Они проснулись от желания. От желания быть друг с другом. Дождь закончился, но за окном было пасмурно. Вылезать из кровати совсем не хотелось. Райнер приподнялся на локоть и принялся разглядывать и гладить лицо девушки. Как ни странно, она не смущалась и не краснела, даже когда он поцеловал ее обнаженную грудь.

– Таисия, девочка моя, я тебя очень люблю. Когда закончится война, я увезу тебя в Германию, познакомлю со своими родителями. У нас будет много-много детей.

Тася слушала его и улыбалась, особенно когда он заговорил о детях. Ей нравилось слушать, когда он рисовал их будущее, и совсем не хотелось, чтобы он ехал в комендатуру.

– Надо вставать, – сказала Тася, – скоро спустится Эрих, и вы не успеете поесть.

Райнер встал и пошел одеваться в другую комнату, чтобы не смущать свою возлюбленную. Но, услышав крик, вернулся назад. Тася стояла, завернувшись в одеяло, и растерянным взглядом смотрела на окровавленную простынь.

– Таисия, не переживай, у девушек это всегда случается в первый раз, – нежно улыбаясь, произнес Райнер.

Он подошел к девушке и обнял, чтобы как-то успокоить ее, чувствуя себя причастным к этому неприятному моменту. Тася обняла его, одеяло сползло на пол, и Райнер начал обнимать ее красивое, стройное тело.

– Таисия, дорогая, что ты со мной делаешь? Одевайся, моя прелесть, не стоит вызывать лишних подозрений.

Райнер поднял одеяло, накинул на Тасю, еще раз поцеловал и вышел на кухню. Девушка привела себя в порядок и начала хозяйничать. Влюбленные молча делали свои дела и, улыбаясь, время от времени, поглядывали друг на друга, вспоминая прекрасные моменты прошедшей ночи.

************************************

Сев в машину, он даже не заметил Галю, за которой успел съездить Эрих. Ближе к центру он только обратил внимание, что переводчица уже на месте.

– Галя, вы сегодня поработаете в полицейском участке. Там будут составляться списки на добровольцев в Германию. Я уеду сегодня на вокзал, чтобы заняться подготовкой эшелона. Домой доберетесь сами. Эрих сегодня мне будет нужен в течение всего дня.

Они сразу же подъехали к бывшей библиотеке. Там уже вовсю крутились полицаи. Камышов и Латышев уже были на месте.

– Здравствуйте, господа. Госпожа Петрова сегодня будет работать с вами. Предоставьте ей всю информацию о людях для работ в Германию, на работы по восстановлению кирпичного завода и составьте еще список всех мужчин, находящихся в данный момент в городе, от 13 до 60 лет. Вся информация должна быть утром у меня на столе. В случае необходимости найдете меня на станции. Кстати, начальник станции так и не объявился?

– Нет, господин офицер. Есть подозрения, что он уехал с семьей с эшелоном, эвакуировавшим технику с завода.

– Так, сегодня все подготовить по людям. Галина, вы завтра со мной работаете на станции. Вечером мы должны отправить первый эшелон на Германию.

Отдав указания, Райнер поехал на станцию. В городе с каждым днем становилось все оживленнее. Немцы прибывали в город. Все большие здания, в частности школы, переоборудовались под казармы во избежание кровосмешения и «морального разложения» солдат от совместного проживания с местным населением в одних помещениях.

Райнеру встретились машины, которые перевозили раненых в больницу. На станции была суматоха. Тут же выносили раненых. Тут же все готовилось к отправке эшелона на Германию. Ответственным по станции был назначен лейтенант Уэндэл Ланге. Следом за ним бегал, суетясь, помощник машиниста Петро Кривенко, который остался вместо начальника станции.

– О, господин майор, – обратился Ланге при виде Нортемберга. – Вы вовремя! В двух последних вагонах находятся военнопленные с фронта. Что с ними будем делать?

Райнер оглянулся и увидел какие-то ангары.

– Что в этих помещениях? – спросил он русского помощника, указывая в сторону ангаров.

Петро понял и объяснил, что они сейчас пустые.

– Закончите с ранеными, лейтенант. Вызовите отряд солдат и до утра разместите там пленных под усиленной охраной. Сегодня осмотрим местность под концлагерь, местные обнесут колючкой территорию, и переведем их туда. Завтра утром здание ангара используем как пункт для сбора людей в Германию.

– Хорошо, господин Нортемберг.

– Что слышно с совхоза?

– Латышев доложил, что скот уже гонят.

– Проследите за погрузкой скота лично, чтобы в дороге не возникло осложнений. Я сейчас в комендатуру, возьму машину солдат и за город. Да, и покормите пленных, завтра им этой возможности, может, не представится. Вернусь после обеда.

Райнер взял взвод солдат, заехал в полицейский участок, приказал Камышову организовать группу людей на строительство концлагеря, получить материал и поехал за город. Концлагерь планировали строить на открытой местности, метрах в семистах от кирпичного завода.

Только по дороге за город он вспомнил Тасю, свою любимую, юную, нежную искусительницу. В его сознании всплывали картины из предыдущей ночи. Он вспоминал запах ее тела, волос, ее бархатистую на ощупь кожу. Ее неопытность, которая ничуть не делала ее менее страстной. В Германии у него были женщины, но это были холодные, расчетливые встречи. А эта русская девушка действительно согрела его своей любовью в чужой стране. Мысли Райнера прервались, когда остановилась машина. Солдаты ждали дальнейших указаний.

Райнер с командующим взвода обозначили периметр, который надо было огородить проволокой, определили огневые точки и примерное расположение бараков. Солдаты начали работать. Через три часа привезли материалы, инструменты, и потянулись люди в сопровождении группы полицаев и самого Латышева. В числе пришедших людей Эрих увидел Петрова Семена Петровича. «Черт! Вот незадача. Галя расстроится, если узнает, что ее старый отец занят на тяжелых работах», – подумал немец.

– Господин Нортемберг, – обратился солдат к Райнеру.

– Да.

– Я заметил в числе работников отца переводчицы. Он учитель математики и уже не молодой мужчина. Я думаю, что фройлен расстроится, если узнает, что ее отец занят на тяжелых работах.

– А вас, Эрих, очень волнует внутреннее состояние фройлен? – спросил Райнер, вглядываясь в толпу русских.

– Она мне нравится, господин майор! – выпалил солдат.

Райнер не ожидал такой откровенности от своего водителя. «Похоже, я что-то пропустил. Надо будет присмотреться к этому парню», – подумал офицер.

– Хорошо, Эрих. Я улажу этот вопрос. Приведите этого мужчину ко мне.

Эрих бросился выполнять приказ. Солдат подвел к офицеру перепуганного мужчину в возрасте, и они направились в сторону Латышева.

– Господин Латышев, я так понял, что у вас произошло какое-то недоразумение. Отец фройлен Петровой, которая добросовестно служит немецкой Германии, ошибочно попал на эти работы, – на ломаном русском языке объяснил Райнер начальнику полиции.

– Да, скорей всего. Вы приказали срочно найти людей, поэтому и вышла ошибочка.

– Пока фройлен трудится на благо Германии, оградите ее семью от таких работ. Спасибо, господин Латышев, – не дав начальнику полиции ответить, приказал Нортемберг и направился к машине.

– А сейчас мне что делать, отпустить его? – крикнул Латышев.

– Майер, старик пусть доедет до города с нами, – сказал Райнер.

– Он едет с нами, – ответил вместо Райнера Эрих и подтолкнул Семена Петровича к машине.

Нортемберг приказал обнести колючкой обозначенную территорию до утра, к прибытию военнопленных, и уехал на станцию.

Петрова высадили в городе. Бедный Семен Петрович так толком ничего и не понял, но был уверен, что к такому повороту событий был причастен молодой немецкий солдат, который был явно не равнодушен к его дочери.

************************************

Галка, выполнив всю работу, решила зайти домой проверить, как там домашние, а потом сходить к Тасе.

Дома были только Пашка и Вера Михайловна.

– Мам, привет, а где папа? – спросила Галка.

– Галочка, я толком не поняла. Пришли полицаи. Спросили, здесь ли живут Петровы, и забрали отца на какую-то работу. А мы вот тут с Пашей одни. И Наталья не приходила. Мальчик весь испереживался, – отчиталась дочери расстроенная Вера Михайловна.

– Мамуль, я к Тасе. Мне надо с господином офицером поговорить. Скоро буду. Не расстраивайся, – крикнула девушка и хлопнула входной дверью.

Со скоростью ветра Галка долетела до Таси.

– Тася, офицер не приходил? – от дверей крикнула Галя.

– Нет. И на обед не приезжали. Галя, что-то случилось? – спросила Таисия, увидев взволнованную подругу.

– Папу, кажись, забрали на кирпичный завод. Он там со своей грыжей долго не протянет. Я хочу попросить офицера, чтобы он отстранил его от тяжелых работ.

– Галь, не переживай. Успокойся. Придет Рай… то есть господин офицер, и все уладит. Не думаю, что он откажет тебе в твоей просьбе. Ты ведь все-таки у них работаешь.

– Тася, я не прощу себе, если не уберегу отца.

– Галочка, ты ела сегодня? Давай поедим. Успокоишься. Расскажи мне про Пашу! Как ему у вас? – стала отвлекать разговорами подругу Тася.

– Да ничего хорошего. Скучает без матери. Наташа сегодня не приходила. Завтра надо узнать, уж не случилось ли что-нибудь.

Девушки сели за стол. Перекусили и немного успокоились.

– Тасенька, я пошла к маме. Надо быть с ней. Когда вернутся немцы, дай знать мне через Эриха. Хорошо? А я буду ждать отца дома.

– Хорошо, подруга.

Галина пошла домой, думая об отце. Войдя в квартиру, она увидела его куртку в коридоре и услышала голос.

– Папа, папочка! – крикнула Галка и кинулась к нему на грудь. – Папа, где ты был? Что они тебе говорили?

– Да все нормально, доченька. Я сам не понял. Нас привезли на кирпичный. Немцы там концлагерь надумали строить. Я сразу там увидел немца, который тебя возит. Он тоже меня, видно, заметил. Потом они поговорили с Латышевым, и они с офицером меня довезли до города. Ничего не сказали. Надо в полицию идти, спрашивать, во сколько завтра на работу выходить. Ничего не понимаю.