Тася покачала головой и широко открытыми глазами смотрела на возлюбленного, воображая все, что в скором времени ей предстоит увидеть.

– Представь, что между двумя фронтонами здания висят 30 колокольчиков из мейсенского фарфора и придают музыкальность этому дому.

– Не видела ничего подобного.

– А долина реки Вебер – это великолепный пейзаж с чудесными ландшафтами и горными вершинами. Это все надо видеть! Тася, наши дети будут расти именно в этом красивом и уютном месте.

– Главное, чтобы оно было надежным. Скорей бы закончилась война, – засыпая, проворила Тася.

Райнер еще долго рассказывал Тасе о любимом городе, об их будущем, пока не заметил, что девушка уже сладко посапывает. Солнце уже садилось. Немец еще раз искупался. И прикосновением своего холодного мокрого тела разбудил девушку.

– Райнер! Холодно!

– А как мне еще разбудить эту прекрасную девушку! Я голоден как волк! Пойдем домой! У меня припрятана бутылочка красного вина.

– Райнер, спасибо тебе за чудесный день!

– Ты рано меня благодаришь! Он еще не кончился!

Офицер схватил девушку за руку, и они, упоенные своим счастьем, побежали домой.

************************************

Катерина не могла заснуть всю ночь. Ее преследовал злобный шёпот соседей, плач Антонины, полные слез глаза маленькой Сонечки и образ Семена, который укорял ее в гибели семьи. Катя еще с вечера собрала все свои теплые вещи и вещи детей. И пока все соседи еще спали, покинула свою квартиру.

Валерка проделал на чердаке щель и сверху высматривал мать. Увидев женщину, он взял Соню на руки и, стараясь не шуметь, спустил с чердака девочку и узелок с одеждой ребенка. Михайловы без проблем прошли пропускной пункт и, вдыхая воздух свободы, уже веселей пошли в Осиновку. Придя на окраину леса, беглецы перекусили и стали собирать ягоды в ожидании партизан. Горячев появился только после обеда.

– О, Валера! Ты как всегда! Любишь же ты этот детский сад! – здороваясь за руку и поглядывая на малышку, сказал Горячев. – Что на этот раз? Я так понимаю, пополнение к нам?

– Здравствуйте, Борис Моисеевич! На этот раз я и сам к вам. Познакомьтесь, это мама. А это Сонечка.

– Борис Моисеевич.

– Катерина, – представилась в свою очередь женщина.

– Ну, давай рассказывай. Отдохну немного, и пойдем.

Валера рассказал все, что случилось после последней встречи.

– Да, сынок. Потеряли такого связного! Но тебе в город больше нельзя. Через пару дней схватятся и искать станут. Остались, значит, Сергей с Антоном и Галка. Аркашка в гестапо с ребятами. Эх! А про Зорькину вы это точно проверили?

– Да. Вчера Антоха вечером на чердак приходил и рассказал, как следил за ней полдня. Сам не верил, пока целоваться не начали, – покраснев, ответил Валера.

– Дела, брат! Запуталось все очень. Значит, Галке особо доверять нельзя, они ведь подруги. Ну, что ж, идем в лагерь. А ну-ка, красавица, иди ко мне на руки!

Сонечка посмотрела на Катю.

– Иди, иди, не бойся. Дядя тебя просто понесет.

Девочка подошла к Кате. Женщина присела на корточки и обняла малышку.

– Тетя Катя, а давай ты моей мамой будешь, пока мамы Тони нет. А то мне очень страшно.

– Сонечка, милая моя! Я всегда мечтала о такой дочке. А теперь давай к дяде Боре на ручки. Так быстрее дойдем. Там и с ребятами поиграешь!

Девочка подбежала к Горячеву, протянула руки, и компания двинулась знакомиться со своим новым домом.

************************************

В городе чувствовался праздник. Немцы отменили все работы. Через репродукторы гремели немецкие марши. Офицеры уже с обеда ждали праздничного представления в ресторане. Немецкие солдаты с утра начали посещение борделя, который определили в другом помещении в связи с прибытием прибалток и француженок, предназначенных только для офицеров немецкой армии. Многие русские девушки и женщины, принарядившись, гуляли возле кинотеатра в ожидании концерта, организованного специально в честь взятия Сталинграда. Люди ненавидели немцев, но им надо было жить дальше, по крайней мере, подстраиваться к новому порядку, к новой власти.

– Таисия, пойдем вечером в ресторан. Я приглашу и Галю, – уговаривал Райнер Тасю.

– Райнер, ты иди один. Мы в ресторан-то ни разу не ходили. Тем более нам очень о многом надо поговорить. Ты иди! А я буду тебя ждать! – улыбаясь, мурлыкала Таисия, поправляя воротничок кителя.

– Хорошо, я постараюсь прийти быстрее. Я бы вообще не пошел, но надо. Иначе мое отсутствие не так могут расценить. Что говорить? Ты и сама уже все понимаешь.

– До встречи!

Райнер поцеловал Тасю и направился в ресторан, где уже имел место быть Кенинг со своими подчиненными.

************************************

К вечеру Антон с Сергеем пошли к дому культуры, где должен был состояться концерт. Там они встретились с ребятами, которые должны были устроить в городе небольшой фейерверк, чтобы отвлечь немцев от лагеря.

– Степа, вы все поняли? Возможно, если мы сегодня пошумим, то ребят признают невиновными и отпустят из гестапо, – попытался успокоить себя и ребят этой мыслью Сергей.

– Сомневаюсь, что из гестапо могут просто так отпустить. Но зато немцы будут знать, что нас много! – гордо произнес Степан.

– Степка, сделай, как договорились! – подмигивая, напомнил Антон. – Удачи, ребята! Давайте, нам еще от пастуха нашего надо оторваться!

Около дома культуры было очень много народу, поэтому ребятам быстро удалось скрыться от хвоста. Они забежали на чердак, взяли необходимые боеприпасы и направились за город.

– Антон, о чем это ты со Степкой договорился?

– Да так! Зорькину попросил попугать, чтоб знала, как шуры-муры с немцами крутить!

– Почему со мной не посоветовался?

– Потому что ты бы был против.

– Если Зорькина действительно виновата, то должна отвечать перед советской властью, а никак не перед нами!

– Серега, а мы кто? Мы и есть советская власть!

– Ладно, советская власть, не кричи! Будем надеяться, что не натворят дел.

– Так, смотри! Немцы сегодня добрые, сволочи! И пленных на работу не повели! Двое на вышках, двое вдоль ограждения гуляют, остальные, по-видимому, веселятся в будке.

– Жаль, что женщинам так и не удалось помочь. Не позавидуешь их участи. Антоха, может, щас попробуем провода телефонные поискать и перерезать?

– Не, давай-ка лучше к лесу. Встретимся с нашими и порешаем.

– Ну, давай.

Ребята обошли лагерь и вышли на окраину леса. Из будки доносилась музыка и громкий смех солдат. Основная масса пленных сидела в ожидании действий, так как Алла успела сообщить о планах партизан. Обессиленные и потерявшие надежду люди лежали на земле в надежде на спасение.

Горячев дал о себе знать сразу же.

– Здравствуйте, товарищи. Мы уже вас здесь заждались. Пару часов уже круги наматываем.

– Да мы пока от слежки оторвались, Борис Моисеевич. Как смогли! Какие мысли будут?

– Думаю, внезапность – наш козырь. Пока мы провода найдем, так нас овчарки унюхают, да вон два орла сверху с пулеметами стоят.

– Судя по наблюдениям, их тут человек десять-двенадцать. Мы с Алексеем Ивановичем берем на себя пулеметчиков. Иван с Володей берет двоих, что по кругу ходят. Остальные под прицелом держат дверь и валят выбегающих фрицев. Уберем пулеметчиков, закидаем гранатами будку и все. Вы, ребятки, уходите в город. Мы ведем людей в противоположное место от лагеря. Там уже еда, кое-что из одежды. Те, кто добегут, хорошо. Слабых брать не будем, иначе можем погубить всех. Отсидимся в болоте, а там пойдем в лагерь. Думаю, что после этого номера фрицы отнесутся к нам серьезнее. Поэтому нам надо увести их как можно дальше от основного лагеря. Если немцы успеют сообщить о нападении в город, то через полчаса надо ждать гостей. Предлагаю выйти на связь через неделю. Смотрите по ситуации.

– Хорошо, Борис Моисеевич.

– Ну, что, товарищи, готовы? Сейчас подползем, насколько это возможно, и по команде, как договорились, стреляем.

Полностью стемнело. Над лагерем нависла ничего не предвещающая тишина. Партизаны подползли как можно ближе и, взяв на прицел каждый свою жертву, по команде Горячева открыли огонь. Все шло, как и запланировал Горячев. Немцев уничтожили так быстро, что они даже не успели доложить о нападении в город. Стрельба и взрывы со стороны лагеря привлекли внимание фашистов на пропускном пункте, о чем немедленно было сообщено в комендатуру. Партизаны открыли ворота.

– Товарищи, мы здесь, чтобы освободить вас из немецкого плена. Кто хочет дальше бить фрицев, присоединяйтесь к нашему отряду. Вместе мы будем сильнее. Выбор за вами!

Горячев со своим отрядом пошли по направлению в лес. За ними потянулись человек восемьдесят. Остальные были либо совсем обессиленные, либо напуганные до того, что предпочли рабство возможной свободе. Пленные, те, кто пошустрей, подобрали немецкие автоматы и поснимали с убитых фашистов сапоги и одежду. Когда партизаны скрылись в лесу, к лагерю подъехали четверо мотоциклистов с пропускного пункта для выяснения причин взрывов. На территории было темно. Фонари, как и пулеметчики, были ликвидированы в первую очередь. Единственным освещением была догорающая будка. Немцы кричали на военнопленных, приказывая лечь лицом на землю и периодически стреляя в темноту леса. Партизаны уходили все глубже в лес. Сергей и Антон не решились идти через мост. Увидев на мосту суету, они решили, что переплыть речку будет намного безопаснее. Ребята вышли на берег, выжали одежду, обсуждая дальнейшие планы.

– Серый, как думаешь, пастух у тебя дежурит или у меня? – дрожащим от холода голосом спросил Антон.

– Антоха, мне все равно! Пойдем ко мне.