– Собиралась! Только вот домой заеду. Папа все утро жаловался на спину. Думаю, придется в деревню идти. Там одна бабушка всякими травками да мазями лечит. Если господин майор позволит, то ты свозишь меня, Эрих? – заигрывая, спросила Галка. – Эрих, да что с тобой сегодня? У тебя какие-то проблемы?

«Как ей сказать? Как причинить меньше боли? Думаю, мне надо сообщить господину Нортембергу. Может, он более деликатно ей донесет плохую новость? Да, надо поговорить с майором. Он человек хороший и понимающий», – решил про себя солдат.

– У меня неприятности. Я потом тебе расскажу, Галя.

– Эрих, я надеюсь, что их можно устранить? – взволнованно спросила девушка.

– Думаю, нет. Их надо только пережить.

– Так, солдат Майер, мне не нравится твое пасмурное состояние, поэтому я сразу поеду к Тасе, и ты мне все расскажешь.

– Хорошо, Галя. Мне придется тебе рассказать, – грустно сказал Эрих. – А вот и майор. Галя, посиди в машине. Мне надо поговорить с майором.

Солдат вышел из машины и быстрым шагом направился к Нортембергу. Галю немного насторожило поведение Эриха. Таким грустным и потерянным она его еще не видела.

Эрих говорил очень тихо, и она ничего не расслышала из короткого разговора между немцами. Но разговор, видимо, был отнюдь не приятным, так как офицер тоже странно изменился в лице. «Что же у него случилось? Видимо, очень серьезные проблемы. Ладно, сначала заеду к Тасе, потом домой», – решила про себя Галя.

Всю дорогу до Тасиного дома ехали молча. Во взгляде немцев чувствовалось какое-то беспокойство. Райнер попросил Галю и Эриха побыть во дворе, пока Тася соберет на стол.

– О, Райнер! Ты вовремя. У меня все горячее. Я позову Эриха. Ты пока умывайся.

Девушка поцеловала немца и пошла к двери, но офицер перехватил ее, взял за руки и посмотрел в глаза, не зная, какие слова подобрать, чтобы помягче сообщить о несчастье.

– Райнер, что случилось?

– Таисия, сегодня на площади расстреляли родителей Гали. Она об этом еще не знает. Она во дворе с Эрихом. Парень не знает, как ей об этом сказать. Я сам узнал от него час назад.

Девушка застыла на месте, как статуя. Райнер подхватил ее, когда она медленно стала спускаться на пол, и отвел на кровать. Она молчала, ничего не говорила и смотрела в одну точку перед собой, потом медленно повернулась к немцу и спросила:

– А как я скажу ей об этом? Райнер? Как я скажу?

Девушка уже плакала и трясла немца за воротник кителя. Галя, услышав плач подруги, вбежала в дом. Следом за ней вошел Эрих.

– Тася, милая моя! Что с тобой?

Девушка вытирала слезы, отворачиваясь от подруги. Галя посмотрела на Райнера и Эриха. Оба как-то совсем уж странно вели себя.

– Скажет мне, наконец, кто-нибудь, что случилось? – громко крикнула Петрова.

– Галя, ты сядь!

– Тася, не юли!

– Галочка! Ты только успокойся. Мы же вместе. И всегда будем вместе.

– Тася, ты это сама успокойся. В чем дело?

– Галя, Семена Петровича и Верочки Михайловны больше нет, – после небольшой паузы тихо произнесла Тася.

– Что значит нет? – трясущимся голосом в предчувствии чего-то недоброго спросила Галка и села на кровать.

– Они попали в облаву, и их расстреляли.

– Тась, ты что несешь? Какое расстреляли? У них есть документы! – нервно сказала Галя, ища поддержку у остальных присутствующих.

– Галечка, видимо, произошла ошибка.

– Тася! Какая ошибка! Жизнь людей – это ошибка? Все, с меня хватит! Я домой! Между прочим, мне еще мазь отцу надо принести. А я тут твой бред слушаю! – со злостью крикнула Галя и быстрым уверенным шагом пошла к выходу.

Эрих взял ее за руку.

– А тебе чего? А ну отпусти руку!

– Галя, тебе нельзя домой. Там никого нет. Тебе лучше побыть здесь.

– Эрих, меня мама ждет, – со слезами на глазах крикнула Галя, начиная понимать смысл всего происходящего.

– Галя, тебя больше никто не ждет. Я сам видел, как их расстреляли, – тихо произнес Эрих и посмотрел прямо в глаза своей любимой девушке, чтобы она до конца поняла правдивость его слов.

– Ты? Ты видел? И не остановил? Вот такая твоя любовь? – отступая назад и с ненавистью глядя в глаза солдату, прошипела Галя.

Тася видела, что состояние девушки на грани истерики. Она бросилась к подруге, чтобы успокоить ее.

– Не подходи ко мне! – кричала в бешенстве Галя. – Ты с ними заодно! Ты, ты… Да что ты вообще знаешь, что такое родители? Что такое потерять самых близких людей.

– Галя, успокойся! Ты меня сейчас обижаешь! Я тоже потеряла единственного близкого мне человека, свою бабушку. Она была и отцом, и матерью. Ты не права!

– Ты злая! – закричала Галя и от бессилья упала на пол и зарыдала.

Таисия подала знак немцам, чтобы они вышли из дома, и, сев рядом с подругой, взяла ее руку.

– Родная моя, дорогая! Галечка! Ты моя единственная подружка! Не обижай меня! Мне так же больно, как и тебе!

Галя обняла Тасю и еще громче зарыдала, сквозь слезы обвиняя жизнь, за то, что она так несправедлива к ней и ее родным. Так они просидели минут сорок, пока Галя не успокоилась и не выплакала все слезы.

– Тася, позови Эриха. Он сказал, что видел, как это произошло.

– Да, моя хорошая, сейчас. Давай умоемся холодной водичкой. Давай. Вот так. Эрих, Райнер! – крикнула Тася, приведя подругу в более-менее спокойное состояние.

Мужчины вошли в дом. Тася посадила Галку за стол.

– Эрих, расскажи, как это произошло? – спросила отрешенным голосом Галя, вытирая распухшие от слез глаза.

– Галя, все произошло очень быстро. Я вышел из комендатуры, и мне показалось, что среди людей, которых солдаты повели за здание, был твой отец. Я положил документы в машину и зашел за здание с другой стороны, когда прозвучали уже первые выстрелы. Я подошел к оцеплению солдат и увидел твоего отца. Но команду стрелять уже дали, и я видел уже, как они с твоей мамой упали после выстрелов. Я чисто физически не успел предотвратить это безумие. Галя, поверь! Если бы я все это увидел немного раньше, возможно, я бы успел достучаться до офицера. Но…

– Как они это перенесли? Они умерли сразу?

– Да, то есть нет. Твоя мама умерла сразу. Она его обняла, и они так и упали вместе.

– Да. Мама его очень любила. Да и он не меньше ее, – улыбаясь, сказала Галка, вспоминая своих родителей. – А отец?

– Я подошел к убитым. Твой отец открыл глаза и… сказал, то есть попросил, – Эрих мямлил, не зная, как передать последнюю просьбу Семена Петровича.

– Эрих, говори! Страшнее того, что их уже нет, быть ничего не может.

– Он просил, чтобы я позаботился о тебе и сделал счастливой, – выпалил немец.

Галка посмотрела на него и, казалось, даже не удивилась.

– Эрих, ты думаешь, почему я не удивляюсь такой просьбе? Отец был очень проницательным человеком. Они с мамой женились по любви. Он знает, что такое любовь. Он увидел ее в твоих глазах, когда ты заходил в наш дом. Он мне тогда еще сказал об этом. Возможно, он увидел в тебе человека, который может сделать меня счастливой. Где их тела, Эрих?

– Галя, я уехал по делам. Потом вернулся, чтобы узнать, как поступят с телами, но их там не было. Мне сказали, что тела увезли на окраину города и закопали всех в одной яме.

– Значит, и похоронить по-человечески не получится, – со вздохом сказала Галя.

– Галечка, давай помянем твоих родителей, – сказала Тася и разлила по стаканам водку.

– Давай помянем, Тася, – согласилась Галя и выпила, не морщась, все содержимое стакана.

Дальше разговор не клеился. Галя была очень подавлена смертью родителей. «Как все-таки больно, когда смерть забирает самых близких людей. Когда умерла Тасина бабушка, я переживала. Но когда уходят такие близкие люди, как родители, как же это больно! Как болит сердце! Господи, почему ты так несправедлив ко мне? Зачем, зачем ты их забрал у меня так рано? Как дальше жить? Папка, родной! Он думал обо мне до последнего вздоха. Господи! Почему мы с тобой так мало говорили? Он так хотел, чтобы я выжила в этой войне, что поручил заботу обо мне немцу. Я выживу, папочка! Я обязательно выживу, ради тебя и мамы!» – думала про себя Галя.

– Галочка, покушай, хоть немного, – переживала за девушку Тася.

– Да, конечно, Тася. Только не хочется мне. Я домой пойду, – сказала Галка и встала из-за стола.

– Галчонок, тебе сейчас нельзя одной. Ты останешься у меня, – настаивала Тася.

– Нет, Тася. Не сегодня. Я хочу домой.

Райнер взял за руку Тасю и дал понять, чтобы та не донимала подругу своей заботой.

– Галя, Эрих вас отвезет домой.

Галка не обратила внимания на предложение Райнера, встала из-за стола и пошла к выходу.

– Эрих, проследите, чтобы она не наделала глупостей. Будьте с ней! – приказал Райнер водителю.

Солдат последовал за девушкой. Помог ей сесть в машину и повез домой.

– Тася, налей мне еще водки, – попросил Райнер, когда Галка с Эрихом покинули дом. – Тася, я сочувствую ей. Потерять родителей – это, наверное, на самом деле страшно. Признаться, мне очень стыдно за деяния моих соотечественников. Именно здесь, в тылу, я понял, что такое смерть. Именно здесь, я запутался в том, что на самом деле происходит! С кем мы воюем? За что мы воюем? И за кого? Я раньше не понимал, почему отец с презрением относится к Гитлеру. В нацистскую партию он вступил только, исключительно из своих интересов, чтобы сохранить бизнес. В последнее время он активно занимался выводом своего капитала из страны. Он всегда говорил, что этот выскочка погубит Германию и оставит всех нищими.

– Райнер, ты знаешь, когда я увидела, что бабушка падает от выстрела, у меня внутри что-то оборвалось. Оборвался интерес к жизни. И когда этот немец тащил меня за волосы в дом, мне было все равно, что со мной будет. Потом я ненавидела всех вокруг и даже тебя, – улыбаясь, произнесла Тася. – После того, как я побывала на могилке у бабушки, боль, которая возникала всегда при воспоминании о ней, моем самом родном и близком человеке, начала проходить. У Гали тоже со временем эта боль угаснет. Но на все надо время. Райнер!