В паутине любви

Наталья Тройнова

Современный любовный роман

Эротика


Отношения — они бывают разные…

Но если вдруг в жизни появляется человек, рядом с которым тебя словно парализует, чьё слово одно заставляет в неистовстве биться твоё сердце — что это будет для тебя?

Счастливый билет или случайное наваждение?

Решение принимать тебе, но помни: наравне с тем дискомфортом, что испытываешь ты рядом с ним, этот мужчина подарит тебе и яркие, невообразимые ощущения…


В тексте есть: властный герой, эротические сцены с элементами бдсм, эротика 18

Ограничение: 18+

Глава 1

Звонок в дверь раздался неожиданно и как-то слишком уж требовательно.

Она сидела на кухне, держа в руках кружку с давно остывшим чаем, и даже не повернула голову в сторону дверей. Её сейчас занимал совсем другой вопрос — что делать с этим остывшим чаем. Сахар в доме как-то внезапно закончился, а пить терпкий напиток без сахара она не любила. Марина привыкла вести хозяйство так, что всегда были хоть небольшие, но — запасы продуктов, а за последние недели вдруг кончилось, казалось, буквально всё в её доме. И решать эту проблему у Марины сейчас не было ни сил, ни желания…

Дверь на кухню тихо приоткрылась, и в проём просунул голову парнишка лет четырнадцати:

— Мам! — тихо позвал он женщину, — Маам… Мам! — уже настойчиво, чуть повысив голос, проговорил он, — Ты что, не слышишь меня?! — он подошёл вплотную к женщине, легко тронув её за плечо.

— Что, сынок? — оторвав взгляд от кружки, Марина подняла голову и посмотрела на сына, коснувшись ладонью его руки.

— Мам, там какие-то два мужика пришли, сказали, что с банка, хотят поговорить с кем-нибудь из взрослых… — немного растерянно проговорил он.

— Хорошо… — тяжело вздохнув, Марина поднялась со стула и вышла из кухни. Какой ещё банк? Какие мужчины? — устало думала она, нетвёрдой походкой идя по узкому коридору в прихожую.

— Веселова Марина Николаевна? — резко проговорил один из пришедших мужчин, молчаливо стоявших на пороге в ожидании хозяйки дома.

— Да, это я… — немного растерянно проговорила Марина, чувствуя, как внутри всё холодеет от предчувствия чего-то плохого. Хотя… Что теперь уже может быть ещё хуже… — невольно мелькнула в голове грустная мысль.

— Вы уже второй месяц не вносите платёж по кредиту, ещё одна просрочка, и банк будет вынужден передать Ваше дело в суд.

Ах да, ипотека… Иван, погибший чуть больше месяца назад её горячо любимый супруг, взял полгода назад кредит в банке под залог квартиры — вот этой самой, уютной и просторной квартиры, и выплачивал кредит сам, поскольку она не работала, занимаясь детьми и домом. В общем-то, муж оплачивал не только ипотеку, а в принципе распоряжался всем семейным бюджетом, внося обязательные платежи и оплачивая необходимые расходы — Марина всегда была далека от финансовой стороны их семейной жизни…

— Да-да, я всё понимаю… Просто… Мой муж, он… Погиб… — слова давались ей с трудом, но женщине казалось, что вот сейчас она объяснит всё этим чужим, неприятным мужчинам, и всё уладится само собой, — Вчера вот только… Сорок дней… — Марина едва сдерживала слёзы, застлавшие вдруг глаза, и голос предательски дрожал, но…

— Марина Николаевна, — перебил её второй мужчина, чуть выходя вперёд, насколько позволяла узкая прихожая, — Мы всё понимаем, но договор составлен на определённых условиях, и Вы должны выполнять подписанный договор. Умер основной заёмщик, но Вы- то — живы! Умрёте Вы — долг перейдёт на ваших детей. Банк всё равно, так или иначе, получит выданные Вам в долг средства. В крайнем случае — просто отберёт у вас квартиру, — мужчина говорил отрывисто, кидая резкие слова так легко, словно речь шла не о жизни и благополучии Марины и её семьи, а о каких-то совершенно незначимых вещах. Впрочем, всё верно: для него это просто работа, не более того — почему проблемы Марины и её осиротевших вдруг детей должны волновать его самого?..

— Сколько у меня есть времени? — выдавила Марина, машинально поправляя выбившуюся прядь тёмных волос, попутно стирая с высокого лба выступившие от напряжения капельки пота.

— Десять дней для погашения процентов и четырнадцать — чтобы закрыть оба платежа. Всего доброго, — резко проговорил тот, кто говорил первым, и мужчины, развернувшись, вышли из квартиры.

Дверь давно захлопнулась, а Марина всё смотрела им вслед. Чуть прикусив губу — она всегда так делала, когда нервничала — Марина медленно сползла по стене и села на пол, запрокинув голову вверх, а по щекам текли, не переставая, горькие слёзы. Теперь — можно. Теперь уже — можно…

Из своей комнаты выбежал младший, Алёшка:

— Мам, мам! Ты чего?! Ты опять — плачешь? — затараторил, заторопился мальчишка, опускаясь на колени перед мамой и прижимаясь личиком к её мокрым от слёз щекам, обнимая своими тоненькими ручками её за плечи, — Тебе плохо? Тебе — больно? Ты снова из-за папы? Или — эти дяди обидели тебя?! — ему было всего шесть, их младшему сынишке, но он уже многое понимал — и что такое боль утраты, и что такое слово «никогда»… Для него, так сложилась судьба, самым горьким стало понимание этого слова в самом жёстком, безысходном смысле: никогда не придёт папа, никогда больше не будет счастливой мамы. И он, едва начав свою жизнь, уже остался сиротой без родного отца…

— Всё хорошо, — прошептала женщина, — Мне не больно. И я никого не боюсь — ведь у меня есть такие защитники, как ты! — Марина улыбнулась сквозь слёзы, обняв сына.

Услышав голоса, из кухни вышел старший сын Марины с кружкой горячего чая в одной руке и с пустой сахарницей в другой:

— Мам, а мы всегда теперь будем пить чай без сахара? — немного удивлённо и растерянно спросил Максим: так получилось, что все они — и сама Марина, и дети — были ужасными сладкоежками, поэтому и были в доме всегда нескончаемые запасы сладостей и просто сахара. Конечно, оплачивал покупки обычно отец и муж, но корзину-то в супермаркетах набирала Марина с детьми… И то, что вдруг оказались пустыми все шкафчики на полках и сама сахарница — было настолько необычно и странно, что вызвало вполне понятное недоумение у старшего сына.


— Конечно, нет! — Марина снова улыбнулась, тепло посмотрев на старшего сына снизу вверх и протёрла тыльной стороной ладони мокрые щёки, — Сегодня уже поздно, а завтра мы обязательно сходим в магазин и купим сахар…

Алёшка, немного успокоенный, убежал в комнату, а Максим подошёл вплотную к матери и сел рядом:

— Мам, а у нас что, совсем нет денег? — вот у кого-кого, а у него, «папиного» сына, деньги водились всегда: отец с ранних лет учил его финансовой грамоте, выдавая на карманные расходы довольно приличные суммы, и вёл жёсткий контроль, проверяя, на что именно сын тратит полученные средства. И всё же, как бы экономно и «с умом» ни тратил мальчишка оставшиеся в его распоряжении деньги — они вот уже две недели как закончились…

— Я что-нибудь обязательно придумаю. И всё у нас будет хорошо! — твёрдо ответила Марина, поднимаясь с пола, — А сахар — это ерунда. У нас есть обалденное бабушкино варенье — из абрикосов с орешками! — вовремя вспомнила она, и Максим радостно улыбнулся, поднимаясь вслед за мамой с пола и забирая оставленные им на полу чашку и пустую сахарницу.

— Алёшка, мы спасены! — распахивая дверь в детскую комнату, закричал он, — У нас будет чаепитие с бабушкиным вареньем! — оторвавшись от военной базы, которую он собирал из кубиков «лего», Алёша радостно воскликнул «Ураааа!», и побежал вслед за мамой и братом на кухню…

Когда уже досыта все напились чаем с прозрачным, душистым абрикосовым вареньем и вдосталь наговорились обо всём на свете, когда уже все искупались и разошлись по комнатам, Марина наконец переоделась в ночную свою шёлковую сорочку и, устроившись в своей кровати под мягким одеялом, погрузилась в невесёлые мысли.

Лёжа на спине и глядя в тёмный потолок, женщина размышляла о несправедливости жизни: из-за какого-то пьяного упыря, так не вовремя выскочившего на тот злополучный перекрёсток, перечёркнута жизнь сразу у четверых человек: в одночасье погиб муж и отец, но живым не слаще… Мальчишки остались без горячо любимого отца, она стала теперь вдовой, и как жить теперь — совершенно непонятно…

В суете похоронных хлопот, поминок, всех этих звонков и встреч близких и родственников, просто знакомых, она совсем забыла про выплаты за эту новую, удобную и просторную квартиру — и ладно хоть осталась она… А если бы этот кредит был взят на новую машину?! Муж погиб, машина не подлежит восстановлению, и даже продать, на первый взгляд, нечего — чтобы были деньги хотя бы на эти несчастные просроченные выплаты…

Иван работал главным программистом в большой фирме, а по вечерам, немного отдохнув и поужинав, таксовал. Марина так и не вышла на работу, даже когда Алёшка пошёл в садик. «Мне удобнее, чтобы ты была дома — мне так спокойнее» — всегда говорил он жене. Сам Иван вырос в детдоме, и уют, которым окружила его Марина, совершенно не стоил в его глазах тех пары десятков тысяч, которые могла бы принести жена в семейный бюджет. Он готов был жертвовать и ресторанами, и отдыхом на курортах, и дорогими престижными автомобилями — на которых рассекали сотрудники его фирмы, ему было вообще всё равно: лишь бы дома его всегда встречала жена улыбкой и горячим ужином, а по выходным сладко пахло пирожками…

Марина протянула руку, взяв с прикроватной тумбочки телефон мужа. На заставке — все они вчетвером. Снимок этого лета. «Господи, какие же мы все тут счастливые…» — мелькнула внезапная мысль, и глаза наполнились слезами. Сколько же ещё должно пройти времени, чтобы боль утраты хоть немного отступила, чтобы перестало так сильно щемить сердце каждый раз при любом напоминании о муже…