Барон ходил вокруг большого стола в столовой, заложив руки за спину. Изредка он подходил к столу и делал глоток коньяка, пытаясь понять их положение.

– Что? Как? – кричал он в бешенстве.

– Генрих, ты чего расшумелся? Что за паника? Ты сам твердишь, что война проиграна. Ты продал дом! Ты собрался покинуть Германию? Или тебе легче было бы от того, что твой сын погиб героем? За что? Почему ты его не хочешь услышать?

– Отец, если бы я продолжал воевать на фронте, то возможно, я бы и сейчас продолжал бить русских, но солдат, а не беззащитных женщин и детей! Только в оккупации я увидел настоящее лицо войны! Голодные, полураздетые люди в лагерях, которые пачками в день умирали от непосильной работы. Униженные и раздавленные личности. Женщины, ложившиеся с нашими солдатами за кусок хлеба, чтобы накормить своих детей! Вот она – война! Я был свидетелем, когда наши солдаты вытаскивали огромными железными плоскогубцами у мертвых пленных золотые зубы и коронки, я видел женщин после пыток в гестапо. Отрезанные груди, выколотые глаза! За что? За килограмм каши, которую она взяла в немецкой столовой, дабы накормить семью! Это настоящий хаос! И только одному богу известно, что ждет немецкий народ, когда Сталин дойдет до Германии. Одному богу известно, каким будет возмездие!

Райнер сел за стол и схватился за голову, покрывшись испариной. Амалия подошла сзади к сыну и, нежно обняв, сказала:

– Райнер, сын! Твоя невеста – просто сказочно красива. У тебя хороший вкус, сынок. Я думаю, мы с ней подружимся! – подбодрила сына мать.

– Райнер, возможно, я погорячился! То, что ты рассказал, – это на самом деле страшно. Я рад, что ты вернулся живым и здоровым. Я действительно рад! Прости! Завтра мы подумаем, как нам быть дальше. А теперь спать!

Амалия улыбнулась сыну и, взяв под руку уже успокоившегося мужа, прошептала на ушко:

– Нортемберг, ты старый зануда и крикун! Но я очень соскучилась по тебе.

Генрих нежно посмотрел на супругу и полностью растаял под ее взглядом. Ведь со дня известия о смерти сына Амалия не подпускала к себе мужа, считая его предателем и обвиняя в нелюбви к собственному ребенку.

************************************

Амалия показалась Тасе очень приятной и доброй женщиной. Она видела, как сильна любовь матери к сыну, и не сомневалась, что со временем отношения между ними будут дружескими. Еще по дороге к поместью Тасе показалось, что она попала в сказку. Проезжая город, она отметила особенность архитектуры города. Эти необыкновенные фахверковые дома с красивой кровлей навсегда закрепились в ее памяти. Различные башенки, флюгеры, шпили, декоративные элементы создавали в ее голове образ средневекового города.

После года оккупации и долгих скитаний, ей показалось, что она попала в сказку. Ее очень впечатлил огромный дом Нортембергов. Амалия предложила ей принять горячую ванну. Когда девушка вышла из ванной комнаты, на кровати лежала красивая шелковая сорочка, а на стуле лежало сиреневое с красными розами платье. В тон к платью на полу стояли лодочки, которые, к огорчению девушки, оказались ей малы. Тася надела сорочку, подошла к зеркалу и невольно залюбовалась своим отражением. На нее смотрела уже не девочка со школьной скамьи, а красивая молодая интересная женщина, которая могла околдовать абсолютно любого мужчину только взглядом своих огромных зеленых глаз.

Тася никогда не видела такую огромную красивую добротную кровать из натурального красного дерева. Она несколько раз обошла ее и упала на красивое постельное белье. Белье источало запах лаванды. Тася не верила, что их скитаниям пришел конец. Она лежала, не шелохнувшись, и разглядывала комнату. Стены были обиты бордовым плотным материалом с выбитыми на нем позолоченными причудливой формы цветами. Красивая люстра с бордовым оттенком висела прямо над головой девушки. Тася зажмурила глаза и незаметно провалилась в сон, полностью уверенная в своей безопасности и безопасности остальных.

************************************

Комната, которую Амалия отвела Гале и Эриху, тоже повергла русскую гостью в небольшой шок. Эта комната была выполнена в голубых оттенках, но не создавала чувство холода. Галя аккуратно вымылась под горячей водой. Амалия тоже принесла ей красивую бежевую шелковую сорочку, которую девушка долго отказывалась надевать, но так как в полотенце было куда неуютнее, Галка прекратила сопротивление. Амалия помогла ей перевязать ногу, жалея девочку и восхищаясь ее знанием немецкого языка.

Пока она помогала Галине, из их разговоров она сделала вывод, что сын принял правильное решение, и нисколечко не осуждала его. Девушки произвели на Амалию приятное впечатление, и она с сожалением оставила их отдыхать, так как, зная характер мужа, была уверена, что сыну понадобится ее поддержка.

************************************

После разговора с родителями, Райнер поднялся в свою комнату и остановился на входе от представившейся ему картины. Перед ним в красивой кружевной сорочке сладко спала его русская фея. В тот момент она действительно была похожа на прекрасную сказочную фею. Глядя на нее, он чувствовал, как ей хорошо и спокойно в его родовом гнезде. Райнер принял горячую ванну и, уложив свою возлюбленную на подушки, мгновенно заснул.

************************************

На следующее утро Генрих Нортемберг сам открывал дверь своей кухарке.

– С добрым утром, Лени! Проходите сразу в столовую. У меня к вам разговор.

Кухарка заранее расстроилась, подозревая, о чем пойдет речь.

– Лени, вы знаете наше положение. Мне приходится продавать из дома ценные вещи, чтобы обеспечить себе питание. Через месяц мы покинем поместье. Поэтому мы с Амалией приняли решение, что мы не сможем вам больше платить, и вынуждены с вами попрощаться. Здесь деньги на два месяца вперед. Поверьте, я расстаюсь с вами с большим сожалением. Если после войны мое финансовое положение нормализуется, я непременно разыщу вас.

– Благодарю вас, господин Нортемберг! Мне был приятно у вас работать! Я буду надеяться, что у вас все наладится.

– Да, Лени! Амалия так расстроена, что не смогла выйти вас проводить. Вы можете забрать вещи из своей комнаты.

– Хорошо, господин Нортемберг.

Кухарка собрала свои небольшие пожитки из дома хозяев и навсегда покинула поместье.

************************************

– Тася, с добрым утром!

Райнер обнял девушку и нежно стал целовать ее в шею. Тася проснулась от таких возбуждающих поцелуев, чувствуя себя абсолютно отдохнувшей.

– Райнер, если бы ты знал, как мне хорошо, как я сейчас счастлива, – потягиваясь, промурлыкала она.

– Знаю, дорогая! – таинственно сказал Райнер, подперев правой рукой голову, а пальцем левой руки водил по свободным от сорочки участкам смуглой кожи девушки. За время длительного путешествия Тася соскучилась по близости с этим красивым мужчиной и, откинув прочь все мысли, отдалась своим желаниям и чувствам.

Только к обеду они вышли из комнаты. Оба счастливые и красивые. Примерно то же самое происходило в комнате Гали и Эриха. Галка в качестве гостьи очень стеснялась спуститься вниз и ждала, когда скрипнет дверь в комнате подруги. Увидев Тасю в коридоре, она выскочила и попросила подождать. Галка вышла в желто-оранжевом летнем платье, немного свободном для тоненькой талии девушки. И в сопровождении Эриха подошла к Тасе. Тася тоже очень элегантно выглядела, если бы еще не отсутствие туфель. Размер ноги оказался на размер больше, чем у Амалии. Но это придавало ей некую легкость и воздушность, когда она спускалась по лестнице, демонстрируя свои узкие лодыжки.

– Добрый день! – поздоровались гости с хозяевами дома.

– С добрым утром, мама, – поприветствовал Райнер баронессу, которая никак не могла нарадоваться возвращению сына.

Только сейчас Генрих фон Нортемберг по достоинству оценил избранницу сына. Это была действительно обворожительная молодая женщина, притягивающая, как магнит, своей лучезарной улыбкой и магическими ямочками на нежных щечках. В этот момент барон отказался от бесполезной попытки отговорить сына от женитьбы на русской. Красота русской девушки сразила наповал старого барона. Амалия, как рентген, прочитала мысли мужа и, улыбаясь, предложила гостям позавтракать.

Отдохнувшие и проголодавшиеся молодые люди сели за скромно накрытый стол.

– Мы с Генрихом решили отпустить кухарку, чтобы не задавалась лишними вопросами. Поэтому все очень скромно. Все, на что я способна, перед вами, – улыбаясь, сказала Амалия и развела руками.

– Мы с Галей могли бы сами готовить. Для нас это не сложно, – волнуясь за свой немецкий, предложила Таисия.

– Я была бы вам благодарна, дитя мое. Обращайтесь ко мне «Амалия». Просто Амалия. Договорились?

– Да, Амалия, – покраснев, сказала Тася.

– После обеда я покажу вам кухню и подвал с погребом. Мы с Генрихом съездим в город. Я куплю вам необходимые вещи. И хотя бы одни туфли.

– Спасибо, Амалия! Мы очень благодарны вам за заботу.

Тасе и Галке было немного неловко. Для них было очевидно, что они попали в другой мир. В мир роскоши, интеллигентности и аристократизма, но не напыщенного и заносчивого, а доброго и теплого. И этот новый мир им очень нравился. Девушки пытались всеми силами вписаться в эту семью и не выделяться, чтобы не чувствовать себя белыми воронами. Генрих хоть и пытался изображать из себя строгого отца и хозяина дома, но его добрые глаза выдавали этого замечательного человека и любящего отца. Закончив с едой, Генрих предложил мужчинам пройти в кабинет и попросил Амалию принести кофе. Девушки тут же сфотографировали, как баронесса заваривает кофе, и предложили свою помощь.

– Тася, бери поднос. Я покажу, где кабинет Генриха.

Таисия послушно подхватила напиток и пошла вслед за хозяйкой дома.