– Эльза, фройлен Петрова сейчас поработает с документами, а я съезжу в больницу. Потом заберу фройлен и на завод.

– Хорошо, господин майор.

– Галя, а вы пока поработайте с документацией по оборудованию завода. Я скоро за вами заеду.

– Да, господин Нортемберг.

Таким образом, Райнер оставил наживку для Кенинга, который в свою очередь обязательно поинтересуется причиной посещения больницы. На данный момент Райнер преследовал одну цель: отвлечь внимание Кенинга и гестапо от его связи с русской девушкой.

– Эрих, едем в больницу, – сказал Райнер, сев в машину.

Офицер крепко сжал руку Таси. Почувствовав тепло рук своего любимого, она обретала уверенность в нем и предстоящих действиях. После того как их отношения перестали быть тайной, Райнер не стеснялся и оказывал всяческие знаки внимания возлюбленной в присутствии своего водителя. Некоторые его действия приводили Таисию в смущение, что еще больше сводило с ума Нортемберга.

Проходя по коридорам больницы, Райнер уловил пожирающие взгляды солдат в отношении своей спутницы. Его немного тревожили мысли о том, что девушке, возможно, придется провести ночь в больнице. Доктора они нашли в одной из палат. Зееман попросил Райнера подождать его в кабинете.

Войдя в свой кабинет и увидев виновницу сделки, доктор понял, что продешевил. Но, несмотря на свою жадность, он был человеком чести.

– Господин майор, теперь я понимаю ваши действия. До этого момента я не мог взять в толк, зачем все эти хлопоты и траты. Невзирая на то, что она русская, в нее может не влюбиться только слепой.

– Откровенно говоря, я рад, что у вас я нашел понимание.

– Гестапо вас отказывается понимать? – прищурив глаза, спросил Зееман. – Признаюсь вам честно, майор. Я читал труды Гитлера на тему кровосмешения и вымирания нации. На этот счет у меня, как у врача, совершенно другие взгляды.

– Интересно знать мнение доктора на этот счет.

– Я считаю, что если в нашу нацию будет вливаться такая красивая и здоровая кровь, как у этой фройлен, то это скажется намного благоприятней. Германия маленькая страна, и ей просто необходим приток новой здоровой крови. А эти фермы для деторождения чистой расы – это бред. Только голубоглазые и светловолосые могут быть творцами и носителями цивилизации, – с усмешкой цитировал Зееман.

– Вы не сторонник учений Гитлера?

– Я принимаю не все его учения. Я доктор. Мое дело лечить. Я далек от политики, господин майор. А вот у вас все впереди. Сейчас идет подготовка наступления на Сталинград. Там Москва. А осенью, может, и вовсе закончится война. И судя по вашим серьезным намерениям в отношении этой фройлен, через пару лет вы хотите стать отцом.

– Вы меня очень хорошо поняли, доктор. Поэтому я надеюсь на вашу помощь.

– Да, давайте к делу, господин Нортемберг. Сейчас я с этой очаровательной фройлен пойду в операционную. После чего она останется здесь на сутки. Я оформлю все документально, майор.

– Она будет лежать в отдельной палате, доктор?

– Да, пока это можно позволить.

– Доктор, я хочу убедиться в этом сам. Надеюсь, что вы меня понимаете?

– Да, майор. Молодость, молодость. Пройдемте со мной.

Райнер и Тася вышли в коридор вслед за доктором. Зееман заглянул в кабинет для медперсонала и крикнул:

– Подготовьте операционную.

– Майор, сейчас я вас провожу в палату фройлен, где она переоденется. Потом подходите к операционной. Я вас жду, – сказал Зееман, указав на помещение для операций.

– Пойдем, Таисия, – проговорил Райнер, взял девушку за руку и повел в указанную плату. – Вот переодень эту одежду, и я провожу тебя к доктору.

– Райнер, я боюсь, – тихо произнесла Тася.

– Не бойся. Я с тобой. Переодевайся. Я выйду.

Немец поцеловал девушку и вышел в коридор. Спустя несколько минут вышла и Тася. Райнер подвел ее к операционной и, успокоив, втолкнул за дверь.

– Садитесь, фройлен, – сказал Зееман, указывая на стул. – Сейчас медсестры подготовят мне необходимый инструмент и начнем.

Тася вжалась от страха в стул.

– Все готово, доктор, – сказала медсестра, выходя из смежной комнаты.

– Вы свободны, фрау Гретхен. Я сам прооперирую эту фройлен, – сказал доктор Зееман и закрыл за женщиной дверь.

– Как вас зовут, милое создание? – спросил Зееман.

– Таисия. Таисия Зорькина.

– Таисия, вы посидите здесь. Я пойду немного инсценирую операцию и вернусь к вам, – сказал доктор и скрылся за соседней дверью.

Через некоторое время в дверях показалась голова доктора.

– Фройлен, проходите.

Тася встала и пошла в соседнее помещение. У операционного стола лежали инструменты в крови. Белье тоже было запачкано.

– Ложитесь на стол. Вас сейчас отвезут в палату. Притворитесь спящей. Через час проснетесь. Вам понятно?

– Да, – сказала Тася, легла на операционный стол и закрыла глаза.

Доктор вышел из помещения. Вскоре Тася услышала голоса женщин-медсестер. Они везли ее в палату. Так же девушка чувствовала присутствие Райнера. Оставшись в палате наедине с возлюбленным, Тася открыла глаза и судорожно вцепилась в его руку.

– Тася, милая! Все в порядке. Мне сейчас надо уехать. Ты останешься здесь на ночь. Никто кроме доктора к тебе не подойдет. Вечером я заеду. Все, спи, моя хорошая.

– Райнер, не могу спать. Я боюсь.

– Время быстрее пролетит. До вечера, – сказал Райнер и, поцеловав свою русскую принцессу, вышел из палаты.

Нортемберг еще раз обсудил моменты безопасности Таси с доктором и поспешил в комендатуру за Галей.

**************************

– Господин майор, вас просил зайти господин оберст, – сообщила Райнеру Эльза, как только он появился в дверях приемной.

– Спасибо, Эльза, – ответил Райнер и вошел в кабинет Кенинга.

– Райнер, опять рука? Эльза сказала, что ты в больнице, – с порога начал задавать вопросы обеспокоенный Кенинг.

– Нет, господин оберст. Я просто воспользовался вашим советом и отвез свою русскую любовницу на стерилизацию, – спокойно ответил Райнер. – А как идут поиски беглой проститутки?

– Наверное, она провалилась сквозь землю вместе со своим выродком. А насчет этой русской вы, майор, приняли верное решение, – сказал Кенинг. – Ни к чему вам проблемы. Я, грешным делом, подумал, что вы серьезно увлеклись этой девкой. Может, сегодня вечером в ресторан, майор?

– Да, я не против. Встретимся там. Возможно, я кого-нибудь найду на неделю-другую, пока моя русская подружка придет в себя после операции, – как можно беззаботней ответил Райнер. – До вечера, господин оберст!

Райнер щелкнул каблуками сапог и вышел из кабинета, забрал Галину и, более-менее спокойный за судьбу Таси, поехал на завод.

************************************

Валерка так размяк в лучах июльского солнца, что чуть не упустил объект слежки. Ближе к обеду из подъезда вышел еще немного заспанный Сергей. Молодой человек прошел пару улиц, вошел в подъезд одноэтажного дома и через несколько минут вышел вместе со своим напарником. Ребята сходили в комендатуру, а потом, судя по всему, направились за город. Валера следовал за ними, ничем себя не обнаруживая. Полицаи свободно прошли немецкий пост, перед мостом, и пошли в сторону кирпичного завода. Когда Сергей и Антон скрылись из вида, Валера пошел через мост. Немецкий патруль остановил мальчика. Валера догадался, что немцы спрашивали, куда он идет. Мальчик достал бумагу, где была установлена его личность, как сына сотрудника полиции. Немцы посмеялись и не стали больше его задерживать. Валерка нагнал ребят уже возле завода. Пройдя еще около километра, мальчик увидел издалека территорию, огражденную колючей проволокой. Это было практически открытое место. Оно и интересовало Сергея с Антохой. Ребята залегли в ближайшем к лагерю кустарнике, достали бинокль и стали наблюдать. Любопытство подвело юного разведчика. Ребята услышали сзади треск веток. И при виде старого знакомого Сергею ничего не оставалось, как подать знак мальчишке ползти к ним. Валерка, обрадовавшись приглашению, не заставил себя долго ждать.

– Ну, что, неугомонный! Все следишь? – шепотом спросил Серега мальчишку.

– Так да. А вы все не замечаете? А если бы за вами немцы щас присматривали или, скажем, сам мой батя, то вы бы давно в гестапо объяснялись, что за интересы у вас такие по чердакам ночью шнырять да вон за лагерем наблюдать, – уверенно сказал Валерка и шмыгнул носом.

– Меня Антон зовут.

– Знаю, вы в моем классе политинформацию проводили.

– Значит, ты, Валера, горишь желанием нам помогать? – спросил Антон.

– Значит, да. А что это вы тут разглядываете?

– Да вот думаем, как пленных освободить.

– Ничего себе! Вдвоем?

– Да нет, Валера, думаю, нам тут вдвоем не управиться. Один фашист на вышке. Фонарь стоит там же. Наверняка освещают территорию ночью. Трое, кажись, вон в будке крутятся. Видимо по всему, пьют. Как-то странно шатаются. И не трое, а четверо. Четвертый там че-то на пеньке возится. Мать честная, патефон настраивает! И в лесу человек пятнадцать-двадцать точно работу контролируют, – комментировал Сергей свои наблюдения.

– Значит, нам тут до вечера куковать, ребята. Серый, ты взял, что покушать? – спросил Антон.

– Да, взял. Держи, – сказал Сергей и достал из-за пазухи сверток.

– Валер, а вот ты говоришь, что помочь можешь? Может, скажешь чем? – спросил Антон, разворачивая сверток.

– Что скажете, то сделаю.

– Хорошо. Нам надо бы девушку с малышом в лес переправить. Соображения будут?

– Может, на лодке по речке.

– Думали уже. Берега слишком открытые. Да и прогуливаются немцы по берегу регулярно. Мы с Серегой этот вариант рассматривали. Рискованно. Спалят лодку, попадем все. Через лес тоже опасно. Практически все подходы к городу заминированы. На днях мальчонка подорвался. Слыхал?