– Настя, успокойся. Ты его в узелок, вроде, сунула, чтоб найти быстрее, – пытался успокоить ее Валерка.

Наконец-то, девушка нашла свой документ и протянула солдату.

– Ребенок твой? – на ломаном русском спросил начальник патруля, подошедший к солдату.

Он взял документ и еще раз осмотрел девушку.

– Разрешение только на тебя. Ребенка здесь нет.

– Что же делать? – спросила Настя уже со слезами на глазах.

– Назад в город или оставляй здесь.

Настя взяла малыша из рук Валеры и прижала к себе. Немцев отвлекла подъехавшая машина. Начальник патруля подошел к водителю на проверку документов. Узнав Нортемберга и русскую переводчицу, он дал отмашку, чтобы пропустили, и вернулся к задержанным.

Галя из окна автомобиля узнала в девушке Настю.

– Стойте! – крикнула она.

– В чем дело, фройлен Галя? – спросил удивленный Райнер и попросил Эриха остановить машину.

– Господин Нортемберг, я увидела свою знакомую, у них много вещей. Позволите доехать ей с нами?

– Эрих, сдайте назад.

– Какие-то проблемы? – спросил начальник патруля Райнера.

– Нет. Моя переводчица хотела подвезти свою знакомую. У них что-то не в порядке? – спросил Райнер, оценивая ситуацию.

– У девушки документы в порядке. Она направлена на сельхозработы. А на ребенка разрешения нет.

– Дяденька, так его оставить некому, а в деревне она пристроит куда-нибудь, – закричал Валерка и подбежал к офицеру, лицо которого показалось мальчику очень добрым.

– А тебе чего за городом? – устрашающе посмотрел ефрейтор на подростка.

– А у меня документ имеется. Вот. А эта подошла ко мне и попросила помочь донести пацана до деревни за гостинцы. Ну, а мне что, трудно, что ли? Еще и за гостинцы!

– Ефрейтор, возможно, произошла какая-то ошибка. И, вообще, ребенок очень мал. Пропустите их. Я их сам довезу до места.

Немного помешкавшись, ефрейтор дал распоряжение пропустить девушку с ребенком. Райнер открыл заднюю дверь. Настя юркнула на заднее сиденье. Валерка подал ей малыша, закинул вещи и сам, еле вместившись в машину, захлопнул дверцу. Секунды спустя, Настя узнала Галку.

– Галя, спасибо. Если бы не ты, пришлось опять возвращаться.

– Да что ты, Настя! Как я могу тебе не помочь? – сказала Галка, делая знаки, чтобы та не сказала ничего лишнего.

Настя от радости ничего не соображала, пока Валера не ущипнул ее за бок. Райнеру показалось очень знакомым это лицо. Офицер вспоминал, где ее видел, пока девушки шутили и играли с малышом.

– Галя, скажите ей, что мы довезем ее до отворотки на совхоз. Дальше ей придется идти пешком. Я не могу отпустить машину.

– Господин майор, конечно. Мальчик ей поможет донести ребенка. Она и так вам очень благодарна! Да, Настя? Вам придется выйти здесь, – сказала Галка и ободряюще пожала руку перепуганной насмерть девушке.

Эрих помог выйти попутчикам. Настя и Валерка стояли и смотрели вслед машине, пока она не скрылась из вида.

– Ну, что, командир, накомандовался? – в истерике закричала Настя.

– Настя, в крайнем случае, вернулись бы в город. Один день нашли бы, где спрятаться! Ушли бы завтра. Не надо паники! – крикнул Валерка, вновь обретая командирский вид.

Всю дорогу шли молча. Только Петька агукал. Когда путники дошли до окраины леса, ребенок, обняв за шею мальчика, спал.

– Утомился, бедняга! Давай его мне, Валера! А ты силен. Я его день поношу, так к вечеру руки отваливаются. Валер, достань одеялко в узелке. Постели тут в тенечке.

Валера, молча, исполнял просьбы Насти. Когда с маленьким управились, Настя достала посудину с кашей, что вчера осталась, разложила на травке и пригласила мальчишку.

– Валер, ты на меня не обижайся. Я так испугалась. Если б ты знал. Я ж не за себя. За него! Я его так люблю! – сказала Настя, любуясь на спящего сына.

– Я тоже его полюбил. Буду скучать по Петрухе. Ну, думаю, не долго.

– О чем ты?

– Мы щас соберем отряд и в лес к вам придем. А оттуда и немцев бить станем. А там уж и наши придут. Я письма читал с фронта. Борькин отец – красный командир. Он написал, что все одно – победа за нами!

– Тогда мы тоже тебя ждать будем, – грустно сказала Настя.

– Ты что, Настя?

– Да вот от мужа своего давно писем не получала.

– Главное, чтобы похоронки не было. Значит, жив и воюет.

– Да кто его знает. Немцы всю почту проверяют. Из местных жителей кого-то посадили письма читать. Семьи командиров так выявляют. Я слышала, что забрали уже кого-то. В лагерь будут оправлять, чтобы как бы заразу большевистскую не разносили. Давай покимарим немного, пока Петрушка спит. Ночь не спала, переживала. А сейчас и дышать легче стало.

– Давай, – согласился Валера, пожевывая травинку после вкусной каши.

Мальчишку тоже морило в сон. «Надо на почту сегодня заглянуть. Посмотреть, кто из наших письма читает, и Борьке обязательно сказать», – думал мальчик засыпая.

Настя с Валерой проснулись от треска сучьев. Они вскочили на ноги и увидели мужчину в возрасте.

– Вы что тут делаете? – спросил строго Садовников. – Больше спать негде?

– А вы что ругаетесь, дяденька? Мы, может, ждем кого, – огрызнулся Валерка.

– А ты мне не груби, малый! Как зовут? – спросил Садовников, чтобы лишний раз убедиться, что это его гости.

– Я Валерка. Это Настя Травкина.

Петруша тоже решил представиться. Малыш проснулся от громких голосов и заявил о себе ревом. Девушка схватила его на руки и дала кусочек хлеба, замотанного в марлечку. Малыш успокоился и принялся мусолить угощение.

– А где ребята? – спросил Садовников.

– У них накладка вышла. Двое полицаев, видать, напились, и их вместо них за продуктами отправили, – доложил мальчишка.

– Ядрена вошь! Их же перестрелять могут! Борис Моисеевич уверен, что будут другие полицаи, поэтому решили сразу убить предателей.

– Как убить, дяденька? Среди них батя мой! – крикнул испуганно Валерка.

– Давно они в «Зарю» ушли? – спросил Алексей Иванович.

– Позже нас немного. Батя мамке сказал, что недолго будет, так как по телефону вчера еще старосте приказали все подготовить.

– Что же мне с вами делать теперь, детский сад? Да и где место для засады они выберут? Тьфу ты! – ругался Садовников, не зная, как поступить.

– Дяденька, а вы командир у партизан? – спросил Валера.

– Да нет, брат! Командир как раз сейчас там. Вот оно как! А ты зови меня Алексей Иванович. А то тоже заладил, дяденька да дяденька.

– Алексей Иванович, так что вы тогда переживаете. Командир – он и есть командир. Сам правильное решение примет!

– Так оно так, Валера, но командирам иногда тоже помощь нужна!

Настя наблюдала за Валеркой и умилялась. «До чего мальчишка хороший. Деловой такой, внимательный. Этот точно командиром станет», – думала Настя, а в душе переживала, что скоро они расстанутся и неизвестно, когда вновь встретятся.

– Алексей Иванович, ребята спрашивали, что решили по поводу военнопленных? Велели все узнать и им доложить.

– Хороший ты солдат, Валерка! Таких бы, да побольше! А ты, может, и прав! Пойдем мы с Настей в отряд. А командир сориентируется. Не станет же по своим палить!

– А в отца? – спросил мальчик, серьезно посмотрев в глаза Садовникову.

– Иди сюда, брат! Садись рядом, – сказал Алексей Иванович вкрадчивым голосом. – Валера, в этой жизни нам все приходится платить. Кому-то имуществом, деньгами. Кому-то жизнью. Если меня убьют в бою, то это плата за победу, за нашу победу. Чтобы вот такие карапузы не по лесам прятались с мамками, а в садах да парках гуляли. Чтобы жили свободно. Если батю твоего настигнет пуля, то это его плата за предательство, за слабость, за малодушие, за желание нажиться за счет страданий своих знакомых, соседей, родных. Немцы, они ведь никого не пожалеют. Никого. А ты, Валера, – молодец! Ты настоящий патриот своей родины. Сегодня ты спас две жизни. Ты настоящий герой.

Мальчик слушал старшего товарища, и слезы застилали его глаза. Он ненавидел отца за то, что у немцев служит. Но как ненавидел, так и жалел. И мысли о том, что отец может не вернуться сегодня домой, его очень страшили. Ведь в какой-то степени получается, что он причастен к гибели отца.

– Утри слезы, сынок. Негоже такому бойцу плакать. Лучше слушай, что скажу. Валера, вот рюкзак. Здесь в тряпку завернуты листовки. Это наш первый вызов немцам. Пусть знают, что мы живы и будем бороться. Сверху давай положим что-нибудь из еды. Мало ли, заставят рюкзак открыть. Настя, есть яйца или что-нибудь съестное для маскировки?

– Да, вот возьмите, Алексей Иванович, – быстро отреагировала девушка и подала сверток с яйцами.

– Так, хорошо. Вот, так, положим, – сказал Садовников, укладывая продукты. – Если найдут, то скажешь, что нашел на дороге, думал, что еда, и подобрал.

– Ясно.

– Дальше. Что с пленными? Если сегодня все пройдет гладко, то до конца недели решим, как освобождать будем. Передай ребятам, пусть узнают настроение в лагере. Я так понял, что люди сломлены. Надо все учитывать. И тогда встает вопрос с одеждой. Я не знаю, сколько нам быть в лесу, но будем готовиться к худшему. Все, Валера, я рад знакомству с таким отважным солдатом. Передай ребятам, что через три дня, вечером, мы с Горячевым будем ждать их здесь. Все, прощайся с малым. Вон как ты ему полюбился. Лезет как! – сказал Алексей Иванович и, собрав Настины пожитки, закурил и отошел в сторону.

Валерка взял на руки Петьку, чмокнул его в пухленькую мягонькую щечку и прижал к себе. Настя тоже едва сдерживала слезы. За какие-то сутки ей очень полюбился этот отважный мальчишка. Девушка обняла его и сказала:

– Береги себя, Валерочка! Мы с Петрушей очень хотим тебя увидеть!