– Спасибо, господин Нортемберг!

Амалия попробовала поесть, но весть о том, что через полтора месяца придется покинуть их семейное гнездышко, перебивала весь аппетит. Баронесса с презрением посмотрела на мужа и вышла из-за стола.

************************************

На станцию Биркенау поезд прибыл только 14 июля. Платформа была оцеплена солдатами с овчарками. Пассажирский вагон, в котором приехали беглецы, находился во главе поезда. Райнер приказал всем оставаться на местах. Сам же вышел на платформу с целью найти машину, чтобы добраться до Кракова, который находился в километрах шестидесяти от Освенцима. Тася, Галя и Эрих припали к окну с огромным желанием покинуть душный вагон. Там же стояли грузовики, готовые принять пленных, и врачи, которые сортировали прибывших узников, то есть решали судьбу людей. Ослабленных людей грузили в машины и везли сразу в газовые камеры. Более-менее стойких транспортировали в баню, а после селили в бараки с целью использования на тяжелых работах. Из вагонов на платформы падали трупы, которые тут же уносили к машинам люди в полосатых робах. После нескольких минут наблюдения за происходящим, девушки вернулись в купе, пораженные жестоким обращением немцев с пленными. Вскоре в купе вернулся Райнер.

– Через час в Краков поедет машина. Будем ждать здесь.

Время тянулось неумолимо медленно. Жара, крики и лай овчарок действовали на нервы. Примерно через час в купе заглянул солдат и доложил, что машина на Краков отходит через пять минут. Мужчины помогли Гале выйти из вагона. Доктор дал ей в помощь палочку, но передвигаться самостоятельно девушке было еще не очень комфортно. Галю посадили рядом с водителем в кабину, а Райнер, Эрих и Тася устроились на боковых сиденьях в кузове.

Через час с лишним путники прибыли в Краков и, перекусив в ресторане «Бизак», отправились на вокзал, узнать отправление ближайшего поезда в Германию. Через пару дней беглецы сели на поезд, идущий до Потсдама.

Чем ближе Райнер приближался к дому, тем ярче светились и сияли его глаза. В поезде он постоянно говорил и говорил. Словно маленькие бесята, в его глазах плясали смешинки. Он задавал настроение уже уставшим на нет девушкам. Это путешествие вымотало всех и морально, и физически. Они уже привыкли к патрулям, к проверкам документов. Всем хотелось одного: прибыть в конечный пункт их следования.

Ночь путники провели на вокзале и к обеду следующего дня, наконец-то, сели на поезд до Бремена. На главный вокзал ганзейского города путники прибыли поздно вечером. Райнер вышел на перрон и, набрав воздуха в легкие, выдохнул и расплылся в счастливой и довольной улыбке.

– Господин гауптштурмфюрер, я понимаю, что вы прибыли домой, но дайте выйти остальным! – шутил Эрих.

– Друзья, я не верю, что мы это сделали!

– Как видите, сделали! Только не привлекайте к себе внимания! Куда нам дальше?

– Друзья, мы сейчас находимся на северо-востоке центральной части города. Отсюда до дома километров двадцать. Машину просить опасно. Давайте отойдем в сторонку. Я схожу на вокзал. Попробую дозвониться до дома! Отец пришлет за нами машину.

– Давай, гауптштурмфюрер! Только нас не забудь! – продолжал шутить Эрих.

Галя, Эрих и Тася оглядывались вокруг слабо освещенного здания вокзала. Галка, вздохнув, присела на чемодан.

Райнер, чтобы не терять время, сразу направился к руководству вокзала. Когда немец набирал номер телефона родительского дома, его руки немного дрожали, а в голове вихрем несся рой мыслей: а живы ли? Как отнесутся к его поступку? Как, наконец, воспримут Тасю? Пока шли гудки, ему казалось, что проходит целая жизнь. В висках стучало так, что, когда в трубке послышался голос, он не сразу сообразил, что это голос отца.

– Але! Что вы молчите?

Райнер лихорадочно подбирал слова. Ему не хотелось в чем-то проколоться на последнем этапе его долгого пути.

– Это поместье фон Нортембергов? – спросил Райнер.

На другом конце провода вдруг стало как-то тихо. Казалось, отец перестал дышать.

Барон узнал бы этот голос из тысячи голосов. Этот приятный бархатистый тембр. «Неужели ему удалось бежать?» – подумал старший Нортемберг.

– Генрих, кто так поздно? – спросила раздраженно Амалия.

«Я не могу ошибаться! Это мой сын! Он не хочет, чтобы кто-то знал о его приезде! Это он!» – крутилось в голове барона.

– Да, это поместье Нортембергов, – осторожно ответил владелец поместья. – Джонатан, это ты, дружище?

«Узнал! Отец, как же я тебя люблю! Уж у лорда Брауна совсем другой голос!» – пронеслось в голове у Райнера.

– Да, Генрих!

– Ты один?

– Нет. Со мной трое друзей.

– Где? – лихорадочно спросил Нортемберг.

– Железнодорожный вокзал.

– Я скоро буду! – крикнул Нортемберг и бросил трубку.

От такого потрясения, хоть и приятного, у старого барона защемило сердце.

– Генрих, что случилось? Ты куда? – смотрела на него супруга испуганными глазами, не понимая совершенно его действий.

– Амалия, срочно костюм! Мне надо уехать!

Баронесса побежала в гардероб и вернулась с обычным повседневным костюмом в руках. Генрих, судорожными движениями, натягивал ботинки, так и не сняв домашний костюм.

– Генрих, объясни, в конце концов, что происходит? Я тебя никуда не отпущу! – почти прорычала на мужа Амалия и, схватив за рукав, посадила на диван. – Успокойся и расскажи!

Генрих молча сел на диван и, взяв супругу за плечи, спокойно, с полными глазами слез, сказал:

– Амалия! Наш сын вернулся!

Баронесса безмолвно сидела на диване, схватившись за сердце.

– Я знала. Я чувствовала, что мой мальчик жив! Генрих, ты за ним?

– Да, дорогая! За ним!

************************************

Полчаса ожидания прошли словно вечность. Увидев издали светящиеся фары автомобиля, все с облегчением вздохнули и двинулись навстречу.

Поравнявшись с беглецами, барон остановил машину и спешно вышел на улицу.

– Райнер, – прошептал отец и обнял своего единственного сына.

Майор подал знак Эриху, чтобы тот сел за руль и усадил девушек. Потом помог отцу сесть назад и указал Эриху, в каком направлении ехать. Нортемберг только в машине разглядел, что среди присутствующих две девушки.

– Райнер, познакомь меня со своими друзьями.

– Отец, я не хочу казаться невежливым, но я познакомлю вас всех дома вместе с мамой. Как она?

– Она счастлива! Она так и не поверила, что ты погиб вследствие бомбардировки города.

– Отец, мне многое надо тебе рассказать. Очень многое. Я надеюсь, что ты меня поймешь!

– Райнер, годы тебя не меняют. Фразу про понимание ты обычно вставляешь, когда что-то натворишь!

– Ну, значит, поймешь! – сказал, рассмеявшись, Райнер и, указывая на Тасю, которая сидела по другую сторону барона, продолжил: – А это Таисия – моя невеста, папа.

Тася несколько смутилась и покраснела от пяток до кончиков ушей, что было заметно даже в темноте.

– Рада знакомству! – тихо сказала девушка с акцентом.

– Я тоже, фройлен, – ответил Нортемберг, пытаясь разглядеть соседку.– Ну, я же говорил, Райнер. Все, до дома больше ни слова. Расскажешь все по порядку, – сказал барон, недоверчиво поглядывая на будущую невестку.

Эти двадцать километров показались тысячами. Амалия ходила взад-вперед перед входной дверью. Услышав шум двигателя, счастливая мать выбежала из дома. Увидев ее, Райнер не удержался и побежал навстречу по вымощенной камнями дорожке. Он схватил эту стройную, красивую, заплаканную женщину и долгое время не мог выпустить из своих объятий.

– Ну-ну, давайте все в дом. Все дома, все поцелуи и объятия дома, – ворчал барон.

Путники вошли в большой холл. Амалия предложила всем пройти в столовую, где организовала скромный стол.

– Мама, папа, позвольте представить вам моих друзей. Это Эрих и его невеста Галина, которая работала при мне переводчицей. А это Таисия – моя будущая супруга!

Амалия и Генрих молча стояли, разглядывая невесту сына.

– Друзья мои, а это мои родители – Генрих и Амалия фон Нортемберги. Мама, отец, что вы застыли? Конечно, это очень неожиданно, но это факт.

– Ну, что ж, сынок, ты умеешь делать сюрпризы! То есть не разучился, – пошутил Нортемберг и похлопал сына по плечу. – Пойдемте к столу. Я думаю, что никто не откажется от рюмки коньяка и бутербродов с копченой колбасой?

– Я прошу прощения, – первой заговорила Таисия. – Но я так устала, что больше всего на свете хочу лечь спать.

– Конечно, конечно. Я отведу вас в комнату наверх, – засуетилась Амалия.

– Я, пожалуй, тоже лягу спать. Меня очень сильно беспокоит нога, – сказала Галина.

– Да, пойдемте, я вас устрою, девушки.

– Мама, Таисию проводи в мою комнату, – попросил Райнер, игнорируя неодобрительный взгляд матери.

Барон пригласил Райнера с Эрихом сесть за стол, налил по рюмке конька и, серьезно посмотрев на сына, сказал:

– Райнер, я должен знать все, чтобы в очередной раз понять тебя и знать, что делать дальше.

– Хорошо, отец. Я начну с самого начала.

Райнер собрался и начал свой рассказ с момента приезда в Солнечный. Он рассказал, как спас Тасю от насилия, как немцы вели себя в оккупации, как Эрих ценой риска для своей жизни спас его от партизанской пули, как тяжело ему далось это решение дезертировать. Во время рассказа к ним присоединилась Амалия. Закончив с устройством девушек, решила побыть с сыном. Она слушала исповедь своего единственного сына, и ей казалось, что она сама прошла через все эти испытания. Райнер закончил рассказ, а Эрих, почувствовав напряженную обстановку, создавшуюся между отцом и сыном, в сопровождении Амалии покинул столовую.

– Райнер, ты же офицер! Как так? Кто ты сейчас? Сейчас ты дезертир! Ты понимаешь, чем это тебе грозит? Вдобавок ко всему ты притащил в дом русских!