Но, очевидно, зря. Потому что сейчас Роберт не мог не задаваться вопросом: а пошел ли бы дядя на подобные угрозы, если бы речь шла о его родном сыне? И сам себе отвечал: вряд ли. Вот только теперь он уже не был потерянным и беззащитным мальчишкой и ни хрена не боялся быть брошенным. И совершенно не стыдился того, что обманывает Петра Сергеевича – в конце концов, он сам его на это толкнул. И в этой борьбе за компанию, в которую вложил столько труда, Роберт готов был пойти на что угодно.


По приезде дядя встретил их лично и после кратких приветствий Роберт вместе со своей «невестой» направился прямиком в отведенную им – разумеется, общую – спальню. При этом от его внимания не укрылось то, что Петр Сергеевич выделил им комнату аккурат рядом со своей. Заметил Левицкий и то, что на двери второй комнаты по соседству было имя Анны Хохловой. Кругом, что называется, враги. А значит, слежка за ними не будет прекращаться даже ночью. Представив Петра Сергеевича, приложившего ухо к стене, чтобы расслышать, что творится между ним и Таней наедине, Роберт хмыкнул, но своей «невесте» не стал ничего говорить о том, что они попали вместо семейного праздника в филиал «Дома-2». Он непременно обрадует ее этим, но позже, ближе к ночи, когда они останутся наедине, сейчас же не было никакого смысла нервировать ее ещё и этим.

Хотя воспитательница, надо отдать ей должное, держалась весьма спокойно, никак даже не прокомментировав то, что им выдали совместную спальню. Возможно, она рассчитывала, что он уйдет спать на стоявший в углу диван, но Роберт неожиданно испытал искушение посмотреть на ее реакцию, когда он уляжется с ней рядом. В не слишком, естественно, одетом виде. Но это будет потом, а пока, оставив ее отдыхать после дороги, Левицкий направился на первый этаж, в гостиную, где можно было смочить горло чем-нибудь лёгким в преддверии ужина.

Как Роберт и ожидал, Славик уже находился в гостиной и, судя по бокалу в его руке, успел свести знакомство и с дядиной коллекцией алкоголя. Мысленно сделав себе пометку проследить за тем, чтобы Печенька не набрался раньше срока, Роберт, в свою очередь, тоже подошёл к бару и плеснул себе немного виски.

– А она ничего такая, – шепнул ему Печенька, имея в виду, очевидно, Ершову, когда Роберт сел в соседнее с ним кресло. Темные бревенчатые стены, вкупе с выложенным камнем камином, где приветливо потрескивали дрова, создавали в комнате какой-то особый уют, благодаря которому Левицкий почувствовал себя расслабленно впервые за черт знает сколько времени. Странно, но в своей собственной квартире он себя так совершенно не ощущал. Да и приходил туда, по сути, в основном только для того, чтобы переночевать. Теперь же, словно пробежав длинную дистанцию и наконец достигнув финиша, ощущал, что может позволить себе передохнуть. Хотя бы эти несколько часов до ужина и предстоящего им с Таней спектакля. Лениво откинувшись на спинку кресла, Роберт с наслаждением вытянул перед собой ноги и ответил на восторги Славика ровным тоном:

– Рад, что тебе нравится.

– Как думаешь, она будет ломаться?

– Вот у нее и спроси, – пожал плечами Левицкий.

– Охренеть! – вдруг присвистнул Славик, аж застыв с недонесенным до губ бокалом и Роберт автоматически проследил за его взглядом. – Это кто такая? – вопросил друг и Левицкий не сдержал усмешки.

– Это Анна. Та, которую дядя хотел навязать мне в жены.

– И ты отказался?! – поразился Славик, взглядом разве что не раздев и без того не особо прикрытую одеждой девицу.

– Я – да.

– Ну тогда я могу…

– Вперёд, – хмыкнул Роберт. – Она как раз весьма богатая наследница, что может решить твои перманентные финансовые проблемы.

– Да это же просто джек-пот, – пробормотал Печенька и резво вскочил на ноги, когда Хохлова подошла к ним, гордо неся впереди грудь завидного четвертого размера.

Надо сказать, что если бы речь шла не о женитьбе, то Роберт вполне мог бы увлечься этой женщиной. На пару-тройку раз постельных упражнений. Ибо она, что уж там говорить, была действительно хороша. Яркая, эффектная и аппетитная в нужных местах. Вот только с учётом всех обстоятельств не вызывала у него ничего, кроме желания отделаться и больше никогда не видеть. Хотя по тому, как Анна прижималась к нему во время танца в ресторане, было нетрудно понять, что она пошла бы с ним незамедлительно. Вот только ему совсем не нужны были проблемы, которые могли за этим последовать. От напрасных надежд самой Хохловой до старомодных дядиных требований.

И потому, когда Анна остановилась рядом, он просто лениво отсалютовал ей бокалом, и, представив Печеньку, отвернулся, предоставляя другу окучивать эти дорогостоящие арбузы и их обладательницу. Тем более что Славик, одолживший у него на юбилей один из самых дорогих костюмов, выглядел сегодня весьма презентабельно, вследствие чего мог даже сойти за солидного и состоятельного человека. И Роберт готов был держать пари – к концу дня Хохлова решит, что Печенька тоже весьма неплохая добыча.

– Роберт, – между тем, протянула Анна томным голосом, – могу я рассчитывать на повторение нашего недавнего танца сегодня вечером?

В ответ Левицкий приподнял брови и задумчиво закатил глаза, делая вид, что усиленно размышляет над этим вопросом, после чего наконец вздохнул с наигранной досадой и ответил:

– Сожалею, но моя бальная карточка уже забита. И, представляешь, одним и тем же человеком. Моей невестой.

По лицу Хохловой пробежала тень, и, осознав вдруг, что ещё недавно владевшее им чувство умиротворения куда-то испарилось, Роберт поднялся на ноги и сказал:

– Кстати, пойду поднимусь к ней. Соскучился страшно. Мы не виделись уже… – он бросил взгляд на часы, – аж десять минут. И три секунды!

После чего, послав Хохловой вежливую улыбку, направился наверх.

В комнате Тани не оказалось. Вероятнее всего, она находилась с подругой и он даже догадывался, чем именно они были заняты – наверняка готовились к предстоящему вечеру. Поэтому искать свою невесту Роберт не стал, про себя понадеявшись, что на сей раз она не вырядится так, что у него подскочат вверх брови, а заодно и то, что для множества чужих глаз было совершенно не предназначено.

За этими мыслями Роберт сам не заметил, как задремал.


– Роб, – чья-то рука коснулась его плеча и он, прежде, чем открыть глаза, сделал глубокий вдох, вбирая в себя незнакомый лёгкий аромат. Это наверняка были далеко не брендовые духи, но ощущать их было на удивление приятно. Он представил, как его воспитательница склонилась над ним сейчас – пряди светлых волос обрамляют лицо, раскосые глаза смотрят мягко, а грудь кокетливо выглядывает из декольте…

Действительность, надо сказать, весьма отличалась от того, что он успел себе вообразить. Причем настолько, что аж захотелось снова смежить веки и больше их не поднимать.

Вместо вьющихся локонов – простой пучок, глаза скрыты за линзами очков, а чтобы найти грудь там, где она, по идее, должна была находиться, надо было ещё крепко постараться.

Таня выпрямилась и Левицкий смог во всей красе разглядеть вязаное серое платье ниже колен, с глухим воротом, делавшее фигуру его невесты довольно бесформенной.

– Ты что, пойдешь в этом? – спросил он чуть охрипшим со сна голосом и принял сидячее положение.

– А что тебе не нравится? – спросила она. – Ты же хотел скромную воспитательницу.

И правда, хотел. И даже сам не понимал, почему вместо облегчения перед тем, что его температуре не грозят никакие плюсовые потрясения, испытывал нечто, похожее на разочарование. И это чертовски раздражало.

– Ну вы там скоро, голубки? – дверь приоткрылась и в образовавшемся проёме появилась знакомая рыжая голова. – Идти пора.

– Точно! Я же про прозвища забыл, – нахмурился Роберт и, оглядев свою невесту с головы до пят, предложил:

– Как тебе перспектива стать кошечкой? Или мышкой?

– Зачем? – изумилась она.

– Ну, мне казалось, у влюбленных так заведено.

– Да? А как тебе тогда перспектива побыть, скажем, слоненком?

– Расценивать это как интерес к моему… хоботу? – приподнял он бровь.

– Даже не надейся.

– Какая потеря, – хмыкнул Роберт.

– Ну вы идете или нет? – напомнила о своем присутствии Ершова и Левицкий наконец встал с дивана.

– Пять минут. Мне надо переодеться.


Когда они наконец вышли из спальни и дружной процессией, во главе которой шла Лена, направились вниз, Роберт вдруг заметил нечто такое, что заставило его в очередной раз удивлённо вздернуть брови.

– Мне кажется, или я уже где-то видел эти чулки? – спросил он шепотом, склонившись к самому уху своей невесты. – Этот рисунок в виде шнуровки, уходящей под юбку…

Она замешкалась всего лишь на секунду, после чего он получил чувствительный толчок в ребро.

– Ты куда вообще смотришь?! – возмутилась воспитательница и Левицкий расплылся в дразнящей усмешке:

– Все-таки ревнуешь?

– Вхожу в роль.

– Что ж, прекрасно. Кстати, мы с тобой сегодня весь вечер танцуем.

– А поесть-то можно будет? – поинтересовалась она насмешливо.

– Можно, – разрешил Роберт и, снова склонившись к ее уху, добавил:

– Главное, помни: что бы ты ни делала – сегодня ты только моя.

Хотя хотел бы он, честно говоря, посмотреть на того сумасшедшего, который пожелал бы увести его невесту в таком-то виде. Так что, в общем-то, ее наряд был только в плюс. Целее будут все.


Первая часть вечера прошла довольно спокойно. В большой зале был накрыт шведский стол, играли музыканты и сновали от группы к группе гости, которых было не так уж и много – должно быть, порядка сорока человек. Роберт физически ощущал, как всеобщее внимание приковано к их паре, и практически не снимал руки с талии своей невесты, старательно улыбаясь направо и налево, но не забывая при этом смотреть на «Танюшу» так, что только ленивый не шушукался, бросая в их сторону косые, а порой и завистливые взгляды.