– Таська, а че это к тебе полицаи приходили? – спросил девушку соседский мальчишка.

– Много будешь знать, скоро состаришься! – ответила Таисия, открывая калитку.

– А Таська с немцами живет и полицаев приваживает! – не унимался пацан.

– С чего это ты взял?

– А все говорят. А мамка моя сказала, что ты немецкая овчарка!

Тася повернулась к сорванцу с искаженным от гнева и злости лицом.

– А ну домой марш, быстро! Вот щас тебе задам, – испуганно кричала на мальчика мать. – Тась, не слушай его. Малой еще. Говорит что ни попадя!

Женщина, размахивая прутом, кинулась догонять мальчишку. Таисия вошла в дом, села за стол, обхватила руками лицо и расплакалась. В этот момент она действительно чувствовала себя предательницей. Кому какое дело, что немецкий офицер спас ее, что немецкий солдат принимал участие в побеге семьи ее близкой подруги. Налицо был факт ее совместного проживания с немцами. И Таисия начала осознавать, что, если город освободят русские, ей придется перед ними держать ответ. До сих пор ей это и в голову не приходило. «А если придут наши, то Райнера наверняка ждет расстрел или плен. Боже мой, что нас ждет дальше? – задавалась вопросом Таисия. – Бабушка, милая моя, как же плохо, что тебя нет рядом. Как же мне нужен твой совет. Проклятая война! Мне остается только ждать», – думала девушка, отгоняя от себя черные мысли.

************************************

Райнер с Эрихом уехали в этот день рано. Они заехали за Галей. Нортемберга очень волновала ее сегодняшняя встреча с начальником СС. Он проводил Галю до кабинета оберштурмбанфюрера и пошел к себе. Галя тоже немного нервничала, но, взяв себя в руки, постучала в дверь.

– Входите.

– С добрым утром, господин офицер!

– О, фройлен, проходите. Присаживайтесь. Я не займу у вас много времени. Итак, Галя Петрова, – медленно произнес Петерман. – Состоите ли вы в комсомольской организации?

– Да, господин офицер.

– С какого года вы там состоите?

– С 1939-го.

– Вы туда пошли добровольно?

– Да.

– Зачем?

– Ну, потому что комсомольцем быть было почетно. Допустим, учителя относились к комсомольцам намного лучше.

– То есть вы там были чисто из корыстных побуждений? Так? – наклонился оберштурмбанфюрер так близко к лицу Гали, что она немного смутилась.

– Да, – немного подумав, ответила девушка, – как, впрочем, и многие другие.

– Интересно, какую работу вы там выполняли?

– Я большей частью помогала отстающим ученикам в изучении немецкого языка. У нас при школе был организован кружок. Принимала участие в сборах картофеля в «Заре», иногда помогала шить игрушки для детских домов.

– А как насчет политической работы?

– Несколько раз проводила политинформацию.

– На тему?

– Каждый комсомолец обязан был знать положение политической ситуации в мире и, в частности, в своей стране.

– Как вы относитесь к Германии?

– Хорошо. Думаю, что Советский Союз только выиграет в своем развитии, после освобождения от большевизма, – как можно спокойней отвечала Галя, вспоминая слова предупреждения Райнера.

– Напишите мне полный список комсомольцев вашей школы.

– Я могу всех не вспомнить.

– Но руководителя вашей организации вы всяко не успели забыть? – многозначительно посмотрел Петерман на девушку.

– Нет. Это Аркадий Полевой. Честно говоря, не знаю, за что его и выбрали! Он просто помешан на спорте. Постоянно организовывал какие-то соревнования спортивные между школами. Подруга моя тоже комсомолка – Тася Зорькина. Но она, как и я, тоже хотела иметь поблажки от учителей.

– Скажите мне, милая фройлен, а как же вы устроились на работу в комендатуру?

– Так все через мою подругу Зорькину Таисию. И не жалею. Тут и деньги платят, и паек какой щедрый дают. И офицеры шоколадом угощают.

Петерман недоуменно посмотрел на девушку.

– А-а-а! Так, господин Нортемберг остановился в доме у моей подруги. Я зашла к ней и, поговорив со мной на немецком языке, предложил работать в комендатуре за хорошее жалованье.

– Вы любите деньги?

– Господин офицер, мои родители учителя, зарабатывали немного. А сейчас у меня появилась возможность даже купить себе наряды.

– Нортемберг живет у вашей подруги?

– Да. Она осталась одна, и господин офицер платит ей за готовку и стирку.

– Мг, интересно. Какие у них отношения?

– Так как какие? Понятно какие. Она готовит и стирает.

– Я имею в виду половые отношения.

– Да что вы, господин офицер! Нет никаких отношений, – ответила Галка, опустила глаза и густо покраснела.

– Ну, что ж, фройлен, у меня больше к вам нет вопросов. Вы свободны.

Галя, стараясь быть спокойной, вышла из кабинета. «Все ли я правильно сказала? Надо будет с Аркашкой встретиться, чтоб не ерепенился очень-то. Почему его так заметно заинтересовали отношения Нортемберга с Тасей? Он даже забыл про список комсомольцев. Да, и зачем ему этот список?» – раздумывала Галка, идя к кабинету Нортемберга.

– Что он от вас хотел? – спросил Райнер, когда Галка вошла в кабинет.

– Спрашивал про комсомольскую организацию в нашей школе, как я попала сюда на работу и про ваши отношения с Таисией.

– Что именно про отношения?

– Насколько вы близки, – покраснев, ответила Галя.

– Это все?

– Да.

– Ну, что ж, Галя, будем думать, что оберштурмбанфюрер удовлетворился вашими ответами. Поехали на завод.

Галка и Райнер вышли из кабинета.

– Господин Нортемберг, вас ждет у себя господин оберст.

– Хорошо, Эльза, – ответил Райнер и направился к Кенингу. – Галя, спускайтесь и ждите в машине. Господин оберст, вы просили меня зайти?

– Да, Райнер. Как успехи? Завтра на совещании доложите мне, как у вас продвигаются дела по лесозаготовке. И наслышан, что вот-вот запустится завод.

– Думаю, что через недельку начнет работать на полную мощь.

– Молодец, Райнер. От нашей работы в тылу тоже очень многое зависит. Да, Райнер, я сегодня к вам заеду, хочу обсудить с вами один момент, который, надеюсь, пойдет на благо нашей армии. Заодно и поужинаем.

– Хорошо, господин оберст. Я сообщу вам, как вернусь с завода.

– Да, до вечера, Райнер.

Райнер с Галей целый день провели бок о бок с немецкими специалистами и двумя бывшими мастерами с завода, которых отыскали полицаи по указке Латышева. За неделю они планировали полностью восстановить все производственные процессы. Райнер не заметил, как наступил вечер.

В комендатуру они приехали уже в восьмом часу. Райнер поднялся к Кенингу, чтобы сообщить о своем приезде.

– Эльза, господин оберст у себя?

– Нет, господин майор, он поехал к вам.

– Спасибо, Эльза. До завтра.

После слов Эльзы у Райнера внутри как будто что-то защемило. Несмотря на то, что Кенинг был женат и имел двоих детей, он был напрочь лишен моральных принципов, касающихся семьи и женщин. Райнер быстро спускался по ступенькам, на ходу расстегивая верхние пуговицы кителя.

– Эрих, домой! Быстрее! – крикнул водителю Райнер, сев в машину.

Галка заметила, насколько майор вылетел возбужденный из комендатуры. На его лице читалось явное беспокойство. «Похоже, что случилось что-то серьезное. Неужели причиной является этот оберштурмбанфюрер?» – гадала про себя девушка, наблюдая за майором. И чем ближе они подъезжали к дому, тем больше нервничал Нортемберг.

************************************

«Да, похоже, что Райнер забыл заехать в комендатуру, – подумал Кенинг, глядя на часы. – Пожалуй, поеду к нему сам, наверняка он уже дома».

– Эльза, я поехал к Нортембергу. Если вдруг что-то серьезное, то меня можно будет найти у него.

– Да, господин оберст. Я вас поняла.

Услышав звук двигателя подъезжающей машины, Таисия еще раз осмотрела себя в зеркало и направилась к дверям встречать Райнера. Целый день девушка занималась по хозяйству, потом согрела воды в пристройке, которая служила своего рода летней баней, помылась, оделась в красивое светло-голубое платье с синими цветами. Оно невероятно подчеркивало красоту девушки. Немного по-другому уложила волосы и закрепила синей заколкой в тон к платью. Пока девушка занималась уборкой, для себя она решила больше не думать о плохом, а принимать жизнь такой, какая она есть, и радоваться каждому дню, проведенному вместе с Райнером.

Кенинг вошел в дом без стука и лицом к лицу встретился с очаровательной девушкой. На ее лице играла легкая улыбка, а от самой девушки исходил запах мяты, которую она добавляла в воду для мытья головы. Кенинг слегка опешил от неожиданности. Потом, заняв позицию хозяина, спросил:

– А что вы здесь делаете, фройлен?

Тася, как могла, объяснила полковнику, что она домработница майора, и показала документы. Кенинг разглядывал девушку, словно стервятник свою добычу. Таисия чувствовала себя неловко под его раздевающим взглядом и проклинала себя за то, что так нарядилась.


– Ну, что ж, фройлен, может, вы нальете мне чаю, пока нет майора? – сказал Кенинг, усаживаясь за стол.

– Да, господин офицер.

– А впрочем, к черту чай! – вдруг передумал Кенинг, доставая из портфеля бутылку коньяка. – Вот, фройлен! Дайте мне что-нибудь поесть. Покажите-ка, чем вы собрались кормить майора.

Тася начала накрывать на стол. «Господи, Райнер, где же ты? Избавь меня от этого типа!» – думала про себя Таисия.

Кениг выпил немного спиртного. И продолжал разглядывать девушку. Она не была похожа на тех русских женщин, с которыми ему довелось встретиться за год войны. Таисия обладала строгой красотой, которая безумно сочеталась с ее девичьей непосредственностью и застенчивостью. Она больше походила на актрису и вполне достойно бы выглядела в одном ряду с такими красавицами, как Джейн Рассел, Вивьен Ли или же Карла Дел Поджо. «Райнер просто везунчик! И я ни за что не поверю, что он не воспользовался такой красотой», – думал Кенинг.