереди!

— И не говори! Я даже представить себе не могу, как мы свадьбу справлять будем… Нигде же ничего не достанешь… Кругом одни дефициты и очереди, ты права… Ну, что я все о себе да о себе? Ты-то как живешь, Марта?

— Замечательно живу. Не жалуюсь.

— А на работе как?

— И на работе все замечательно.

— Да, такая престижная фирма… Слушай, а нельзя ли как-нибудь моего Димку?..

— Нет, Оль. Сразу скажу, что нельзя. Генеральный директор приказ издал, что ближайшие полгода новых сотрудников не принимать.

— А если за эти полгода уволится кто?

— С хороших мест, где приличную зарплату платят, никто не увольняется, Оль. Это же понятно.

— Ну да, ну да. Ну что же, у меня все готово! Садимся за стол! Димка, иди сюда, хватит у телевизора сидеть! Дома футбол будешь смотреть, понял?

— Да иду-иду, — недовольно прокричал Димка из гостиной. — Сегодня же Кубок кубков, понимала бы чего…

— Ну прям беда с ним! — счастливым шепотом проговорила Оля, блестя глазами. — Когда футбол показывают, просто невозможно от телевизора оттащить, про все на свете забывает, представляешь? Так бы и сидел сутками, смотрел свой футбол…

— Про все забывает, говоришь? — очень задумчиво произнесла Марта, глядя, как Димка садится за стол.

— Ну да, — эхом повторила Оля, подняв на подругу удивленные глаза.

Но Марта ее уже не услышала. Она слушала себя. Слушала, как в ней перекатываются эти сказанные Олей фразы: «…невозможно от телевизора оттащить…», «про все на свете забывает, когда футбол показывают…», «так и сидел бы перед телевизором сутками…»

В голове у нее вдруг зазвенело. Казалось, вот-вот этот звон прекратится и в наступившей тишине само собой нарисуется правильное решение. То есть для Оли совсем неправильное, но для нее-то самое правильное! То самое решение, которое в данный момент необходимо! Она даже картину себе представила, как Димка сидит в ее гостиной на диване, как смотрит телевизор, как заполнил все свободное пространство голос футбольного комментатора. И ни до чего Димке дела нет по большому счету. Лишь бы не отвлекали, лишь бы не трогали…

— …Эй, Марта, что с тобой? Ты где, Марта? Куда мыслями улетела? — снова услышала она голос Оли, тряхнула головой, улыбнулась.

— Извините, ребята… Ну давайте, объявляйте во всеуслышание, что за новости, за что пьем?

— Да, Марта, можешь нас поздравить! — снова защебетала Оля, поднимая свой бокал. — Мы с Димкой подали заявление в загс! Скоро наша свадьба!

— Что ж, поздравляю, — произнесла Марта так протяжно и грустно, что Оля с Димкой глянули на нее удивленно. — Поздравляю, конечно, что же мне еще остается… Да, как неожиданно все это!

Глотнув вина, она опустила глаза. Потом вдруг вскинула их, глянула на Димку в упор. Он моргнул, потом еще раз моргнул, перевел глаза на Олю, будто спрашивая у нее — чего это с Мартой случилось?

А Марта снова опустила глаза. И сделала надсадное глотательное движение горлом — так обычно женщины с трудом проглатывают слезы, которые ни в коем случае не хотят выпустить наружу. Потому что нельзя их выпускать. Потому что это неприлично. Потому что нельзя испортить чужую радость своим горем…

За столом повисла нехорошая пауза. Димка озадаченно разглядывал Марту, Оля с испугом смотрела на Димку. Марта сглотнула еще раз, потом зажала пальцами переносицу, надсадно вдохнула. Быстро встала из-за стола, бормоча извинения, быстро ушла в ванную.

В ванной, глядя на себя в зеркало, усмехнулась. Интересно, как это она так быстро все сообразила? А главное, именно в это утро Оля с Димкой в гости пришли — как по заказу… Или это сама судьба таким боком к ней повернулась? Судьба, с которой спорить не надо, если она сама подкидывает нужное решение.

Да, Олю жалко, конечно, она такая счастливая… Но что ж поделаешь, придется через Олино счастье переступить. Да и немного Оля потеряет, если честно! Подумаешь, какое золото нашла — Димку в качестве мужа! Да он так и просидит всю жизнь в квартире у Оли перед телевизором в драных трениках! И с бутылкой пива в руке! А Оля с мамой будут ходить вокруг него, запинаться и проклинать на чем свет стоит тот самый день, когда Оля согласилась выйти за него замуж… Зачем ей такой муж нужен? Вовсе не нужен. Так что спасибо пусть скажет. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Ничего, переживет как миленькая.

От короткого стука в дверь она вздрогнула, проговорила торопливо:

— Я сейчас… Сейчас выйду…

— Марта, а что случилось? С тобой все в порядке, Марта? — тревожно взывала из-за двери Оля.

— Да как тебе сказать, Оль… — открывая дверь, виновато проговорила Марта. — Вдруг что-то внизу живота прихватило, такая боль! Так скрутило вдруг… Наверное, месячные вот-вот начнутся… А у меня в последнее время так мучительно этот процесс проходит, просто ужас!

— Что ж, понимаю, — сочувственно произнесла Оля. — Тебе, наверное, лежать надо, а тут мы заявились…

— Ничего, сейчас таблетку приму, и все пройдет. Иди, Оль, я скоро приду…

Так и вышло, что по причине «болезни» Марты радостные посиделки пришлось быстро свернуть. Даже до тортика с жуткими кремовыми розочками дело не дошло. Правда, Марта настояла на том, чтобы Оля положила его обратно в коробку и взяла с собой — не пропадать же добру. Оля отказывалась, отговариваясь «плохой приметой», но Марта настояла на своем.

Когда они ушли, Марта первым делом разыскала в старых блокнотах номер Димкиного домашнего телефона. Теперь главная задача — дома его застать. Наверняка ведь все время у Оли торчит, как законный жених.

Вот и будет с него. Поторчал, и хватит. Судьба другой диван ему предназначила.

На удивление, Димка вдруг заартачился. Бубнил в трубку что-то виноватое, вроде того — прости Марта, но… Как же я без Оли к тебе приду… Оля ведь не поймет, обидится…

Еле-еле уговорила. Пришлось сказать со смешком, чтобы он не вообразил себе ничего такого, что надо всего-навсего полку на кухне прибить. А он опять за свое — можно, я с Олей? Чуть из себя не вывел, ей-богу…

Но пришел-таки. Один, без Оли. С инструментами, чтобы полку навешивать. Покосился на красиво накрытый стол, на свечи. Потом бросил быстрый взгляд на ее фривольное одеяние — короткий шелковый халатик-кимоно, интимно ниспадающий с одного плеча и открывающий то самое соблазнительное пространство между грудью и предплечьем, в котором, как считала приятная во всех отношениях дама у Николая Васильевича Гоголя, и заключается та самая мужская «погибель».

Димка к своей «погибели» наверняка был готов, не полный же он идиот, в самом деле. И потому слишком рьяно прошел на кухню, осматривая место потенциальной работы. И спросил тоже слишком рьяно, не поворачивая к ней головы:

— Куда здесь полку-то навешивать? Вон, никакого свободного пространства нет.

— Да брось, Дим, потом полку сделаешь, давай сначала поужинаем, — предложила она весело, по-свойски, нарочито робким жестом натягивая халатик на плечо. Хотя чего его было натягивать, он тут же скользнул обратно, будто ослушавшись хозяйку.

Хороший халатик, удобный. Делает все, как надо. Молодец.

— А ты что, всегда вот так ужинаешь, да? — натужно насмешливо спросил Димка, садясь за стол.

— Так — это как? — улыбнулась она, садясь напротив.

— Ну… С вином, со свечами.

— Нет. Не всегда. Но сегодня особый случай. Понимаешь, я просто должна… Нет, не так. Я не могу тебе не сказать… Потому что это будет неправильно, если я не скажу… Я сегодня всю ночь не спала, Дим… Так измучилась, если бы ты знал!

Димка ничего ей не ответил. Даже не спросил, чем она так измучилась, что было бы естественно для заданной тональности разговора. Сидел, втянув голову в плечи и насупившись. Оборону включил, ага. Только вся эта оборона похожа на игрушечную стену, построенную из детских кубиков, это же понятно! Если бы действительно хотел обороняться до последнего, не пришел бы. А так… Сам себе мужик сказки рассказывает, пытается ублажить свою совесть, которая уже дала трещину, и эта трещина все растет, растет вглубь и вширь.

— Налей мне вина, Дим. В горле пересохло. И себе тоже налей.

Димка взял бутылку так осторожно, будто она была огнетушителем. Дрожащей рукой налил ей в бокал вина. Подумал секунду и себе тоже налил.

А на нее вдруг смех напал — так некстати! Почему-то вспомнилась сцена из кинокомедии «Служебный роман», где Новосельцев такой же дрожащей рукой наливает в бокал вино исходящей нервным надрывом Людмиле Прокофьевне. Хорошо, хоть Димка мимо бокала не налил, как в кино. Иначе и впрямь рассмеялась бы, и весь спектакль пошел бы насмарку!

— Давай за тебя выпьем, Дим… — произнесла глухо, проглотив смех. — Да, за тебя!

— И за тебя, — неуверенно произнес Димка, поднял бокал, потом сделал несколько жадных глотков.

— Зажги свечи, Дим… — попросила она тихо.

Он глянул испуганно, похлопал себя по карманам, отыскивая зажигалку. Долго не мог высечь пламя — пальцы не слушались. Потом поднес дрожащий огонек к фитилькам, и они приняли его равнодушно, разгорелись быстро. А ей опять стало смешно над Димкиной робостью — ну что это, честное слово? Сидит, кокетничает, как малолетка, которую заманил в гости умудренный в таинствах соблазнения павиан! И хочется, и колется, и мамка не велит! Взять бы и дать в шею за такие дела, прямо кулаки чешутся…

Но нельзя в шею. Надо продолжать спектакль. Где она возьмет на данный момент другого такого Димку? И чем Димка не годится на роль законного мужа, почти классического, проживающего свою жизнь в трениках у телевизора? Даже не подозревает пока, бедный, какая счастливая мужская жизнь ждет его впереди.