– Галочка, привет.

– Привет, Тася!

– Отдыхаешь? А я хотела позвать тебя на могилку к бабушке и Зине. На год мы так и не сходили. Как ты? Хватит хандрить!

– Тася, не пойму тебя, как ты можешь вот так ходить и улыбаться. Если верить словам этой Томы, завтра нас и в живых уже не будет.

– Поэтому идем к бабушке.

Тася сделала обиженный вид.

– Ладно, пойдем. Черт с тобой! Мертвого уговоришь!

Придя на могилку, Галя немного ожила. За разговорами в воспоминаниях о погибших, девушки не обращали внимания на время. Галка спохватилась, только когда уже начало темнеть.

– Пойдем, Тася. Уже темнеть начало.

– Не торопись, Галя, – вдруг серьезно сказала Тася.

– Почему? В чем дело? – спросила Галя, удивляясь тону подруги.

– Сейчас приедут Райнер и Эрих. Мы их дождемся здесь.

– Зачем?

– Затем, что если Тома сказала правду, то мы уйдем из города.

– Куда уйдем?

Галя заметно занервничала. «Скорей бы они приехали!» – запереживала Тася.

– Тася! Что вы задумали?

– Мы задумали жить дальше, Галя.

– Эрих знает о ваших планах?

– Да.

– Черт! Ничего мне не сказал!

– Галя, с тобой последнее время нельзя было ни о чем говорить!

– Может, ты хотя бы сейчас посвятишь меня в ваши планы? Куда вы собрались бежать?

– Пока в Германию.

– Куда? Ты с ума сошла! Я в этом не участвую.

– А куда? К партизанам? Ты уверена, что тебя оставят в живых? Ты же сама утверждала, что мы ненужные элементы. А если мы рискнем сейчас, то у нас сложится все по-другому! У родителей Райнера есть деньги и связи! Нам все удастся! Он полностью берет всю ответственность на себя. Лучше попробовать, чем потом жалеть всю жизнь!

– Как у вас все легко! Ты уверена, что мы до той Германии доберемся?

– Уверена. Райнер все продумал. Нам надо добраться! Сейчас приедут мужчины. Отъедем на безопасное расстояние. Если разгром завода сегодня, то мы действуем, как решили Райнер и Эрих. Если нет, вернемся под утро домой.

– Я вижу, Галина уже в курсе? – спросил Райнер, выходя из кустарника.

– Да. И считаю этот план безумным!

– Безумием будет сидеть и ждать своей участи в этом городе! Кто же нас расстреляет, немцы или русские! Хватит гадать! Возьмем судьбу в свои руки. Пойдем, Эрих ждет.

Галка сжала губы и пошла следом за Райнером. Зная взрывной характер Галки, Эрих старался не смотреть в ее сторону, хотя он чувствовал на себе испепеляющий взгляд девушки. Беглецы отъехали от города на безопасное расстояние и, остановившись в прилеске, затаились в ожидании налета русской авиации.

Девушки уже задремали, когда в воздухе послышался рев самолетов. Они вскочили и с замиранием сердца смотрели на небо. Город бомбили с воздуха.

– Эрих, гони! – приказал Райнер. – Все, обратного пути нет. Галя, Таисия, переодевайтесь в немецкую форму.

– Да, Райнер, – сказала Тася, продолжая смотреть в заднее стекло на огненное зарево, осветившее родной город.

Когда фейерверк над городом исчез из вида, девушки переоделись в немецкую форму, которая представляла собой серый китель с бледно-серыми петлицами с небольшими красными эмалированными крестиками и с треугольным значком на лацкане кителя с изображением солнечного колеса над руной Тир, рубашку, к воротничку которой прикалывалась эмалированная брошь в виде орла. И в завершение фетровая шляпа со значком Германского Красного Креста в виде орла, сжимающего красный крест. Всю оставшуюся дорогу до Смоленска ехали молча. Утром беглецы подъехали к городу. За несколько километров до первого населенного пункта, Райнер достал документы.

– Итак, друзья! Мы с Эрихом представляем собой сотрудников СС. Эрих, ты унтерштурмфюрер Гантер Ширман, я – гауптштурмфюрер Бруно Винкельхок. Галя и Тася – сотрудницы Красного Креста. Галя – фройлен ворхельферин Гретхен Флейшман. Тася – фройлен хельферин Лисэль Штерн.

– Господин Нортемберг, почему СС? – спросил Эрих.

– Надеюсь, что будет меньше вопросов со стороны немецкой власти на оккупированных территориях, унтерштурмфюрер Гантер Ширман. Да и продажных людей при Петермане оказалось достаточно. И привыкайте к гауптштурмфюреру Винкельхоку. Тася, ни при каких обстоятельствах не открывай рот. Ты контужена. Вам обеим дали отпуск. Галя тебя сопровождает. Вот все необходимые документы. У нас с Эрихом спецзадание, за которое отвечаю непосредственно я. Мы вас везем только до Минска. Всем все ясно?

– Да, капитан Винкельхок.

– Если будут вопросы на пропускных пунктах, отвечаю только я. Все, Гантер, вперед.

Пропускной пункт в Смоленск беглецы преодолели без всяких трудностей. Там же они узнали, где можно получить топливо и перекусить.

– Райнер, может, останемся на ночь в городе. Никто из нас всю ночь не спал. Не стоит рисковать, – предложила Тася.

– Да, ты, наверное, права. Надо найти гостиницу.

Через час новоявленные агенты СС заняли два номера. Настроение у всех было немного подавленное. Каждый из них чувствовал себя где-то в глубине души предателем и пытался найти оправдания принятому решению. Каждый из этой четверки пытался привыкнуть к новому имени и вжиться, выходит, в новую жизнь. Но больше всего пугало будущее. Такое туманное и непонятное. Вечером друзья долго не засиживались, каждому нужен был отдых, чтобы продолжать дальнейший путь.

************************************

– Какая бомбардировка? – кричал в трубку старший фон Нортемберг.

Амалия сидела рядом с телефоном на кушетке, вытирая носовым платком слезы.

– У кого я могу получить достоверную информацию по поводу своего сына? – нервно продолжал Генрих. – Хорошо! Я жду звонка! Будем надеяться, что эта информация не подтвердится!

– Генрих, дорогой! Что с сыном? – взяв за руку мужа, спросила баронесса.

– Амалия, они утверждают, что Райнер погиб во время бомбежки! Бред! Мне перезвонят. Попроси Лени сделать мне кофе. Давай, давай, не раскисай! Возьми себя в руки!

– Генрих, у меня вот уже два дня было очень не спокойно на душе. Снились очень плохие сны. Голова просто раскалывается.

– Пойдем выпьем кофе, дорогая. Подождем звонка. Лени, подайте нам с баронессой кофе сюда!

– Минутку, господин фон Нортемберг. Несу! – прокричала из кухни кухарка. – Вот, пожалуйста!

Эту всю суету с кофе прервал телефонный звонок. Генрих, заметно нервничая, снял трубку.

– Да! Поместье Нортембергов!

Минут десять барон слушал, что ему говорят с другого конца провода. Амалия не сводила глаз с супруга. Нортемберг слушал, не перебивая, глядя стеклянными глазами на невидимую стену. Когда в телефонной трубке пошли гудки, а Нортемберг замер как вкопанный, Амалия все поняла и закричала не своим голосом:

– Не-е-е-е-т!

Женщина упала на пол. Эта ситуация вывела Генриха из стопора, и он, при помощи Лени, перенес жену в спальню. Кухарка принесла нашатырный спирт. Амалия очнулась от обморока.

– Амалия, дорогая! Ты не волнуйся! Вот, выпей таблетку.

– Генрих, что тебе сказали? Как это произошло? – отводя ладонь мужа с таблеткой, спросила баронесса.

– Сказали, что Райнер, скорей всего, погиб под обломками дома во время бомбежки.

– То есть мертвым его никто не видел?

– Этот город сейчас удерживают русские. Бомбили ночью. Последнее сообщение было в четыре утра из комендатуры. На связь больше никто не выходил.

– Генрих, так может, мой мальчик в плену? – утешала себя надежной мать.

– Была сделана авиасъемка. Поэтому вероятность, что Райнер жив и находится в плену, очень мала.

– Как же так, Генрих? Как нам жить без нашего мальчика?

– Амалия, думаю, что нам надо собираться в Англию к Джонатану. Здесь больше нас ничего не держит.

– Генрих! Ты слышишь себя? Какая Англия? А если Райнер вернется из плена? Ты о чем говоришь? Значит так, Генрих фон Нортемберг! Я отсюда никуда не уеду, пока не увижу тело своего сына. Все! А теперь оставь меня. Я хочу побыть одна.

– Это безрассудно, Амалия! Ты сама видишь, что бомбежки становятся все чаще и чаще. Наш флот терпит поражения! Я буду решать вопрос относительно нашего отъезда!

– Решай, Нортемберг! Но без сына я не уеду!

Генрих пошел в свой кабинет, налил себе конька. Выпил залпом все содержимое стакана и сел за массивный красивый стол из красного дерева. Прямо на него с фотографии смотрели живые озорные глаза сына. Только наедине с собой Нортемберг дал волю своим чувствам. Сообщение о смерти сына поразило его в самое сердце. И теперь, глядя на эту фотографию, он разрывался между фактами и надеждами. «А может, и правда, Амалия права? Может, он в плену? Если так, то есть ли вероятность выкупа? Господи, что же делать? Надо поднять все свои связи! Я отдам любые деньги! Лишь бы быть уверенным, жив или все-таки погиб!» Барон опустошал бокал за бокалом. Сумасшедшие мысли лезли в его голову. Несколько раз он порывался звонить своим высокопоставленным знакомым в Берлине. Но спиртное сделало свое дело, и Нортемберг уснул прямо в своем кабинете, сидя на полу, оперевшись на небольшой мягкий диванчик.

************************************

Райнер с Тасей проснулись очень рано. Отношения между ними стали какими-то напряженными. Девушке даже показалось, что офицер пожалел о том, что взял ее с собой, поэтому ее расстроенный и грустный вид не ускользнул от Нортемберга.

– Тася, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, – отрешенно сказала девушка, продолжая медленно надевать на себя немецкую форму.

– Да что с тобой, Тасенька?

Райнер обнял и поцеловал девушку. Она, словно напуганный котенок, прижалась к широкой груди своего любимого и тихо заплакала.

– Да что с тобой?