– Мне доложили о вас, господа! Ваши документы.

Райнер с Эрихом положили на стол документы. Офицер тщательно изучил документы. Потом вызвал своего помощника. Отдал ему документы с просьбой проверить личности офицеров.

– Господин подполковник, мы с раннего утра в дороге. Хотели бы дать показания и где-нибудь привести себя в порядок и отдохнуть.

– Понимаю, господа. Но это нападение, скорей всего, связано с очередным покушением на жизнь нашего гауляйтера Вильгельма Кубе, который сегодня до обеда должен был выехать из Борисова.

– Подполковник, вы что, подозреваете нас в покушении? – с недоумением спросил Райнер.

– Это моя работа – подозревать всех, гауптштурмфюрер. Возможно, вы приняли удар, предназначенный для генерального комиссара Белоруссии, на себя. Этот вариант был бы для вас более благоприятным. На место нападения отправлены люди. Я попрошу подать кофе, пока делают по вам запрос.

– Мы будем вам признательны! – поблагодарил Райнер, скрывая волнение.

Время словно остановилось. Тишину нарушил телефонный звонок. Подполковник взял трубку и, пристально глядя на подозреваемых, слушал сообщение с другого конца провода.

– Да, хорошо. Спасибо. Принесите документы сюда, – приказал начальник отдела и, после короткой паузы, спросил:– Господин гауптштурмфюрер, когда вы покинули город Солнечный?

– Два дня назад, господин подполковник.

– Число и время.

– 15 июня, в два часа дня мы получили секретное донесение от господина Петермана, заехали в госпиталь, где нам поручили сопроводить двух сотрудниц Красного Креста, одна из которых контужена, а вторая получила ранение при недавнем нападении и в данный момент находится в первой клинической больнице.

– В два часа дня. В два часа дня, говорите? Дальше!

– Сутки мы провели в Смоленске. Потом двинулись в Минск. В Борисове на посту пристроились к двум грузовикам, которые везли ящики с боеприпасами сюда. Машина с уцелевшими солдатами рядом со зданием, господин подполковник.

Офицер встал и подошел к окну. Не поворачиваясь к подозреваемым, офицер сказал:

– В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое Солнечный подвергся бомбардировке со стороны русской авиации. Связи с городом нет. Русские заняли оборону. Дальнейшая судьба города пока решается.

– Надеюсь, подозрения с нас сняты, господин подполковник?

– Нет, гауптштурмфюрер Винкельхок. Направляйтесь в офицерскую гостиницу. Вот направление. Из города не выезжать, пока я не закончу следствие по нападению.

– Сколько дней?

– Дня три. Максимум неделю. Как только я установлю ваши личности. Пока вы свободны! Охрана! Около комендатуры грузовик. Всех солдат ко мне на допрос!

************************************

– Ну, что, Гантер! Испугался? – спросил Райнер, улыбаясь, когда они покинули кабинет подполковника.

– Я больше за девушек. Не за себя. Они без нас пропадут.

– Это точно. Поэтому нам нельзя ошибаться. Если он собирается устанавливать личности, то такие люди реально существуют. Я предполагал этот момент, поэтому просил настоящие документы на реальных людей. Давай бросим чемодан в общежитии и пойдем в больницу. Определим Тасю и будем ждать выздоровления Галины. А там на Польшу. Все будет хорошо! – подбодрил Эриха Райнер.

Немцы определились с комнатой в общежитии. Наскоро перекусили в ресторане и отправились в больницу к Тасе. Девушка сидела в коридоре возле палаты, куда перевели Галю из операционной.

– Госпожа Штерн, операция закончилась? – спросил Райнер, сдерживая себя, чтобы не обнять девушку с испуганными и грустными глазами.

Тася кивнула.

– Лисэль, вы плохо выглядите. Сейчас поговорим с доктором, а потом мы с унтерштурмфюрером угостим вас горячим ужином.

– Не беспокойтесь, господа! Мы уже позаботились о фройлен.

– О, доктор! Благодарим вас. Как прошла операция?

– Все хорошо! Перелома не было. Дней десять, не меньше, полежит у нас, а потом согласно командировочному удостоверению отправим в Германию на поезде с ранеными.

– Нас оставили в городе до выяснения обстоятельств по сегодняшнему нападению. Поэтому, скорей всего, нам удастся сопроводить женщин до конечного пункта назначения, – сказал Райнер.

– Понимаю вас, господин гауптштурмфюрер! Она хорошенькая, – улыбался доктор, глядя на Таисию.

– Доктор, как вы считаете, фройлен заговорит после реабилитации на родине?

– Кто знает, кто знает! Я осмотрел ее и могу подтвердить заключение лечащего доктора, что это скорей всего психологическая травма. Есть методы по восстановлению речи после контузий. Думаю, в Германии специалисты ей помогут.

– Спасибо, доктор! Вы меня обнадежили.

– У вас серьезные планы в отношении фройлен?

– Почему бы и нет, доктор. После победы сделаю ей предложение. Вы же сами сказали, что она хорошенькая!

– Кстати, девушка может побыть в больнице, пока восстановится ее коллега. Мы позаботимся о ней. Тем более нам нужны свободные руки. Приходите завтра, господа. Фройлен Флейшман уже можно будет навестить. Сейчас о ней вполне может позаботиться Лисэль.

Райнер попрощался с Тасей, обнимая ее теплым и нежным взглядом. Тася помахала правой рукой в знак прощания, накинула халат и вошла в палату Галки, чтобы скрыть слезы.

Больше недели беглецы провели в Минске, находясь под подозрением. Начальник местного гестапо лично приходил в больницу допросить девушек. Вскрытие секретного пакета с разрешения шефа гестапо генерала Генриха Мюллера из Берлина окончательно развеяло все сомнения подполковника относительно Райнера и Эриха. В нем был донос Петермана на генерала Кенинга об использовании своего положения в целях собственной наживы за счет средств и финансов, принадлежащих Третьему рейху, мягком отношении к партизанам и жителям городка, злоупотреблении спиртными напитками и разбазаривании секретной информации. Чтобы все это подтвердить, ни одного, ни второго, скорее всего, не было в живых.

– Добрый день, гауптштурмфюрер Винкельхок. Я больше не имею причин задерживать вас с унтерштурмфюрером. Поезжайте в Берлин. Несколько дней отпуска пойдут вам на пользу. Потом получите распределение для прохождения дальнейшей службы на благо Великой Германии, так как к предыдущему месту службы вернуться нет возможностей. По нашим данным, город заняли русские.

– Хайль Гитлер! – в один голос крикнули Райнер с Эрихом.

– Хайль Гитлер! – в ответ крикнул подполковник.

Беглецы вышли из комендатуры, радуясь в душе удачно разрешившейся ситуации. Еще несколько дней они искали варианты отъезда из города. И в начале июля четверка покинула Минск на поезде, который вез русских военнопленных в Освенцим.

************************************

– Амалия, я уезжаю в город. У меня встреча с Фрицем Ноймайером, – сообщил фон Нортемберг своей жене, с которой последние две недели у него резко ухудшились отношения, после страшного сообщения о смерти сына.

– Это с владельцем компании Zündapp? – спросила Амалия. – Какие у тебя с ним дела, Генрих?

– Мне сказали, что его заинтересовало мое предложение по продаже дома.

– Нет! Не смей, Генрих! Мы не можем отсюда уехать, пока не убедимся, что мальчик мертв! Ты постоянно думаешь только о получении прибыли!

– Амалия! Перестань изводить и себя, и меня! Надо смотреть на вещи реально. Они еще верят в победу Германии! Идиоты! К ним относится и Фриц, считая, что оказывает большую поддержку, поставляя вермахту свои мотоциклы с колясками! Дурак!

С этими словами Генрих вышел из дома и, громко хлопнув дверью, поехал на встречу с потенциальным покупателем поместья.

************************************

Изнывая от летней жары, пассажиры поезда с конечной остановкой в Освенциме третий день уже как застряли недалеко от станции Барановичи. Партизаны, объявившие серьезную рельсовую войну, повредили большую часть железнодорожных путей. Немцы из Барановичей согнали местных жителей на устранение этой неблагоприятной для них ситуации.

– Боже мой, как же здесь жарко! – причитала Тася.

– Пойдем выйдем на улицу, – предложил Райнер. – Начальник поезда сказал, что работы здесь еще на несколько дней. Тася, надо набраться сил и потерпеть! Пойдем!

– Райнер, я не могу. Это выше моих сил. Мне уже во сне снятся жалобные стоны людей из вагонов с просьбой подать воды и хлеба. Это на самом деле жутко. Мне страшно смотреть на их протянутые руки.

– Хорошо, дорогая, сейчас принесу холодной воды.

– Спасибо, Райнер! Ты такой заботливый!

Райнер улыбнулся своей возлюбленной и вышел из купе. После последних испытаний девушки и молодые люди уже смирились со своей судьбой, вжились в свои роли и относились ко всему более спокойно. Каждый из них начал воспринимать этот побег как дар судьбы. И на данном этапе у всех была только одна цель: выжить и добраться до поместья Нортембергов.

************************************

Барон фон Нортемберг, довольный состоявшейся сделкой, вернулся домой в хорошем расположении духа.

– Лени, накрывайте на стол. Я голоден как волк!

– Я рада, что у тебя появился аппетит! – резко оборвала его Амалия. – За сколько ты продал нашего сына?

– Амалия, выбирай выражения! По своим каналам я пытаюсь выяснить возможность попадания Райнера в плен. Пока ничего. Город занят русскими. Сейчас адвокаты готовят документы на продажу поместья. Первого сентября мы должны освободить дом. Кстати, сегодня Ноймайер заедет вечером посмотреть свое приобретение. Лени, приготовьте на ужин что-нибудь вкусное.

– Госпожа Амалия, вы меня увольняете? – дрожащим голосом спросила повариха.

– Лени, ситуация складывается в худшую для нас сторону. Я разорен. Дай бог найти небольшой подходящий домик для нас с Амалией. Я компенсирую вам несколько месяцев работы наперед. Это все, что я могу для вас сделать!