Тати Блэк - В постели с боссом

- Пей, - сказал отрывисто и беспрекословно.     

И она подчинилась. Обхватила бокал обеими руками, припала к краю, словно испытывала адскую жажду.      

- Что у тебя случилось? - спросил Меньшиков через несколько мгновений, когда Инга отставила наполовину опустошённый бокал.       

- Я хочу уехать.     

- И для этого тебе нужно несколько миллионов? - вскинул брови Андрей.     

- Да. Я привыкла к хорошей жизни. Для того, чтобы ни в чём не нуждаться, мне нужны большие деньги.    

Меньшиков потёр подбородок. На память пришли слова Лизы, когда она точно так же говорила ему, что нуждается в средствах. Только между её потребностями и потребностями Инги лежала огромная пропасть.     

- У тебя что-то произошло? - уточнил он тихим голосом, вновь подливая ей коньяка.     

- Да. Я хочу уйти от мужа.     

Андрей едва не удержался от того, чтобы хмыкнуть. И спросить, какого чёрта она вообще к нему притащилась. Они разошлись так давно, что сейчас в принципе их отношения казались неправдой. И пусть Инга по сей час вызывала у него какие-то чувства, всё уже было в прошлом. Так почему же, чёрт бы всё побрал, она считает, что первый, к кому стоит обратиться, - это он?    

- Так. Окей. О причинах я спрашивать не буду, если ты не против.    

- Он применяет ко мне физическую силу.      

Инга выпалила эти слова, и Андрей инстинктивно сжал руки в кулаки. Подобное всегда вызывало в нём только злость. Муж Инги её бил?     

- Почему ты не обратилась в полицию?    

- Ты смеёшься?     

Меньшиков инстинктивно чертыхнулся. Что за бредовые вопросы он задаёт? Учитывая, за кем Инга замужем, последнее, о чём стоит спрашивать - участие людей из органов.    

- Окей. И куда ты планируешь податься?       

- Куда-нибудь за границу. А что?   

- Ничего.       

Андрей отошёл к окну, заложил руки в карманы брюк и всмотрелся невидящим взглядом в раскинувшийся перед ним вечерний город. Всё ведь было просто. Он даст Инге деньги, как она того просит, а после та просто уедет и больше не появится рядом. И это был единственно верный результат.    

Тем паче, что он уже сам успел понять, каково это - быть с женщиной, к которой вновь стал испытывать чувства. Ведь стал же, даже спорить с самим собой было глупо.     

- Хорошо, я дам тебе любую сумму денег, какая понадобится, - выдохнул он, понимая, что в этот самый момент ставит точку в том, что их связывало с Ингой, и тут же вздрогнул, когда оказалось, что женщина, которую он боготворил совсем недавно, бесшумно подошла сзади и обвила его руками. Прижалась тесно, настолько, что он почувствовал тепло её тела каждой клеточкой.      

- Я могу… отработать, - хрипло шепнула Инга, и Меньшиков замер. Настолько неожиданным было это «предложение». И оно совсем не вязалось с той Ингой, которую он знал.     

Ещё пару недель назад, наверное, он не думая бросился бы в этот омут снова, сейчас же… сейчас испытал такую адскую смесь ощущений, что не понял, чего именно больше - отвращения или удовлетворения.     

- Интересно, как? - не без насмешки, явственно сквозящей в голосе, поинтересовался Андрей. - Особенно если учесть тот факт, что ты уезжаешь.       

- Я могу остаться… ради тебя.     

Он обернулся к ней так стремительно, что Инга отпрянула. Всмотрелся в идеальные черты лица, вспоминая, каково это - любить её до одури. И ничего не почувствовал. Ничего, кроме собственного превосходства. Возможно, оно было неуместным, но, чёрт подери, это чувство приносило ему удовлетворение. Да, это было именно оно.       

- М… остаться ради меня. Весьма заманчиво.     

Он растянул губы в улыбке, и мгновением позже почувствовал на них прикосновение губ Инги. Сколько раз он вспоминал, как сладко было её целовать. И как каждым касанием рта он желал заклеймить эту женщину, оставить на её губах печать принадлежности ему одному.     

Сейчас же, когда лениво и скорее инстинктивно отвечал на её поцелуй, понимал, что всё в прошлом. Нет больше той эйфории, что сжигала его дотла. Нет потребности видеть Ингу рядом, чувствовать, что она вся - в его власти, и понимать, что он лжёт самому себе.    

- Андрей, - выдохнула всхлипом Инга в приоткрытые губы Меньшикова, берясь за полы его пиджака, но он обхватил её запястья и предупредительно сжал.     

- Я дам тебе денег, столько, сколько нужно. Но на этом моя благотворительность в твою сторону и окончится, - процедил он беспрекословно, так и продолжая с силой сжимать её руки. - А сейчас прости, я жутко устал. И у меня завтра важные дела.       

Он отступил, указал кивком головы на выход, и когда увидел на лице Инги разочарование, смешанное с отголосками боли, почувствовал укол в сердце. Впрочем, он был настолько слабым, что Меньшиков его едва ли заметил.      

- Спасибо, - прошелестела Инга, после чего мягко и плавно развернулась, забрала сумочку, оставленную на барной стойке, и вышла из его квартиры.   

И в этот момент Андрей понял, что сделал полноценный вдох впервые за бесконечно долгое время.

Чем больше времени я проводила рядом с Меньшиковым, тем сильнее к нему привязывалась – гораздо больше, чем мне хотелось бы то допустить. Из недостижимого идеала, в который так легко было влюбиться с одного взгляда, словно в картинку с обложки, он стал человеком, близким физически настолько, насколько это вообще возможно. Но я по-прежнему чувствовала, что мне до него не дотянуться, не коснуться чего-то более важного, чем его тело.         

Стена. Банально, но я ощущала, что упираюсь в стену, и как ни пытайся на нее вскарабкаться, или подпрыгнуть, чтобы взглянуть хоть одним глазком на то, что она скрывает – ничего не получалось. И я все чаще начала чувствовать, что долго так не смогу.       

Последний раз, когда мы с Меньшиковым занимались сексом, он, будучи нетрезвым, брал меня быстро и грубо, и я солгала бы, если бы сказала, что мне это не нравилось. Нравилось. Но чем больше мое тело попадало в зависимость от него, тем тяжелее становилось на душе. Наверное, именно в ту ночь я по-настоящему осознала, что значит быть вещью, которую купили и просто используют. И утром, когда босс ушел, отказавшись от завтрака, поняла окончательно, что, скорее всего, ничего не изменится, как ни хотелось бы себя обмануть. Только что мне делать с этим горьким осознанием – не знала, совершенно неуверенная в том, что у меня хватит духу разорвать эту связь, как бы ни было тяжко являться всего лишь бесправной любовницей по контракту.         

В тот вечер, когда Меньшиков впервые за последние дни не приехал и не позвонил, лишь прислал через секретаршу уведомление, что завтра мы идём на выставку, я осталась дома. С наступлением темноты на улице зарядил дождь, превращая тоскливое настроение почти что в слезливое. То состояние, знаете, когда хочется залезть в кровать, укутаться в одеяло, заказать пиццу и приговорить ее, забив на лишние калории, под какую-нибудь мелодраму. Или комедию вроде «Дневника Бриджит Джонс», сознавая, что сама весьма недалеко ушла от этой героини по всем параметрам.        

За этим занятием – поглощением пиццы и просмотром мелодрамы - меня и застал звонок Санти.        

- Пицца на ночь? – приподнял он осуждающе брови, когда я приняла вызов в Скайпе, даже не попытавшись скрыть следы своего преступления против фигуры.          

- А почему нет? – пожала я плечами.        

- Потому же, почему этот ужасный розовый халат со слониками надо выкинуть. Ни то, ни другое, не добавляет девушке привлекательности.          

- Да какая разница? – вяло отмахнулась я. – Меня всё равно никто, кроме Принца, не видит.        

- Так, ясно, - протянул Сантьяго многозначительно. – Меньшиков давно не появлялся?      

- С утра.        

Я подтвердила догадку Санти спокойным внешне тоном, но на душе снова заскребли кошки. Не надо было смотреть это дурацкое кино, где герой обманывал героиню, трахая всех подряд без разбора. После такого трудно не представлять, что босс нашел мне замену и в этот самый момент, быть может, уже развлекается с какой-нибудь гламурной куклой.            

- Только не говори, что ты из тех женщин, которые, стоит только мужчине пропасть на денек, представляют себе всякие ужасы и впадают в депрессию.         

Я хмыкнула. Сама бы в это поверила, но, похоже, именно до такого я и скатилась. Но ведь и ситуация у меня была не самой стандартной – как, впрочем, и мужчина. И ощущая себя в жизни Меньшикова всего лишь временной забавой, я не могла не думать о том, что в любой момент он может найти себе новую игрушку.      

- Эй, Лизок, не раскисай, - одернул меня Санти. – Он что, даже не звонил?        

- Нет. Только передал через секретаршу, что завтра мы идем на выставку.         

- Ну и отлично! – оживился стилист. – Давай подумаем, в чем ты пойдешь.       

- Давай, - согласилась я безо всякого энтузиазма.         

Постепенно мне начинало казаться, что во всей этой погоне за идеальной внешней оболочкой я теряю сама себя. Нет, желание быть для своего мужчины самой красивой, чтобы соответствовать ему, было, конечно, весьма естественным чувством для каждой женщины и, слава Богу, в моем случае дело ещё не дошло до накладных ресниц и волос плюс накаченных губ и груди, но вся прочая бутафория – это ведь не я. Я, Лиза Шварц, сплю в нелепой пижаме с мишками и хожу по дому в халате со слониками, а по улице – в удобных кроссовках и джинсах. И Меньшикова, неверное, крайне мало волнует, что на мне вообще надето и что он будет с меня снимать. Так что толку корчить из себя светскую львицу, которой не являюсь?