Он уложил её на свою постель, нависая сверху, приподнялся на вытянутых руках и всмотрелся в глаза, мерцающие в полумраке. Ещё в тот их недо-первый раз один только взгляд Лизы был способен свести его с ума. И для Меньшикова, который никогда не терял самообладания, это стало настоящим откровением.     

Между ними не было произнесено ни слова, да слова были и не нужны. Андрей снова накинулся на губы Лизы, тут же проталкивая в её рот язык. Даже мгновение промедления казалось ему чем-то, что способно свести с ума.      

Он раздевал её неспешно, и когда почувствовал тонкие пальцы, которые тоже стягивали с него одежду, едва сдержал победный рык удовлетворения. Неожиданно, тот факт, что Лиза оказалась невинной, заиграл для него совсем другими красками. Он обязательно научит её всему - получать острое удовольствие, просить снова и снова его ласк. И - Андрей был уверен в этом - она обязательно захочет попробовать всё, что бы он ей ни предложил.     

Раздев Лизу, Меньшиков неспешно развёл её ноги в стороны, преодолевая лёгкое сопротивление. Она отвела взгляд, когда Андрей всмотрелся в её глаза.     

- Ты не должна стесняться, - выдохнул хрипло. - Я тебя хочу. А ты меня?    

- И я…    

- Нет. Скажи…    

- И я тебя хочу.      

И снова ничего не стало. Никаких шансов на то, чтобы быть сдержаннее - в первую очередь. Андрей взял свой галстук, парой минут ранее отброшенный на пол, и плотоядно ухмыльнулся, когда перед глазами встала картинка того, как он трахает Лизу, а она при этом - вся в его власти.     

Продев обе её руки в получившуюся из него шёлковую петлю, он поднял их над её головой и привязал к спинке кровати. Снова поймав обеспокоенный взгляд, только нагнулся и провёл языком по губам Лизы, скользнул ниже, остановился на груди. Соски напряглись и затвердели - Меньшиков обхватил один ртом и жадно пососал, слыша первый громкий стон, сорвавшийся с губ Лизы. Она нетерпеливо поёрзала под ним, и он снова удовлетворённо ухмыльнулся. Хотелось измучить её, увидеть, как она течёт в преддверии того, когда же он наконец в неё войдёт.        

Разведя ноги Лизы ладонями и удерживая их, Андрей подался бёдрами к её лону, пока головка члена не уперлась во влажные складки плоти. Чего ему стоило не ворваться внутрь одним движением, ведал один бог. Андрей провёл членом сверху вниз, чуть надавил, едва входя, снова скользнул к клитору. Предвкушение и ощущение близости, когда они были настолько вместе, но не настолько близко, как им обоим хотелось, сводило с ума. И Меньшиков понимал, что выдерживать так и дольше не сможет.    

Так и продолжая растирать клитор, только теперь пальцем, он ввёл головку в лоно Лизы, и когда она попыталась свести ноги вместе, выдохнул:     

- Расслабься. Впусти меня.       

Она послушно развела ноги шире, а Меньшиков застыл взглядом на том, как член медленно погружается  в её влагалище, что обхватывает его словно тисками. Никогда ещё он не трахал тех, кто был до него девственным, и сейчас от понимания, что до этого момента в Лизе никто, кроме него не был, едва не зарычал от удовлетворения. Продолжая ласкать пальцами клитор, Меньшиков ускорил движения, стискивая зубы, чтобы не излиться раньше времени.     

Лизы заметалась под ним, каждый его выпад она встречала громким вскриком. Впервые за долгое время он нуждался в том, чтобы дать острое удовольствие той, с кем занимался любовью. И когда она замерла, а после протяжно застонала, сжимая его собой, сорвался за грань. Обхватил Лизу за бёдра и принялся надевать на себя, резко, отрывисто, жадно, пока не вышел и не кончил, изливаясь ей на живот.       

Дыхания почти не осталось. Меньшиков мог только делать рваные вдох за вдохом. Слепящее наслаждение волнами прокатывалось по телу, и не хотелось, чтобы эти мгновения после их первой близости когда-нибудь заканчивались.     

Он наклонился и снова впился в губы Лизы поцелуем, одновременно отвязывая её руки от спинки кровати. Мелькнула мысль так и оставить её в полной его власти, чтобы он мог взять Лизу снова ещё раз, но он отбросил её. Не сейчас, когда она только-только начала познавать удовольствие от секса, и когда впервые испытала оргазм с мужчиной.     

- В следующий раз я попробую тебя везде, - шепнул он, перекатываясь в сторону и увлекая за собой Лизу. - Дай мне три минуты и сходим в душ.       

- Угу, - тихо отозвалась она, обнимая его одной рукой, и Меньшиков снова улыбнулся.

Часть 13

Я открыла глаза и блаженно потянулась. Рука коснулась чего-то теплого рядом и, распахнув глаза, я вдруг поняла, что в постели нахожусь не одна. И что постель эта даже не моя вовсе.        

Меньшиков спал на животе, положив одну руку под подушку. При виде его тела – совершенно обнаженного и неприлично идеального, на меня обрушились воспоминания обо всем, что он творил со мной прошедшей ночью. Я ощутила, как жар приливает к лицу, а затем горячей волной проносится по всему телу. До этого человека я и представить себе не могла, что можно настолько кого-то желать. Что чья-то близость будет такой же необходимой, как воздух. И что сама при этом способна делать и говорить совершенно бесстыдные вещи – не представляла себе тоже.          

Глядя сейчас на красивое лицо босса, я задавалась вопросом, всегда ли секс настолько хорош, как мне то показал прошедшей ночью Меньшиков? И поняла, что ответ совершенно однозначный: нет. Просто потому, что никто и никогда не возбуждал меня так, как он. А значит, с любым другим все было бы совершенно иначе. И вдруг мысль, что на месте Меньшикова мог бы кто-то ещё, вызвала у меня абсолютное неприятие и протест. Нет, все вышло так, как должно. И, может, я наивная дурочка, но была абсолютно уверена, что ждала именно этого мужчину всю свою жизнь. И что ни за что не пожалею о том, что согласилась на этот контракт с ним.        

Контракт… я уже совершенно успела забыть о его существовании – настолько важным оказалось просто быть Андре нужной. Ведь невозможно хотеть кого-то только потому, что это написано в контракте. И между нами было нечто большее, чем пункты договора и ряды черных букв на белой бумаге. По крайней мере, я хотела верить в то, что этой ночью босс хотел именно меня. Не эту чёртову Ингу, все ещё имевшую на него влияние, а меня – Лизу Шварц, готовую практически на все, чтобы ему понравиться.        

Мысль об Инге вкупе с созерцанием нагого тела Меньшикова, от которого так трудно было отвести взгляд – словно от совершенного произведения искусства – заставила меня задуматься о своей собственной внешности. Наверное, босс для поддержания подобной формы ходил в тренажерный зал, для меня же единственной разновидностью фитнеса были прогулки. И иной раз в путешествиях пешие променады были суровее беговой дорожки, если попадался город с постоянными спусками и подъёмами, вроде Стамбула или Лиссабона. Но даже подобных упражнений, наверное, было маловато для поддержания хорошей формы, а потому мне, возможно, стоило тоже записаться в тренажерный зал. Ради такого мужчины, как Меньшиков, хотелось быть идеальной. И если грудь у меня уже явно сама по себе не вырастет, то в остальном я могла приложить некоторые усилия, чтобы удержать босса рядом с собой.         

Потому что мне было чертовски страшно представить, что после этой ночи все может кончиться. Наш контракт не имел четких сроков и я постоянно чувствовала себя так, будто ступаю по тонкому льду, ожидая в любой момент, что он подо мной обвалится.            

Хотя я уже получила часть того, что хотела – ночь с Меньшиковым. Но так, наверное, устроен человек, что ему всегда бывает мало и одно желание непременно сменяется другим, запуская все по бесконечному кругу. И это, наверное, к лучшему, ибо если тебе нечего желать – то к чему вообще жить?        

Осознав, что просто не могу и дальше находиться в постели, ожидая пробуждения Андре как приговора, я тихо встала и подобрала свое платье с пола. В одном Сантьяго был прав – оно сумело сделать меня тем блюдом, которое захотел попробовать босс. Но будет ли что-то дальше или после единственной дегустации он мог мной наесться?           

Хотя единственной – не совсем верное слово. На протяжении ночи Меньшиков заставлял меня желать его снова и снова. И умолять – также горячо, как он меня брал раз за разом. И эта ненасытность давала мне призрачную надежду задержаться рядом с ним дольше, чем на одну ночь.       

Вздохнув тайком, я натянула на себя одежду и выскользнула из спальни в коридор. Мучительно хотелось чем-то занять руки и, немного помявшись в неуверенности, я все же рискнула заглянуть в кухню.       

Здесь все было очень… дорого. Я не знала точных цен мебели и техники, которой Меньшиков оборудовал эту кухню, но при одном лишь взгляде на сочетание металла и ценного дерева, становилось ясно – столько, сколько стоит его кухня, я не заработала даже за всю свою жизнь. Но, несмотря на престижный вид, здесь не было главного для меня – уюта. Неужели самому Андре нравилось здесь находиться?        

В кухне нигде не было ни пылинки, ни пятнышка, но эта безупречная чистота создавала впечатление необжитости. И, несмотря на наличие всего необходимого и даже более того, кухня казалась пустой. Я вдруг поняла, чего именно здесь не хватает - голосов. Голосов счастливого семейства, которое завтракает вместе за одним столом.           

Впрочем, это, наверное, было совсем не в стиле Меньшикова. И мне явно не стоило увлекаться опасными мыслями о том, какой могла бы быть жизнь с ним. Он ведь и нанял меня именно с целью того, чтобы избежать свах и брака, а значит, вовсе, вероятно, не стремился обзаводиться ни женой, ни семьёй вообще.     

Подавив неприятный привкус, почему-то появившийся вдруг во рту, я открыла огромный трехкамерный холодильник и ничуть не удивилась, обнаружив, что там практически пусто. Немного овощей, яйца, бекон… Не слишком шикарный набор, но соорудить из этого что-то было вполне возможно.