— У вас не знают этой игры?

Она покачала головой. О, нет. Женщины никогда не кривлялись, даже ради забавы. Напротив, они должны были следить за своей внешностью, улыбаться и быть любезными, независимо от того, что чувствовали на самом деле. Показывать свои чувства женщине разрешалось только в узком кругу подруг, а в присутствии мужчин она должна была оставаться неизменно мила и приветлива.

Мужчины, получается, жили по другим правилам.

Она заподозрила, что Дункан перебил ее нарочно, чтобы положить конец разговору о ее увечье. Выходит, гримасничать в мире мужчин считалось приемлемым, а вот делиться чем-то личным и болезненным — нет.

Она приняла вызов:

— Рожа.

И втянула щеки, скосила глаза, расставила локти как пугало, а потом огляделась, оценивая, какие гримасы получились у остальных. Генри и Джеффри указали на нее, и она не смогла сдержать довольной усмешки. Дункан, однако, был не согласен.

— Так нечестно, — сказал он. — Он пользовался руками, а можно только лицом.

Она показала ему язык, потом вспомнила о том, что в кошельке у нее всего несколько фартингов, и не стала настаивать на победе.

— Несогласный платит! — крикнул Джеффри, которому не терпелось начать заново.

Пожав плечами, Дункан кивнул.

Джейн улыбнулась. Это просто игра, напомнила она себе. Дурацкая мужская игра, и у нее получилось сыграть в нее наравне с мужчинами.

Они соревновались до тех пор, пока не набрались окончательно, а потом пришло время застольных песен, которых, судя по всему, Дункан знал немало. Негромко подпевая, Джейн выводила только припевы, состоявшие из набора бессмысленных восклицаний, что было весьма удобно, если ты настолько пьян, что не можешь припомнить слов.

Когда опустилась ночь, они побрели по темным улицам назад в общежитие. Джейн ликовала. Ее приняли в мужскую компанию! От радости у нее за спиной словно выросли крылья.

Генри зашел вперед, горланя дурным голосом песни.

— Угомонись, не то привлечешь своими воплями педелей, — попытался вразумить его Дункан.

Джеффри тоже старался успокоить друга, хотя у него самого язык заплетался.

Их обогнала какая-то женщина. Точнее девушка, ибо, судя по ее виду, она была ненамного старше самой Джейн.

— Эй, девка! — окликнул ее Генри. — Тебе понравилась моя песня?

Она не остановилась.

— Не сегодня.

— Стой! — крикнул он. — Я, кажется, задал тебе вопрос!

Девушка ускорила шаг.

— На ее месте я бы тоже тебя проигнорировал, — сказал Дункан, придерживая его за локоть. — Ты орал как лягушка на болоте.

Но Генри уже закусил удила.

— Отвечай! — заорал он на всю улицу.

Отбросив руку Дункана, он догнал девушку, грубо развернул ее и прижал к стене. Подойдя ближе, Джейн узнала в ней служанку из заведения, где они сегодня пьянствовали. Приличная женщина не будет ходить по улицам в одиночку, подумалось ей.

В позе девушки считывались одновременно боязнь и гнев. В итоге гнев перевесил.

— Для меня вы все квакаете как жабы, — с омерзением сказала она.

— Эй. — Вперед, пошатываясь, выступил Джеффри. — Не смей оскорблять моего друга!

— Давай, поцелуй ее. — Генри подтолкнул его к девушке. — Все равно твоя суженая далеко и ничего не узнает.

— Довольно, — предостерег его Дункан. — Чего доброго разбудим проктора, а мне потом объясняться за ваше поведение.

Но Генри и не подумал к нему прислушаться.

— Не переживай. У нее хватит поцелуев на всех.

Держа в одной руке гиттерн, Дункан оттащил Генри в сторону, но к девушке сразу же подступился Джеффри, наваливаясь на нее, вжимая ее своим весом в стену.

Слова протеста рвались у Джейн из груди. Как, каким образом ее веселые друзья внезапно превратились в похотливых чудовищ? Почему они решили, что девушке понравятся их пьяные приставания?

— Не надо! — крикнула она. — Прекратите!

— Да не волнуйся ты так, Маленький Джон. — Ноги у Генри подкосились, и он со смехом рухнул на колени, чуть не сбив Дункана с ног. — И до тебя дойдет очередь.

От этого гнусного обещания ее нутро взбунтовалось, и весь эль, который до сего момента мирно плескался в желудке, волной подкатил к горлу. Ее вырвало на грязную мостовую. Кто-то сочувственно погладил ее по спине. Дункан.

— Ну ты даешь, парень, — захохотал, сидя на земле, Генри.

Чтобы не видеть происходящего, она зажмурилась. Голова у нее закружилась. Еле держась на ногах, она качнулась в сторону Дункана, жалея, что не может надавать им оплеух. Как они — образованные люди, не какие-то деревенские олухи — могут так обращаться с женщиной? Даже Джеффри, жених и будущий муж, и тот не постыдился присоединиться к этой мерзости. Один только Дункан выступил против. Но что им двигало: благородство или страх перед надзирателями?

— Уходим, болваны, — прогремел над ее ухом его голос. — Серьезно, ректор и без того нас не выносит, я не хочу получить от него нагоняй за уличную драку. Оставьте ее в покое.

Когда Джейн открыла глаза, девушки уже не было. Генри, позабыв о том, как его только что отвергли, кое-как поднялся на ноги и затянул очередную песню. Она попыталась сделать шаг. Ее трясущиеся колени подогнулись, и Джеффри подхватил ее под руку.

К ним подошел Дункан.

— Давай я понесу его. Он слишком пьян, чтобы идти.

Он легко подхватил ее на руки, и она прильнула к нему, чувствуя, как под щекой вздымается и опадает его грудь, а ноздри щекочет теплый, успокаивающий аромат можжевельника, которым пахла его кожа.

— Могу подменить тебя, — услышала она голос Джеффри.

— Не надо, — отмахнулся Дункан. — Он весит не больше ягненка. Я бы перекинул его через плечо, да боюсь, его вывернет мне на спину.

Она напряглась в кольце его рук. Что, если бы ее разоблачили, пока она слонялась по улицам в поисках ночлега? Что, если ее разоблачат прямо сейчас? Она зажала рот, сдерживая тошноту.

Наконец они добрались до общежития. Генри к тому времени успокоился, и приятели, цепляясь друг за друга, заковыляли вверх по лестнице.

Она заерзала на руках у Дункана.

— Отпусти меня.

— Точно?

Она кивнула. Он поставил ее на первую ступеньку, и ее тут же повело. Дункан вздохнул.

— Давай донесу тебя до постели.

Она выставила перед собой руки, понимая, что ведет себя как капризный ребенок:

— Сам справлюсь.

— Не сомневаюсь, — ответил он мягко и терпеливо. — Но с моей помощью получится быстрее.

Она ударила его по рукам и, потеряв равновесие, больно шлепнулась на ступеньки.

— Нет! — Что, если он не послушает ее, как они не послушали ту девушку?

Дункан устало привалился к стене.

— У меня нет сил тебя уговаривать, дурень ты эдакий. Давай я отнесу тебя наверх, и мы все наконец ляжем спать. Мне рано вставать, чтобы открыть церковь на мессу.

Он склонился над нею, и она принялась отбиваться руками и ногами, не разбирая, куда бьет. От страха у нее помутнело в глазах. Что он горазд сотворить с нею, если узнает, что под видом Маленького Джона прячется девушка? Тоже прижмет ее к стене и попытается поцеловать? Или сделает что-нибудь пострашнее?

Она выставила локти и, замолотив пятками по его ребрам, завопила с риском перебудить весь дом:

— Нет!

— Ну все, прекрати! — в сердцах воскликнул он, отступая. — Укладывайся сам, коли тебе так хочется. И чтобы утром не ныл, что тебя всю ночь выворачивало наизнанку.

Держась за стену, Джейн встала на ноги. И резко села, когда в желудке опять забурлило.

— Не нужна мне твоя помощь. — Мужчина должен быть самостоятельным. — Утром мне станет лучше.

Стараясь не терять достоинства, она поползла вверх по лестнице. Дункан, качая головой, смотрел ей вслед.

— Тебе будет много хуже, поверь.

Глава 5

Он оказался прав. Наутро она чувствовала себя поистине ужасно. И не столько физически — хотя ее до сих пор мутило, а голова раскалывалась, — сколько морально. Незнакомая девушка вызвала в ее сердце странное чувство родства, а вот юноши, с которыми было вчера так весело, сегодня вызывали у нее неприязнь. Между ними будто выросла высокая стена.

Весь день она просидела в одиночестве, не понимая, как теперь с ними общаться.

Ближе к вечеру Дункан подозвал ее к себе.

— Садись. Поглядим, что с твоей латынью. Portare.

Запинаясь на каждом слове, Джейн пустилась спрягать латинские глаголы. Смотреть на Дункана она избегала, не зная, как теперь к нему относиться. Она даже не была уверена, хочет ли знаться с ним дальше.

— Какой-то ты рассеянный, парень. Еще не протрезвел?

Она сердито воззрилась на него, перебирая в уме колкости, которыми хотелось ужалить его за то, что он ее разочаровал.

— Ты не задумывался о том, что она чувствовала? — спросила она.

— Кто?

— Вчерашняя девушка. — Он уже забыл ее. Надо же быть таким черствым. — Когда ты… когда мы… — Мы. Она ведь тоже была с ними.

— Все еще переживаешь об этом?

Она посмотрела ему в глаза.

— Да.

Выражение его лица изменилось, стало неуловимым, как дым. Он отвел взгляд в сторону.

— Увы, поводов для гордости за вчерашнюю ночь у нас нет.

Подошли Генри и Джеффри. Завидев их помятые физиономии, Дункан расслабился, и вся троица печально заулыбалась, сетуя на похмелье и свои гудящие головы.

— Бурная выдалась ночка, да, парень? — поддел ее Джеффри.