Дарья Панкратова - В раю легко быть ангелом

– А если я не хочу кофе?

– Чего же ты хочешь?

– Может, я хочу десерт?

Теперь он поправлял уже не шарф; мои волосы действительно растрепались, пока мы шли по бульвару…

– Идём, – кивнул он, – я и правда нечасто бываю у тебя в гостях.

Вопреки моим ожиданиям, Вадим не набросился на меня с поцелуями в лифте. Может, он тоже не любит столкновений с соседями?

Я прошуршала ключами в замках и распахнула перед Вадимом входную дверь.

Он стащил с себя куртку, сбросил ботинки, и мы, минуя гостиную, прошли в мою комнату.

По дороге Вадим осматривался, приглядывался ко всему так, как будто видел впервые.

– Что-то изменилось, – резюмировал он, – ты не знаешь, что именно?

Я расхохоталась.

– «Что-то», – едва могла выговорить я, – да я тут такую генеральную уборку затеяла!

– Я заметил только, что дышать стало как будто легче.

– Для этого достаточно открыть форточку или окно настежь.

– Ну… и просторней как будто стало. – Вадим вновь огляделся.

– Просторней, – возмутилась я, – ты хоть представляешь, сколько хлама я выкинула из дома?

– Вера, а что ты считаешь хламом?

– Всё старое, ненужное, сломанное, залежавшееся… Всё, чем никто не пользуется. Если бы я спрашивала, нужна ли в квартире какая-нибудь вещь, мне нипочём бы не дали её выбросить… Но вот весь хлам на помойке – а никто и не спохватывается! Хм… Впрочем… Разве что футболка, но это не в счёт.

– Ясно, – насмешливо протянул Вадим, – да ты просто мастер по созданию домашнего уюта.

– Ещё бы! – вспыхнула я. Схватив Вадима за руку, я потянула его за собой в гостиную. – Вот! Смотри! Всего лишь выкинула старую люстру, повесила бумажный светильник, и комната стала выглядеть иначе! А эти яркие подушки?

– Раз подушки, то конечно, – признал Вадим после паузы.

Я вздохнула:

– Если бы ты убирал у себя дома, ты бы понимал, о чём я говорю. А тебе плевать, что в твоей комнате неприятно находиться!

Тон Вадима внезапно сделался холоднее на несколько градусов:

– Может, мне противно там находиться, и именно поэтому я не вижу смысла тратить время на домашнюю уборку?

– Разбирайся сам, – махнула рукой я.

М-да… не самое удачное начало романтического вечера.

– Я сварю кофе?

– Я бы предпочёл чай.

– Чёрный, зелёный?

– Да хоть из пакетика, – нетерпеливо сказал Вадим.

– Из пакетика? Но я… но у нас… мы с Никиткой сейчас завариваем нормальный чай. Ну… то есть я завариваю. Просто не хочется пить бумажную пыль, могут быть хоть какие-то ритуалы, которые доставляют удовольствие в течение дня…

– И скажем «Нет!» пицце из микроволновки! – подхватил едко Вадим.

Я с удивлением посмотрела на него:

– Что с тобой? Я просто хочу как лучше… Я бы предложила вина, но у нас его что-то давно не было… Впрочем, за вином можно и в магазин выйти, здесь две минуты…

– Да плевал я на этот чай, в пакетиках, без пакетиков, с вином и в бумажной пыли!

Я замолчала от изумления.

– Ты что, не понимаешь, что я по тебе соскучился? Сначала мы ссоримся, не видимся уйму времени, потом встречаемся, снова скандалы! Ты говоришь о новой работе, о своих проблемах, о моих проблемах, показываешь светильники, предлагаешь чай… Ты не понимаешь, что мне хочется просто побыть с тобой? И что мне некомфортно в квартире, куда в любую минуту может прийти человек, который меня не выносит?

Я хотела уточнить, что Никиты не будет, как минимум, до завтрашнего обеда. Но вместо этого прошептала:

– Значит, ты соскучился без меня?

Вадим скрестил руки на груди и хмуро уставился в пол.

– Страшно соскучился.

«Интересно, могу я как-то исправить ситуацию?»

Я сделала шаг вперёд, положила руку Вадиму на затылок, провела пальцами по тёмным волосам, которые явно нуждались в визите к парикмахеру… впрочем, лёгкая небрежность даже шла Вадиму.

Мои губы встретились с его губами.

Его дыхание было очень горячим. В следующее мгновение я ощутила, насколько он без меня соскучился. Его руки сжимали мою талию, спускались на бёдра, поднимались по спине, прижимали к груди. Я чуть не задохнулась от нехватки воздуха, но Вадим оторвался от меня лишь на секунду и снова принялся целовать. Внизу живота возникло тягучее и сладкое предвкушение, не поддающееся описанию. Губы Вадима заскользили по моей шее, потом по кромке джемпера. Я судорожно выдохнула. А в следующий момент застонала.

Но уже от боли. Вадим не слишком удачно прислонил меня к книжному шкафу (полупустому – шкаф угрожающе пошатнулся), и на пути моей лопатки оказалась дверная ручка.

– Вот чёрт! Прости! Это никуда не годится, – с этими словами Вадим легко поднял меня на руки и опустил уже на кровати в моей комнате. С меня был сорван сначала джемпер, потом единственная строгая (рабочая!) юбка, а потом…

А потом Вадим отстранился со смущённым видом:

– Слушай… У вас ведь есть горячая вода?

– Ага, – кивнула я, – а что такое?

– Да так… У нас была авария с краном. Пару дней не мог принять душ. Не возражаешь, если…

– Не возражаю.

Вадим поднялся, уже на ходу стягивая рубашку.

– Полотенце можешь взять в шкафу справа, – мой голос всё ещё звучал так, как будто я умоляла: «Сильнее! Ещё! Глубже! Правее!»

Вадим открыл шкаф, выдернул с полки полотенце:

– Куда ты дела все свои вещи? – поразился он мимоходом. – Ладно, я быстро, даю слово.

Он отправился в ванную. Лёжа на спине в одном белье, я попыталась размышлять вслух:

– Отлично. Он предпочёл горячую воду разгорячённой женщине.

Но это было не то, что на самом деле меня смущало.

Почему у нас никогда не может быть всё идеально? То есть… по-человечески…

Уже ночью, когда Вадим с лихвой компенсировал свою задержку в душе и едва слышно посапывал на подушке рядом со мной, я вдруг открыла глаза.

В голове кто-то произнёс голосом Вадима: «Ты что, не понимаешь, что я по тебе соскучился? Ты не понимаешь, что мне хочется просто побыть с тобой?»

Если дела обстоят именно так, то почему он прикладывает столь незначительные усилия, чтобы чаще быть со мной?

И ещё я вспомнила, что подаренная им роза так и осталась стоять в ресторане.

Глаза в половине одиннадцатого я разлепила чудом.

Первым делом я попыталась нашарить рядом с собой телефон. Естественно, поблизости его не оказалось. Вчера я не удосужилась достать его, когда мы вошли в квартиру.

Пришлось сесть в постели и осмотреться. Но первым делом я заметила не телефон, а отсутствие Вадима рядом с собой…

Неужели он ушёл?! Не попрощался, даже записки не оставил?

В ушах навязчиво дребезжал какой-то странный звук. Я никак не могла сообразить, что это. Будильник? Я уже несколько лет не завожу будильник, да у меня его уже и нет.

Наконец я поняла: телефон! Но где я его бросила? Такое ощущение, что он старается пробиться из-под груды подушек…

Вскочив с постели, я бросилась в гостиную. Так и думала: бок сумки, брошенной в кресло, слегка вибрировал. Я схватила сумку, резко дёрнула молнию, извлекла мобильник. Глеб!

– Слушаю, – произнесла я, стараясь, чтобы голос не прозвучал запыхавшимся.

– Доброе утро, Вера. Постарайся появиться в офисе к двенадцати.

Я принялась лихорадочно соображать. «Постарайся появиться» – это что, намёк, что я могу опоздать?

Что я всё время опаздываю?

Или… Накануне Глеб вроде бы не говорил мне, во сколько надо прийти. Или говорил, а я забыла?.. «Постарайся появиться» – вполне тянет на укор за то, что я не явилась к назначенному времени.

Впрочем, Глеб умеет ставить задачи и спрашивать за них. А это значит, что он подразумевал ровно то, что сказал.

– Да, конечно, – сбивчиво произнесла я, – разумеется. К двенадцати!

– Меня уже не будет, но Маша передаст тебе необходимые материалы.

– А что нужно будет сделать?

– Тебе всё объяснят.

На этой оптимистической ноте Глеб отключился. Я принялась лихорадочно соображать: допустим, я получу материалы, а работать мне где? Если Глеба к тому времени уже не будет (командировка? очередной семинар?), вряд ли меня оставят сидеть в его кабинете. Значит, можно поработать из дома… Скинуть ему результат по электронной почте…

Размышляя, я добрела до кухни и только тогда почувствовала невероятно аппетитный запах.

– Какое прекрасное начало дня!

Я вскрикнула.

– Вот бы каждое утро начиналось именно так… Я что, напугал тебя?

– Конечно, напугал! – сердито ответила я. – Не ожидала встретить тебя на кухне, да ещё в своём фартуке!

На Вадиме действительно были только джинсы и мой оранжевый фартук, который я надевала только тогда, когда жарила что-то в масле… то есть редко. Тёмные волосы Вадима были слегка взъерошены, на щеках успела появиться лёгкая щетина, но он выглядел выспавшимся и как будто вполне довольным жизнью. На кухонном столе высилась целая стопка золотистых блинов.

– В самом деле, – засмеялся он, – как ты могла предположить, что столкнёшься со мной на кухне, если вчерашний вечер мы закончили вместе в постели…

– Я думала, что ты ушёл.

– Мне не хотелось уходить, не попрощавшись. Я заглянул в холодильник, но почти ничего там не нашёл. Кстати, кофе, который ты вчера так настойчиво предлагала, тоже отсутствует. Пакет молока и остатки муки… и почему у вас к блинчикам ничего нет?

– Действительно, ничего, – кисло ответила я. – Варенье из Самары мы доели в прошлом месяце. А сметана испортилась. А…

– Да, хозяйка из тебя хоть куда, – подмигнул Вадим.

И часа не прошло, как я вновь стала раздражаться:

– Может быть, это потому, что я работаю? И график у меня ненормированный…

– Кажется, ты меняла работу именно для того, чтобы у тебя появилось больше свободного времени.

Новая порция теста с шипением растеклась по сковородке. На поверхности блинчика проступили крохотные отверстия.