Тот, слушая её сбивчивые объяснения, прошёл вглубь комнаты, положил свою барсетку на столик и вернулся к женщине:

- Марина, ну ей-же Богу, какая же у Вас фантасмагория в голове… — улыбнулся он, принимая из рук женщины пакет с тортом, — Так мне тогда тем более странно, что Вы вообще согласились прийти на эту встречу… Тем более — с тортом! — усмехнулся он, приподнимая руку с зажатым в ней пакетом вверх и немного потрясая им в воздухе.

— Ну… Мне же обещали чашку чая… — немного смутившись, проговорила Мария, чувствуя себя совсем уж неловко от увиденного и от своих фантазий, в которых она ещё и призналась этому незнакомцу вот так вот, прямо с ходу…

— Да-да, конечно! — он стремительно прошёл куда-то в глубину квартиры по коридору, и кинул ей через плечо, — Руки можете помыть вон там! — махнул он свободной рукой в сторону приоткрытой двери, за которой оказалась вполне обычная ванная комната: душевая кабина, раковина и унитаз…

Вымыв руки и промокнув их пушистым мягким полотенцем, висящим на крючке около раковины, Марина вышла в коридор и, услышав звук закипающего чайника, пошла в ту сторону, куда скрылся незнакомец.

Дойдя почти до самого конца коридора, Марина оказалась в небольшом помещении — это оказалась кухня-столовая в тех же бежевых светлых тонах, разделённая барной стойкой на две зоны. Незнакомец деловито доставал из шкафчика на стене чашки с блюдцами, готовил заварочный чайник, досыпал чай в сахарницу…

Марина прислонилась к дверному косяку и молча наблюдала за этими простыми его хлопотами, хлопотами вполне себе обычного человека, и пыталась привести мысли и чувства свои в порядок, хоть как-то унять непрекращающуюся дрожь во всём теле.

Заметив её, незнакомец всё бросил и стремительно подошёл к Марине:

— Проходите, проходите, не стесняйтесь! — он взял её под руку и подвёл к высокому стулу у барной стойки.

Здесь, на длинном овальном столике, уже стоял принесённый Мариной торт, и незнакомец кинулся обратно к обеденной зоне, перенося закипевший чайник на стойку и аккуратно расставляя чашки с блюдцами. В прозрачном заварочном чайнике распускалась пышными цветками экзотическая травяная заварка, распространяя по кухне приятный нежный аромат.

— Инквизи… — попыталась выговорить сложный ник мужчины Марина, и едва не поперхнулась буквами от волнения, но он тут же перебил её:

- Да ну что Вы, не надо… — аккуратно разливая горячий напиток по чайным чашкам, проговорил он, — Да, каюсь: моя оплошность! Нужно было сразу представиться: Владимир, очень приятно! — улыбнулся он, шутливо склонив голову перед Мариной. Она улыбнулась в ответ:

- И мне приятно, Владимир. Будем знакомы!

Она приняла протянутую Владимиром чашку и сделала пару маленьких глотков горячего напитка. Подняв глаза, она посмотрела на мужчину. Их взгляды встретились, и Марина невольно поразилась необычному цвету его глаз — волосы у мужчины были тёмного, почти чёрного цвета, а вот глаза — неожиданно ярко-зелёного, с мелкими вкраплениями коричневого, какого-то светящегося цвета. Во всяком случае, Марина таких глаз никогда в жизни не видела…

- Итак, — положив пару ложек сахара в свою чашку и помешивая ложкой в ней, произнёс мужчина, — Что же Вы хотели узнать, Марина? Я готов ответить на любые ваши вопросы, — отложив ложку в сторону, он отрезал пару кусочков от бисквитного торта, принесённого Мариной, и разложил лакомство по маленьким тарелочкам, одну оставив себе, а вторую подвинув к Марине.

- Как это вот всё бывает? Что это такое вообще — верёвки, связывание? — немного смущаясь, спросила женщина, чувствуя себя студенткой-первокурсницей на первом в своей жизни семинаре…

- Ну, если обращаться к самым истокам, то это очень длинная история, насчитывающая очень много веков… — начал Владимир издалека, стараясь дать новой знакомой своей исчерпывающий ответ на поставленный вопрос, — Японцы — затейники придумали, «искусство эротического связывания» — так они это назвали. По научному называется «шибари», дословно переводится как «декоративно связать»…

- А зачем это всё? — несмело перебила Марина экскурс в историю от Владимира, пытаясь понять самую суть всего этого.

— Ощущение беспомощности, — тут же коротко ответил мужчина, — Это позволяет связанному ощутить себя в полной власти своего партнёра, — мгновение помолчав, Владимир продолжил, — Следующий момент — острота ощущений. Вот если, к примеру, человеку завязать глаза — то у него обостряется слух. А если человеку связать руки, то всё тело становится более восприимчивым к любому воздействию — как будто руки — это глаза, а тело — это его уши… — вполне доходчиво объяснил Владимир, и глотнул сладкого чаю.

- Странно… — задумчиво проговорила Марина, помешивая ложечкой в своём стакане, даже не понимая, что сахар туда она так и не положила, — Никогда не думала об этом…

- Ну, если судить по вашим картинкам в голове, Марина… — мужчина помолчал, и вполне откровенно проговорил, — Вы, думая про всё это, представляли себе, что Вас связали и, пользуясь вашей беспомощностью, грубо и жёстко… Скажем так, насиловали… Я прав? — пристально глядя на Марину своими невозможными глазами, спросил Владимир.

Марина, едва успев отпить глоток чая, медленно опустила чашку на стол, всерьёз опасаясь ошпариться горячим напитком, потому что руки вдруг предательски задрожали от угаданных тайных мыслей её. Позволив себе дерзость не отвечать на вопрос мужчины, Марина задала ему свой новый вопрос:

— А что получаете Вы? — посмотрела она решительно в глаза Владимиру, хотя внутри у неё всё дрожало и буквально тряслось от напряжения и непонятного страха. Тот сделал последний глоток, поставил стакан на стол и, сняв часы с руки, задумчиво посмотрел на них. Медленно положив их около чашки, мужчина встал со стула.

Неспешно обойдя барную стойку, Владимир подошёл к Марине, наблюдающей за каждым его движением, и встал за ней, подойдя так близко, что она ощутила тепло его тела. Он стоял теперь у неё за спиной, и Марина чуть склонила голову, опустив глаза, в бессильной попытке увидеть мужчину, понять, что он хочет сделать… А Владимир, постояв пару мгновений за спиной Марины, немного склонился над женщиной и произнёс полушёпотом:

- А я, Мариночка, получаю полную и безграничную власть… — Марину тут же обдало жаром от его слов, а тело пробила самая настоящая дрожь, словно она очутилась вдруг посреди снежного, морозного леса как была — в лёгком летнем платьице, — Власть не только над телом, но и над сознанием — как хищник получает удовольствие, настигнув свою жертву… — Марина сидела на своём стуле, боясь шевельнуться, словно в каком-то оцепенении, а Владимир, проговорив это, медленно отошёл от неё и вернулся за барную стойку.

Присев снова на свой высокий стул, он с привычной уже улыбкой проговорил:

- И всё-таки, как же прекрасно Вы смущаетесь, Мариночка! — рассмеялся он. Всё ещё пребывая в оцепенении от его недавней близости и горячего шёпота, Марина лишь успела подумать, как же быстро он умеет перевоплощаться! Словно два совершено разных человека — один вот только недавно стоял у неё за спиной, притягивая каким-то непонятным магнетизмом и кружа голову одним своим присутствием, а другой, совсем другой уже человек — сидит сейчас напротив неё, подливает себе горячего чая и вполне дружелюбно улыбается ей…

- Теперь, если не возражаете, я тоже задам Вам свой вопрос. Вы — эмоциональна? — спросил он, и отпил чаю из чашки, скрывая за ней улыбку свою.

— Я — что? — смешалась Марина, уставившись во все глаза на Владимира.

— Ну, вот насколько сильно Вы можете проявлять свои эмоции? Кричать, плакать, смеяться, возбуждаться? — попытался помочь он женщине, и даже отставил чашку чая, внимательно наблюдая за Мариной.

Марина приоткрыла рот и смотрела на Владимира, не находя ответа. Она никогда не думала об этом, и не знала сейчас, как ответить на этот довольно лёгкий, в общем-то, вопрос…

- Хорошо, — произнёс он, — Вот сейчас, когда я стоял у Вас за спиной — что Вы почувствовали? Желательно подробно, — коротко добавил Владимир, отламывая себе ещё кусочек торта и отправляя его в рот.

- Ваш голос — он звучал как будто у меня в голове… — в смятении проговорила Марина, с трудом подбирая слова, пытаясь вложить в них все свои ощущения, — Сильный жар, исходящий от Вас, словно обжигал мою спину…

- Возбуждение? — задал уточняющий вопрос Владимир.

Марина вдруг почувствовала странное ощущение внутри себя — ей показалось, что горит она сама… Хотя, казалось бы, с чего — он и не говорил ничего такого особенного… Но одно его присутствие, звук его голоса, предельно откровенные вопросы — всё это напрочь выбивало из колеи привычного, заставляя пересыхать горло от волнения…

Она потянулась за чашкой остывшего уже чая, и, сделав большой глоток, произнесла в ответ на последний вопрос Владимира:

- Немного, — Марина опустила глаза, стесняясь признаться этому странному мужчине, что между ног уже давно влажно и тепло…

«Listen to your heart when he's calling for you…» — раздалась внезапно и громко известная всем мелодия где-то в квартире.

- Марина, у Вас телефон, — выводя её из оцепенения, негромко произнёс Владимир.

- Я… отвечу? — несмело спросила Марина, словно прося разрешения, судорожно пытаясь вспомнить, где бросила свою сумочку…

Глава 6


— Ну, ты там как? Живая?! — раздался требовательный голос подруги, как только Марина нажала кнопку «принять вызов» на своём телефоне. Отыскав сумочку в коридоре, там, где она её оставила, едва зайдя в квартиру, Марина прошла в большую комнату, чтобы не разговаривать с подругой у двери.

- Если честно — наполовину, — выдохнула Марина в трубку. Она прошла к окну, пройдя мимо того блестящего шеста и с опаской косясь на гинекологическое кресло в углу комнаты. Посмотрев сквозь тюль на улицу, Марина чуть прижалась к оконному косяку.