— Потому что это только мои проблемы, — упрямо ответила та.

— У тебя нет только твоих проблем, пока ты носишь моего ребенка! — почти перешёл Кирилл на крик.

Она промолчала, а он, сделав судорожный вдох, чтобы успокоиться, добавил:

— С этого дня ты никуда больше не пойдешь одна. Только в моем сопровождении.

— Это что, домашний арест? — поинтересовалась Варя с вызовом.

— Это ради твоей же безопасности. Ты что, ещё не поняла, с кем связалась? Хочешь, чтобы Эля подкараулила тебя где-нибудь и подстроила выкидыш? Или, может, ты действительно именно этого и хочешь? — процедил он зло, впиваясь в Варю разъярённым взглядом.

— Ну и дурак же ты, — просто сказала она, посмотрев на него взглядом, в котором смешалось столько оттенков горечи, что Кирилл мгновенно ощутил острый укол совести, подействовавший на него отрезвляюще.

— Извини, — пробормотал он. — Если ты готова, может, наконец поедем?

Ему показалось, что Варя пошлет его сейчас куда подальше, и он бы этому ничуть не удивился. У него не было права на нее срываться, хотя бы потому, что эта женщина носила его ребенка, и он обязан был делать все для ее спокойствия, а никак не наоборот.

Прошло несколько секунд, показавшихся ему неподъемно-долгими, прежде, чем она всё-таки кивнула и прошла мимо него на лестничную клетку. И только после этого он смог выдохнуть, почувствовав, как что-то тяжёлое отлегло от души.

Глава 31

Варя не совсем понимала, как именно стоит реагировать на всё случившееся и на то, что сказал ей Кирилл. В памяти всё ещё звучали его слова — жестокие, особенно сейчас, когда всё воспринималось настолько остро, желающие уколоть как можно больнее. И ему это удалось. Удалось сделать так, чтобы она почувствовала боль.

С самого начала их отношения были обречены на вот это всё… ложь, за которую она до сих пор себя корила, неожиданная беременность, ставшая сюрпризом и для неё, и для Кира, Эля, так или иначе вклинивающаяся в их жизни — всё это заставляло нервничать и ожидать удара в любую секунду. В том числе, друг от друга. Но то, что сказал ей Кирилл в пылу эмоций, действительно ударило больнее остального. Она, чёрт бы всё побрал, не заслуживала подобного, несмотря на все грехи, в которых её можно было обвинять.

Весь путь, что они проделали до того места, где Варю ожидал сюрприз от Кирилла, оба провели в молчании. Варя не знала, о чём стоит говорить, вернее, считала, что им лучше и вовсе молчать, и Кир тоже не спешил нарушать тишину.

Она гнала от себя мысли об Эльвире, потому что знала — та теперь не отстанет. Беременность Вари и то, что Кирилл был рядом с ней, были своего рода красной тряпкой для быка. Но ведь Кир показал, что готов не только приструнить Элю, но и взять на себя все проблемы Вари. И хоть всё это казалось ей неправильным, она расслабилась, впервые в жизни понимая, что может действительно на кого-то положиться.

— Это — наш будущий дом, если ты скажешь сегодня, что он тебе нравится, — проговорил Кирилл, припарковав машину возле высокого кирпичного забора, за которым виднелся коттедж светлого цвета. И Варя растерялась. Она ожидала чего угодно — что Кир отвезёт её купить то, что ещё было необходимо ребёнку, или, скажем, на ужин… Однако сюрприз выбил её из колеи.

— Ты его купил? — только и смогла она выдавить, открывая дверцу и выходя на улицу. Её обуяли самые восторженные ощущения — они были какими-то запредельными, словно принадлежали вовсе не ей.

— Пока нет. Я же сказал — если тебе он понравится.

Кирилл взял Варю под локоть и повёл в сторону дома, а она шла, словно заворожённая, и только и успевала, что мысленно удивляться всему, что видела. Территория вокруг коттеджа была не очень большой, но ухоженной. Подстриженный газон, клумбы, несколько сосен и елей. У Вари даже появилось желание заняться всем этим тотчас — обустроить здесь настоящий рай.

Они зашли в дом, на пороге которого их встретил риэлтор. Было видно, что он очень желает, чтобы дом им понравился, но Варя его почти не слушала. Переходила из помещения в помещение, чувствуя себя так, будто пребывает в трансе.

А вот Кириллу, похоже, этот самый риэлтор очень быстро надоел. Варя понимала, что он всё больше раздражается и хочет как можно скорее избавиться от назойливой компании. И это вызывало у неё лишь улыбку.

— Ну? Как тебе? — спросил он, когда они закончили осмотр на одной из гостевой спален второго этажа.

— О! Ваша жена, должно быть, оценила, что здесь целых три гостевых комнаты, то есть вы можете пригласить…

— Моя жена всё оценила, будьте уверены, — рявкнул Кир, и у Вари сердце замерло на несколько бесконечных секунд, когда она услышала «моя жена».

— Мне всё очень нравится, — тихо проговорила она, не зная, что именно он хочет услышать.

— Берём? — уточнил Кирилл.

Она могла бы сказать, что это очень дорогая покупка, и что ей неудобно оттого, что Кир настолько тратится. Но вместо этого Варя тихо выдохнула:

— Да.

И увидела, что на лице Кирилла проступило облегчение, будто он опасался, что ей не понравится его выбор, а когда получил согласие — успокоился.

— Мы берём этот дом, — повернулся он к просиявшему риэлтору, после чего прибавил безапелляционно: — А сейчас оставьте нас одних.

Тот исчез так быстро и бесшумно, будто от этого как минимум зависела его жизнь. Растворился за дверью, оставив Варю и Кирилла наедине.

И когда Варя поняла, что Кир слишком близко, ей перестало хватать воздуха в лёгких.

— Я был неправ, когда сказал тебе про… прерывание беременности, — выдохнул Кирилл, остановившись напротив Вари, прислонившейся спиной к подоконнику. Он расставил руки по обеим сторонам от её тела, и Варя ощутила себя в ловушке, из которой совершенно не желала выбираться.

— Ничего… — выдавила из себя Варя.

— Нет. Прости, я был не должен.

Он был настолько близко, что у Вари закружилась голова. Она перевела взгляд на губы Кирилла и быстро отвела взгляд. Зря… Он потянулся к её губам так неожиданно, что Варя смогла только жадно схватить глоток кислорода, который совсем не насытил — лишь опьянил ещё сильнее. Кир же целовал её так, будто это было единственным, чего он желал. Глубоко, неистово, сладко.

Его руки уже блуждали по её телу — сминали через ткань одежды, доставляли остро-болезненное удовольствие. И когда остановились на округлившемся животе, Кир выдохнул в губы Варе:

— Тебе сейчас можно?

И голова её закружилась ещё сильнее. Потому что знала, чего хочет Кирилл. Потому что сама хотела того же. Жаждала так остро, что это начинало казаться пыткой.

— Врач ничего такого не запрещал, — шепнула она, и это стало тем спусковым крючком, после которого всё переменилось.


Кирилл вновь набросился на её губы, смял их в поцелуе. Отстранил от подоконника, но лишь для того, чтобы шагнуть к кровати. Едва Варя улеглась на неё, он навис сверху и задрал свитер, опустил чашки бюстгальтера вниз и задел пальцами сосок. Тут же внизу живота заныло. Захотелось, чтобы Кир повторил свою ласку. Но просить его об этом Варя не решилась, лишь только сладко простонала. Впрочем, Кирилл понял, чего она желает — сомкнул губы на груди, прикусил чувствительную вершинку, выбивая из груди Вари новый стон.

Его рука скользнула за кромку её джинсов, пальцы провели по влажным складкам, и Варя сама стала стаскивать с себя и него одежду. Пусть он посчитает её ненасытной, пусть поймёт, насколько сильно она его хочет. Если в следующую минуту он не окажется в ней так глубоко, как ей это нужно — как нужно им обоим — Варя просто сойдёт с ума.

Глава 32

Один ее стон — и этого было достаточно, чтобы сорвать у него все тормоза.

Поначалу на краю сознания ещё маячила мысль, как лучше сделать то, чего так хотели они оба и не навредить при этом ребенку, но и она отступила вскоре после того, как Варя начала жадно стягивать одежду с него и с себя, а он, словно охваченный лихорадкой, пытался ей в этом помочь, скидывая все, до чего она ещё не добралась, с неловкостью и жадностью подростка, которому перепало впервые в жизни.

Да Кирилл и ощущал себя примерно также. За то время, что они с Варей были раздельно друг от друга, он не спал ни с одной другой женщиной, и сейчас, дорвавшись до той, которую так желал, чувствовал настолько сумасшедшую жажду, что, казалось, сойдёт с ума, если не окажется внутри нее немедленно.

Нависнув над Варей, он резко толкнулся вперед, входя одним движением и даже зубы сжал от того, как это оказалось хорошо. Она плотно сжимала его собой, и все, на чем он мог сосредоточиться в этот момент — это на том, чтобы не кончить раньше времени.

Варя носила его ребенка, но сейчас это было последнее, о чем он мог думать. Из головы ушло все, остались лишь банальные первобытные инстинкты — брать и давать, давать и брать. Столько, сколько хватит сил. Столько, сколько достанет терпения.

А рядом с этой женщиной его терпение куда-то стремительно растворялось. Он двигался в ней порывистыми, нетерпеливыми толчками, проклиная собственную торопливость, но остановиться не смог бы, даже если бы мир вокруг рушился. И вид Вари, выгибавшейся ему навстречу, яростно кусающей губы, комкающей пальцами простынь, отнюдь не прибавлял ему выдержки.

Невероятным усилием все же заставив себя замедлиться, Кирилл скользнул губами по ее шее и выдохнул:

— Хочешь побыть сверху? Помнится, у тебя это прекрасно получалось.

Он хмыкнул, сам поражаясь тому, откуда в нем находится терпение, чтобы говорить.

— Хочу, — отозвалась Варя и он, отстранившись, лег с ней рядом, а затем притянул к себе. На себя.

Балансируя на грани, когда мучительно-сладостное предвкушение стало казаться похожим на пытку, Кирилл наблюдал, как Варя медленно опускается бедрами на его подрагивающий от нетерпения член, и едва сдерживался от того, чтобы не податься вперёд, снова захватывая власть над ситуацией. И над Варей — той женщиной, что сводила его с ума вопреки всему.