Наталья Миронова - В ожидании Айвенго

– Вы еще скажите, что вас Айвен не интересует, – процедила леди Бетти.

– Нет, этого я говорить не буду, но мои отношения с Айвеном вас не касаются. Мы оба с ним – свободные взрослые люди, сами за себя отвечаем.

– Свободные? – Леди Бетти коршуном вцепилась в это слово. – Ну он-то вдовец, а вы?

– Я тоже свободна. Разведена.

– Разведена? Прекрасно. Только запомните, милочка, я разводов не признаю. И я не дам вам втереться в семью…

– Вы сильно забегаете вперед, ваша светлость. Айвен не делал мне предложения, и не знаю, сделает ли. Мы знакомы всего четыре дня…

– Ромео и Джульетта довольно много успели за четыре дня, – перебила ее леди Бетти. – Даже умереть.

– Это угроза? – осведомилась Этери. – Хотела бы я понять, чего вы так боитесь… Ах да, лишиться титула. Или денег? – осенило ее. – Деньги-то все у Айвена!

В этот самый момент на пороге появился Айвен.

– Что происходит? Леди Бетти? Вы как здесь оказались?

– На метле, – подсказала Этери. – Леди Бетти пришла лишить меня своего благословения.

Айвен перевел взгляд с одной женщины на другую.

– Я бы хотела знать, что ты тут делаешь? – набросилась на него леди Бетти. – Я не позволю устраивать шашни под моей крышей!

– Счета оплачиваю я, – тихо, серьезно, даже слегка угрожающе произнес Айвен. Этери не ожидала, что он умеет так разговаривать. – Это и мой дом тоже.

– Нет, мой! – взвизгнула леди Бетти. – Мой и моего сына. И я не позволю привозить сюда разведенку! Ты знал, что она разведенка?

– Да, Этери мне сказала.

– А я разводов не признаю, – с клокочущей яростью в голосе повторила леди Бетти.

– Это ставит вас в затруднительное положение. Но только вас и больше никого. Развод давно уже существует даже в Италии, хотя в ваше время, – он иронически поклонился, – это казалось немыслимым. Впрочем, и в ваше время люди находили способы. Богатые платили за церковную аннуляцию, а кому денег не хватало, оформляли развод за границей. Леонида тоже была разведенкой, но вас это не смущало.

– Я ославлю тебя на весь мир, – не слушая, пригрозила леди Бетти. – Никто из людей нашего круга не подаст тебе руки, не впустит в дом. Никто не отдаст дочь за твоего сына и не позволит сыну жениться на твоей дочери.

– Я это переживу, – легким кивком отбросил ее угрозы Айвен. – Свет велик, в нем полно разумных людей, а мнение вашего тесного мирка меня не волнует, леди Бетти. А теперь я вынужден просить вас удалиться. Вы же не хотите лишиться чека в начале месяца?

Когда страшная старуха исчезла за дверью, Этери обняла его.

– Ты мой герой.

– Frailty, thy name is woman![62] – шутливо продекламировал Айвен. – То же самое ты еще недавно говорила Феллини. Что ж, видно, судьба моя такая – быть вечно вторым… Она тебя напугала?

– Нет. Скажи, она ведь не твоя мать?

– Нет, я бастард. – В голосе Айвена зазвучала горечь. – Пойдем ко мне. У меня теплее. Ты боишься грозы?

– Не боюсь, но… Идем. Уж больно сильно грохочет.

Айвен привел ее в свою спальню. Тут и впрямь было теплее, в камине горел огонь. Этери не стала осматриваться, села на кровать.

– Забирайся с ногами, – посоветовал Айвен. – Я тебя укрою.

– А ты? Ты тоже ложись, – решила Этери. – Тут хватит места двоим. Но если ты сейчас же, сию же минуту не ответишь мне на кое-какие вопросы, учти: я до утра не доживу.

– Умереть я тебе не дам, – улыбнулся Айвен, и его лицо вновь приняло привычное уже ей, родное и милое выражение простодушной кротости и легкого чудачества. Он сбросил стеганый шелковый халат, оставшись в пижаме, и помог Этери снять архалук. – Красивая вещь.

– Не отклоняйся от темы.

Айвен положил архалук и свой халат на спинку кресла, лег рядом с ней, укрыл и ее, и себя одеялом. Феллини тотчас же бухарским ковром разлегся у них в ногах.

– Ты его покормил? – встрепенулась Этери.

– Думаешь, голодным оставил? Да я скорее сам буду… как это у вас говорят? Сидеть не жрамши – вот. Ладно, задавай свои вопросы.

Этери собралась с духом.

– Расскажи о своей матери.

– У меня не было матери. Была женщина, которая меня родила, – ответил Айвен на ее ошеломленный взгляд. – Ладно, если тебя это так шокирует, моя мать – балерина Анастасия Прозоровская. Русская, сбежала на гастролях во Франции в начале семидесятых. Она была уже не первой, ей пришлось бежать прямо с поклонов после спектакля – в костюме, в гриме, на пуантах… Ладно, это к делу не относится, просто колоритная деталь. Попросила вид на жительство в Англии, устроилась в труппу Ковент-Гарден… и познакомилась с моим отцом. Он был большим меломаном.

– Я поняла, – кивнула Этери.

Айвену не хотелось рассказывать. Безумно приятно было просто лежать в теплой постели, поглаживая нервную узкую спину любимой женщины, вздрагивающую при раскатах грома. Но она ждала, и он продолжил:

– У них начался роман, но он слишком поздно понял, что ей нужен лишь титул. Ну и деньги, – добавил Айвен с кривой усмешкой. – Денег он на нее не жалел, а вот титул… Мне, наверно, надо было начать с его женитьбы…

– Его жену я уже видела. Потом расскажешь. Продолжай.

– Прозоровская забеременела. Ей казалось, что ребенком она привяжет его к себе, заставит развестись. Но он сказал ей, что никогда не разведется, а делать аборт было уже поздно. Она родила меня, отдала отцу и ушла. Вернула себе форму и продолжила карьеру.

– Ты ее ни разу в жизни не видел?

– Ну почему же, видел, и не раз. По телевизору, на дисках… Она была прекрасной балериной. Удачно вышла замуж в конце концов… Правда, без титула, но нельзя же иметь все! Сейчас ведет мастер-класс и репетиторствует в театре Сэдлерс-Уэллс.

– Моя мама была балериной, – тихо сказала Этери. – И бабушка… мамина мама. Она была партнершей Чабукиани… Ты, наверно, и не знаешь, кто это…

– Знаю, – возразил Айвен. – Думаешь, я ненавижу балет? Теперь я понял, в кого ты такая…

– Такая – это какая? – Этери приподнялась на локте.

– Такая… такая ниточка.

– Меня тоже отдали в балетную школу, но я проучилась всего ничего и ушла.

– Ну и слава богу. – Айвен шутливо потерся носом о ее щеку. – А то мы бы не встретились.

– Рассказывай дальше.

– А что рассказывать? Меня воспитала бабушка.

– А твой отец?..

– Он любил меня. Он был хорошим отцом. Но он был вечно занят, а бабушка – всегда на подхвате. Она ушла из Общего Рынка – тогда это было уже Европейское сообщество, – чтобы быть рядом со мной, помогла мне выучить русский и еще несколько языков, рассказывала про Советский Союз… Она туда ездила… не так часто, как в Брюссель, но ездила почти каждый год. Переводила ваших авторов, мечтала поставить в Англии русскую пьесу или даже перенести целую постановку, но из этого ничего не вышло.

– Почему? – спросила Этери.

– У вас слишком много своеобразия, – усмехнулся Айвен. – Вот, например, бабушка посмотрела на Таганке «Обмен» по Трифонову. Ей очень понравилось, но… как объяснить англичанам, что получить квартиру побольше – это надо непременно съехаться со смертельно больной матерью? Или «Энергичные люди» по Шукшину. Она посмотрела тот легендарный спектакль с Лебедевым, я его в записи видел. Ей так понравилось, она мне говорила, что, пока смотрела, уже начала подбирать английских актеров. Отсмеяться не могла. А потом задумалась: как объяснить англичанам, зачем красть автопокрышки и почему за это дают восемь лет? И так каждый раз. Ей предлагали пьесы вроде «Забыть Герострата» или «Беседы с Сократом», а она говорила, – Айвен перешел на русский, – «Мне эти фиги в кармане на фоне Парфенона не нужны».

Этери смеялась до боли в ребрах, даже потревожила недовольно фыркнувшего кота. Ей хотелось спросить о Перси, о леди Бетти и Глэдис, но она решила это отложить назавтра. Пусть он уснет с веселыми воспоминаниями.

– Поздно уже. Я пойду?

– Тебе здесь неудобно? Холодно?

– Нет, мне хорошо, но…

– Спи. – Он поцеловал ее и погасил лампу.

В восемь утра Этери проснулась сама, без будильника, выспавшаяся и отдохнувшая. Взглянула на лежащего рядом Айвена. Он приоткрыл один глаз и улыбнулся ей.

– Рано еще. Можно поспать.

– Нет, я больше не хочу. Какие у нас планы?

– Позавтракаем, посмотрим замок, мне надо подписать кое-какие чеки, и можем ехать.

– Ты еще на половину вопросов мне не ответил…

– А ты их задала?

– Нет еще, но задам, даже не надейся.

– Я смирился с судьбой, – комически вздохнул Айвен. – Спрашивай прямо сейчас, если хочешь. Отвечу на любые.

– Нет, давай встанем, позавтракаем, а там видно будет. На меня произвело… особенно Перси и леди Бетти. Он всегда был такой?

– Перси? Нет. Давай и правда отложим это на потом. Встаем?

– Встаем.

Этери первая поднялась с постели, вызвав неудовольствие Феллини. Она ласково погладила его.

– Котинька, ну прости… Уже очень нужно. Ты же это понимаешь?

Феллини отвернулся с величественным презрением. А Этери, накинув архалук, побежала в ванную.

Она чувствовала себя прекрасно, у нее все прошло. Наскоро умывшись, она натянула теплые колготки, джинсы, фланелевую рубашку и свитер. В дверь постучали – Айвен. И Феллини – сменил гнев на милость. Этери спустилась вместе с ними в просторную кухню. Вчерашняя служанка хлопотала у плиты.

– М’лорд, м‘леди, – пробормотала она. – Кофе готов, а завтрак…

У нее был такой густой акцент, что Этери поняла лишь слово «кофе». Впрочем, она и без слов уловила его носом.

– Спасибо, Инид, – поблагодарил Айвен. – Можно мне молока – для кота? А мы пока кофе выпьем.

– Предлагаю вариант, – начала Этери, глотнув живительного напитка. – Завтрак еще не готов, как я понимаю?

– Правильно понимаешь.

– Ты говорил, что надо какие-то чеки подписать? Можешь прямо сейчас? А я пока по двору пройдусь. Потом позавтракаем и осмотрим замок. Идет?