Никто не сказал мне, чтобы я понизила голос. Никто не попытался заткнуть меня.

А если кто-то и попытался бы, я обрушилась бы на него.

Я кипела от злобы. Она была неистовой и нездоровой, и во мне ее было слишком много.

Успокойся, Маккензи, – сказала я себе.

Наступило долгое молчание.

А потом мы услышали, как позвонили в дверь. Мэллори поднялась по лестнице с цокольного этажа, бросила на нас быстрый взгляд и направилась к входной двери.

В дом вошло несколько человек. Мужчины в деловых костюмах и женщины в строгих юбках. Мой отец не солгал. Они выглядели так, словно приехали сюда прямо из офиса.

Он не солгал.

Он не солгал.

Я отъехала назад на стуле, подняла ноги на сиденье и обхватила их руками. Положив голову на колени, я стала глубоко дышать.

Он не солгал.

Я молчала, и Райан спросил:

– Может быть, нам лучше уйти?

Я кивнула.

– С тобой все будет в порядке, Мак?

Господи. Он назвал меня так, как называла меня она. Но это было нечестно. Все в нашей семье называли меня так. Но это она придумала это уменьшительное имя, когда… Я почувствовала злость и приближение истерики.

– Хочешь уйти? – Райан наклонился ко мне.

Я подняла голову, чувствуя себя обнаженной, чувствуя, что с меня содрали кожу. И снова кивнула.

– Да.

Райан взял меня за руку и повел в дом. Отец пошел вслед за нами и, проходя мимо Мэллори, что-то сказал ей. Их коллеги уже спустились в цокольный этаж.

– Я скоро вернусь, – сказал ей отец. – Дай мне минуту побыть с дочерью.

Он вышел вслед за нами на крыльцо и закрыл за собой дверь.

– Они заказали еду на дом, так что нас могут снова прервать.

Он посмотрел на меня.

Нельзя было не заметить, что мой отец страдал. На вид ему можно было дать все шестьдесят, а не сорок.

– Если я буду нужен тебе, я всегда буду рядом, – сказал он. – Я брошу все и примчусь к тебе. Я не лгу.

Он был мне нужен, когда умерла Уиллоу. Он был нужен мне все эти месяцы после трагедии. И я буду нуждаться в нем до тех пор, пока не стану взрослой. Но как я могла сказать это, когда сегодня он выбрал свою работу? И могла ли я сказать ему это?

Да, могла.

Черт.

– Ты нужен мне дома, с мамой и Робби. Я хочу, чтобы вся моя семья была рядом со мной.

Он поморщился, но не отвел взгляд.

Я ждала, пристально глядя на него.

Потом он кивнул.

– О’кей. Я позвоню маме. Мы так и сделаем.

Я посмотрела вниз и увидела, как побелела рука Райана. Я сжимала ее слишком крепко. Ослабив хватку, я виновато взглянула на него. Он покачал головой. Это его не беспокоило.

– Ты готова ехать домой?

Я повернулась к отцу.

– Да. О’кей.

И внезапно на душе у меня стало спокойнее.

Мы уже собрались направиться к машине, но отец задал мне последний вопрос:

– Это ты ставила черепа на страничке Мэллори в Фейсбуке?

Глава 30

Райан подвез нас к моему дому.

Было уже темно, но я знала, что мама все равно вернется домой в этот вечер. Райан спросил, нужно ли составить мне компанию до ее возвращения, но я сказала – не нужно. Мне казалось, что это было так правильно – войти в дом, сделать уроки, надеясь, что когда мама поздним вечером вернется домой, она отругает меня за то, что я еще не сплю. Я уже очень давно не чувствовала себя так.

Я поцеловала Райана и сказала:

– Со мной все будет в порядке.

И я верила в это. Я улыбнулась ему и пошла к дому.

В доме было холодно, так что я включила отопление и заказала пиццу. После этого я занялась тем, чем занималась бы год назад.

Я сделала домашнюю работу, сидя за столом на кухне, заплатила за пиццу, когда ее доставили, и съела половину к тому времени, когда начала открываться дверь гаража. Я поднялась, намереваясь налить себе стакан вина, чтобы спровоцировать маму на скандал, но не успела я взять в руки бутылку, как услышала голоса.

Мое сердце остановилось.

– Маккензи!

Я резко повернулась, раньше, чем успела осознать это.

Я уже была на полпути к гаражу, когда дверь распахнулась и Робби бросился ко мне.

Я поймала его и оторвала от пола. Прошло лишь полтора месяца, но я готова была поклясться, что за это время он вырос.

– Робби!

– Привет, сестренка, – пробормотал он, уткнувшись носом мне в шею и крепко обхватив меня руками. Потом он немного отстранился.

Я не хотела отпускать его, но мне пришлось это сделать. Я поставила его на пол.

– Ты кажешься таким большим. Ты стал выше ростом.

Он был всего на дюйм ниже меня. Я взглянула на маму.

– Это нормально? Какой у него рост?

Она рассмеялась, входя в дверь с коробкой пиццы и двумя сумками в руках.

– Ну, он подрос на полдюйма, но не думаю, что сильно изменился.

Я нахмурилась, глядя на коробку с пиццей.

– Ты похудела! – почти прокричал Робби. – Я стал выше, а ты стала меньше!

Он мог обхватить пальцами мое запястье, но не бицепсы. На них все еще были мускулы.

Я пожала плечами и глупо улыбнулась.

– Это, возможно, скоро изменится. – Я указала на пиццу.

Мама рассмеялась:

– На секунду я растерялась. – Она подняла вверх пиццу, которая была у нее в руках. – Робби настаивал на том, чтобы остановиться и купить тебе еды. Он беспокоился о тебе. – Она посмотрела на него, и ее взгляд смягчился. Она вся, казалось, смягчилась. – Я говорила, что тебе не о чем беспокоиться.

Он улыбнулся.

– Я всегда беспокоюсь. – Он снова обнял меня. – Я скучал по тебе, Мак.

Я прижала его к себе и закрыла глаза.

– Я тоже скучала.

Если бы я могла держать его в объятиях всю ночь, я так бы и сделала. Я чувствовала себя так, словно он больше не был просто моим братом. Он был моей половинкой, наполовину моим сыном, и я чувствовала себя ответственной за него. Но, может быть, это Уиллоу так повлияла на меня. Она оставила нас, и я больше не хотела никого терять.

– О’кей. – Мама хлопнула в ладоши, а потом сдвинула рукав на левой руке и посмотрела на часы. – Уже почти полночь. Робби, тебе завтра не нужно идти в школу, но тебе все равно пора спать. И Маккензи…

Я ждала ее указаний, одной рукой обнимая Робби за плечи.

Она замолчала, глядя на нас и смахивая со щеки слезинку.

– Нам о многом нужно поговорить с тобой, но тебе завтра идти в школу, и я больше не разрешаю тебе прогуливать. Иди в постель, и чтобы никакие парни не пробирались к тебе ночью, поняла?

Она притворялась суровой родительницей. Но мы с Робби знали, что это всего лишь роль.

Мы оба кивнули, и Робби первым пошел к лестнице. Он обнял маму, а потом взбежал по ступенькам наверх.

– Возьми свою сумку! – крикнула ему вслед мама.

Его шаги снова послышались на лестнице. Он схватил сумку и во весь рот улыбнулся нам. Его щеки раскраснелись.

– Я забыл.

И он снова побежал по лестнице, громко топая, словно никогда не уезжал из этого дома.

Сначала я почувствовала ее легкое прикосновение, и она ласково прижала меня к себе.

– Ты в порядке, родная?

Я не была в этом уверена, но чувствовала себя отчасти умиротворенной.

Я обняла ее и прошептала:

– Пожалуйста, верни домой и папу.

– Ох, Маккензи.

Я была не единственной, кто потерял в весе. Ее почти тщедушное тело дрожало. Она погладила меня рукой по спине и откинула прядь волос с моего лба.

– Я сделаю это. Обязательно. – Она кашлянула и отстранилась от меня, обнимая меня так, как перед этим я обнимала Робби. Ее глаза внимательно смотрели на мое лицо. – Пожалуйста, будь в порядке. Пожалуйста.

У меня сжало горло, и я моргнула. Я была шокирована.

Я кивнула.

– Я стараюсь.

– О’кей. – Она снова крепко обняла меня. – И я говорила серьезно – никакого Райана сегодня ночью.

Я опять кивнула и с легкой улыбкой и с бабочками в животе поднялась наверх вслед за братом.


Я собиралась лечь спать. По крайней мере, я уже лежала, свернувшись клубочком и прижав к груди игрушечного медведя, когда услышала тихий стук.

Я направилась было к окну, думая, что это Райан, но тут открылась моя дверь.

Робби просунул голову в комнату, все еще держась за ручку двери.

– Привет.

Пусть ему было уже одиннадцать лет, но для меня он остался трехлетним. Он по-прежнему был моим маленьким братишкой.

Чувствуя, как все внутри у меня начало таять, я похлопала по кровати:

– Иди сюда.

Он широко улыбнулся и прыгнул ко мне в постель. Забравшись под одеяло, он положил голову на подушку и улыбнулся во весь рот.

Этот малыш… я была его собственностью. Я сжала пальцы в кулак и притворилась, что хочу ударить его в живот.

– Как твои дела, братишка?

Но вместо того, чтобы стукнуть его, я начала его щекотать.

Он рассмеялся, потом завизжал и свернулся в клубочек. Когда я перестала его щекотать, он оглянулся на меня через плечо. Я стала щекотать его бока, и он снова завизжал.

– Эй! Что вы там делаете? – крикнула снизу наша мама.

У Робби перехватило дыхание.

Я рассмеялась и ответила ей:

– Робби не хочет вылезать из моей постели! Мама, поднимись и забери его.

Он приоткрыл рот и сел в кровати.

– Мама, это неправда! Она щекочет меня!

Мы услышали ее смех, и я закрыла глаза. Именно этого мне не хватало все это лето.

Моя мама смеялась.

Робби смеялся.

Я улыбалась.

И папа собирался вернуться домой.

С нами все будет в порядке, Уиллз.

Она не ответила, да я и не ожидала, что она ответит. И мне не нужен был ее ответ. Я и так знала, что она рада за нас.

Я продолжала щекотать Робби, пока он не начал зевать. И я почувствовала себя виноватой из-за того, что он еще не спал. Он уже давно должен был спать. Черт, они приехали домой очень поздно. Когда он завернулся в мое одеяло, я, не спрашивая его, достала одну из его любимых книг и начала читать ему вслух.