Благодарю старушку, она щелкает замком, а я останавливаюсь над дверью Сониной квартиры, не спешу звонить, потому что мне нужно перевести дыхание и проанализировать слова соседки.

Но не успеваю я этого сделать, как дверь открывается, и Соня появляется на пороге, в шубе, сапогах и … темных очках. Явно собралась куда-то уходить.

Видит меня и замирает с пораженным видом.

— Привет! — говорю я.

— Привет! Ты что здесь делаешь?

— В гости к тебе пришел, — говорю и делаю наглый шаг прямо в открытую дверь. — Вот, пирожные принес, а то кофе мне попить не с кем!

— Я не ждала гостей! — говорит она. — Я ухожу. Выйди, пожалуйста!

— Я понял уже. Но, может, отложишь поход, чайку попьем, а потом я тебя провожу, куда ты там хотела пойти?

Соня нервно оглядывается по сторонам, как будто у нее за спиной кто-то стоит, потом говорит жестко:

— Я тебя не приглашала, — открывает дверь шире, выходит из квартиры и показывает мне тоже направление на выход, — я спешу, выйди из квартиры, пожалуйста!

Ладно, она явно не настроена на душевные беседы, поэтому выхожу следом за ней.

— Хорошо, я понял, что не вовремя, но, может, встретимся попозже? Или боишься, что «не муж» заругает.

— Тебе какая разница? Что ты вообще здесь делаешь? Уходи! — почти кричит она. Выхожу, Соня захлопывает дверь.

— А тебе в очках не темно? Сейчас вроде солнца нет, — тянусь к очкам, хочу снять, но она отскакивает, как ошпаренная.

— Я спешу, и чаи с тобой распивать не собираюсь. Больше не приходи!

Не ждет лифт, буквально бежит вниз по лестнице, а я смотрю на нее, и в душе поднимается мерзкое чувство. Оно знакомо мне уже. Это злость от осознания, что меня хотят обмануть. А еще я теперь понимаю, кого она мне напоминает. Мою сестру. Машка тоже просила меня не лезть, не вмешиваться в ее отношения с мужем, все ходила, синяки замазывала, а однажды он избил ее так, что сестру еле спасли. Я тогда в армии был. У нее внутренне кровотечение открылось, и ногу он ей сломал так, что она до сих пор хромает. А козлу тому ничего за это не было. У него свои подвязки были, представили все так, как будто она с лестницы упала.

Я узнал обо всем только через месяц, когда домой вернулся. Машу тогда как раз из больницы выписали. Помню, пришел из армии, а она на себя не похожа, худая стала, бледная, и взгляд потух. Я урода этого выловил и навалял ему таких, что он еле ноги унес. Меня потом по ментовкам таскали, могли и посадить, спасибо, дядька похлопотал, и мне контракт предложили. Я вернулся в армию, вот так и забросила меня судьба туда, куда я и не думал. А мудило этот через месяц в аварии разбился. Так что иногда справедливость все же торжествует, иначе я бы его точно прикончил когда-нибудь.

Вот и теперь у меня похожее чувство, и пусть Сонька мне никто, но я всегда остро реагировал, когда слабых обижали, правда, на войне такого дерьма насмотрелся, что думал, душа очерствела, уже не трогает меня чужое горе, оказалось нет. Еще может пробраться в мою действительность жалость и сострадание. Машка сейчас отошла, замуж снова вышла за хорошего мужика, детишек родила. Но до сих пор, как гляну на ногу ее изуродованную, так хочется волком выть, что не смог тогда ей помочь, что не вмешался вовремя, когда еще можно было.

А сейчас ведь еще могу, только понять надо, что делать и как.

Разворачиваюсь и снова звоню в дверь соседке. Она открывает, и недовольно спрашивает.

— Чего тебе еще надо? Послала она тебя, да? — значит, слышала все, партизанка старая!

— Послала! А как зовут вас, милая женщина?

— Тебе зачем? Сонька послала, так меня на свидание решил позвать? Старая я уже для такого, хотя в молодости была ого-го!

— Охотно верю. Хотел пирожные вам к чаю предложить, в благодарность!

— А, ну это можно, давай, я сладенькое люблю. Баба Зина меня зовут.

Отдаю ей коробку с пирожными и говорю:

— Можно вас еще об одной услуге попросить, баба Зина?

— Иж ты какой! Что надо?

— Можно, я вам свой телефончик оставлю, а вы, если этот урод опять придет, позвоните мне, хорошо?

— Хм, что, хочешь, чтобы я шпионила?

— Нет, ну зачем так, просто, если что-то интересное увидите или услышите, дайте мне знать. А я вам за это организую регулярную доставку пирожных, — протягиваю ей визитку вместе с несколькими крупными купюрами.

Она ловко так подцепляет их, и говорит:

— Хорошо. Я люблю птичье молоко с кремом.

— Договорились! Еще вопрос, может, знаете, как зовут этого мужика, который к Соне приходит?

— Нужен он мне больно. Не знаю.

— Понятно. Жаль, — придется как-то еще узнавать, что за тип это. А старушка добавляет:

— На машине он всегда крутой приезжает. Черная такая, здоровая. Номера СОМ три пятерки, — вот пропала в бабке чикистка, точно!

От души благодарю старушку за информацию, добавляю ей еще вознаграждения и бегу к своей машине.

Как только добираюсь до офиса, нахожу всю информацию на владельца черного Мерседеса с указанными старушкой номерами. Она совсем не радует. Крученый перец. Сомов Захар Владимирович. Руководит крупным заводом, женат на дочери владельца компании. Официально чист, это как всегда, а вот неофициально… Много тянется к нему грязных нитей, известный в определенных кругах товарищ. Так просто его не прикопаешь. Как же угораздило девчонку связаться с таким дерьмом? И как вытащить ее? Вопросы, на которые не так просто найти ответы.

Соня сегодня была совсем на себя не похожа. Чужой голос, чужие слова, еще и эти чертовы темные очки на пол лица. Понятно, почему она их нацепила, синяки прятала, а так хотелось снова услышать ее заразительный смех, увидеть яркие голубые глаза.

Открываю фотографии со свадьбы и листаю, любуясь ее красотой. Фотографий много, щелкали все, кому не лень, потом сбросили в общую группу. На глаза попадается фото, где запечатлен крупным планом букет невесты. В кадр попали и руки Сони, которые легко узнать по неброскому, но аккуратному маникюру. Она держит букет, только взгляд цепляется совсем за другое. Увеличиваю изображение, холодок пробегает по спине. Белесые еле заметные полосы на ее запястье. На максимальном приближении рассматриваю отчетливые следы, которые говорят о том, что Соня уже пыталась свести счеты с жизнью.

Мерзкое чувство внутри усиливается. Вызываю к себе одного из лучших моих парней, даю задание узнать всю подноготную этого козла. Сейчас я собрал только общие сведения и еще кое-что, что слышал краем уха, и додумал по обрывочным сведениям. Мне нужна полная информация: с кем спит, что ест, сколько раз в туалет ходит. Короче все, чтобы потом понять, как прижать эту гниду. Жалко, что Костя умотал в свадебное путешествие. Хорошо, что их медовый месяц будет длиться всего неделю, и скоро он будет в строю. Его связи мне точно пригодятся.

Эти тревожные мысли не отпускают меня до вечера. Ночью мне снова снится кошмар. Я в плену, сижу в вонючем темном подвале и мечтаю поскорее сдохнуть, но этого мне пока не светит. Ожидание расправы хуже самой расправы. Страх и неизвестность душат паникой, но все это нужно подавить, иначе тебя сломают, а этого допустить нельзя. Я хочу если уж сдохнуть, то хотя бы ощущая себя человеком. Слышу шаги за дверью, понимаю, что пришли мои палачи и следующие несколько часов меня снова ожидают пытки и издевательства.

Просыпаюсь в холодном поту, соскакиваю с кровати. Где-то рядом разрывается телефон. Хватаю трубку, пытаясь выровнять дыхание и рассмотреть, кто звонит. Вижу незнакомый номер, отвечаю, но когда слышу голос бабы Зины, паника еще сильнее захлестывает меня. Выслушиваю то, что она говорит, и от каждого ее слова все холодеет внутри от понимания — я могу снова не успеть…

Глава 6

Появление Андрея совершенно выбило меня из колеи. Я ожидала его увидеть около своей квартиры меньше, чем появления инопланетян. С трудом удалось от него отделаться. Если он и дальше продолжит интересоваться мной, это плохо закончится. Когда он попытался войти в квартиру, меня охватила паника. На секунду показалось, что Захар стоит за спиной и все видит. Лучше бы я вообще никуда не выходила, посидела бы голодная. Собственно почти так и получилось, потому что в магазине я не смогла сообразить, что мне нужно. Бродила потерянно между полок. В итоге принесла домой только молоко и хлопья, но есть все равно не смогла. Аппетит пропал напрочь. Поэтому я снова улеглась на кровать, чтобы бесцельно смотреть в потолок и пытаться не сойти с ума. Сегодня утром пришлось позвонить в студию танцев и сказать, что больше не смогу у них работать. Хозяйка студии была очень расстроена, даже раздражена, ведь до конкурса, к которому мы с детьми усиленно готовились, осталось меньше месяца. Я придумала историю, что получила травму, поэтому не смогу пока работать.

После этого разговора на душе вообще наступила темнота.

Из этого состояния меня вырвал телефонный звонок. Боже. Это Захар. Отвечаю быстро, чтобы его не разозлить, уже с первых слов понимаю, что это бесполезно. Он уже зол.

— Скажи-ка мне, моя ненаглядная, что это за мужик приходил сегодня к тебе?

Внутри все замирает, язык прилипает к небу. Боже! Откуда он знает?

— Я его не знаю, — вру я, — это адресом ошиблись.

— Точно? Ты мне не врешь?

— Нет, — голос дрожит, душит паника.

— А я думаю, что врешь. Но я выясню это. Не хочешь спросить, откуда я это знаю?

— Откуда ты это знаешь? — шепчу, изо всех сил борясь со слезами.

— У тебя в квартире стоит камера, — о чем это он? Господи, он следил за мной все время? Значит, он знает о моих поздних возвращениях, и что я не ночевала дома. Мне конец.

Все это проносится в голове, как разряды молний, а Захар продолжает после небольшой паузы.