– Пусть и в таких… Но ты не повторяй моих ошибок. Ты ведь всё равно можешь встречаться с Вадимом. Только пусть выкарабкивается без тебя. Служить кочками в болоте – неблагодарное занятие. Съехаться проще, чем разобраться потом, кто прав, а кто виноват. Да, ты, кажется, тоже хотела что-то рассказать?

– Хотела и уже забыла, – я решительно хлопнула себя ладонью по коленке и поднялась. – Я для тебя подарок приготовила. Надеюсь, хоть это тебя порадует.

Юлька ахала над фирменными коробочками теней и помады, а я почти не слышала её. Позвала её, хотела вывалить на подругу все свои проблемы и внезапно обнаружила, что, оказывается, может быть ещё хуже. Может быть по-настоящему тяжело, когда все обстоятельства сложились таким образом, что даже не знаешь, куда деваться. Вытащишь один кирпичик – здание развалится…


Юля вдруг подняла голову от подарков.

– Знаешь, – сказала она, и её голос прозвучал совсем глухо, – многое можно понять, простить человеку, но зачем постоянно что-то обещать? Что найдёшь денег, что купишь цветов, что сводишь в ресторан… да что угодно… Я ведь начинаю ждать, но почти никогда не дожидаюсь. Господи, да просто не обещай – и человек не станет надеяться. А потом, когда звучит очередное обещание, уже умножаешь его на ноль. Пропускаешь мимо ушей, воспринимаешь как пустой звук. Что-то внутри перегорает. Слышишь очередное «куплю, как смогу» – и ведь никто не тянет за язык, не просит ничего! – и, в конце концов, взрываешься. Срываешься на крик. Вроде бы мужчинам так важно быть главными, видеть благодарность женщины и всякое такое – но как они сами себя чувствуют, когда всё ограничивается только словами?

И она шмыгнула носом.

Глава 17

Я и сама не понимала, зачем это сделала.

Теперь я засыпала по вечерам и просыпалась по утрам в полном одиночестве.

Никто не гремел посудой, не хлопал холодильником.

Без компании, в одиночку я всё-таки переехала в квартиру приятеля Глеба.

У меня не было острой необходимости в том, чтобы остаться одной. Деньги, которые отныне предстояло переводить на счёт владельца квартиры, были почти символическими, но совершенно точно не лишними.

И у меня не было острой потребности наконец-то ощутить вкус по-настоящему самостоятельной жизни. Сразу после школы я переехала в Москву, уже жила одна, потом заботилась о Никитке…

Но, видимо, всё же было необходимо сменить обстановку.

Новая обстановка впечатляла.

Квартира приятеля Петелина находилась в отличном кирпично-монолитном доме, стоящем несколько поодаль от других домов. До метро было несколько минут пешком. Рядом было несколько торговых центров и супермаркетов. По рассказам приятеля, где-то рядом были ещё и парки.

Но мне было не до парков.

Квартира была аккуратно отделана в оливково-бежевых тонах (ничего лишнего) и полностью укомплектована полезной техникой. Я перевезла свои вещи в абсолютно пустые шкафы. То, что хозяин не забрал с собой, он утрамбовал в стенную нишу. Полки на кухне и в ванной, холодильник – всё было пустым. Осталась только посуда. Вся посуда была чёрной. Никаких разномастных тарелок или кружек разной формы. Должно быть, Алексей был педантом…

В моём распоряжении были просторная спальня, уютная гостиная, большая кухня, отличная лоджия. Я дико жалела, что сейчас не лето. Я втащила бы на эту пустую, стерильную лоджию парочку плетёных кресел, примитивный икеевский столик, поставила бы этажерку с цветами – можно было бы пить чай и принимать солнечные ванны…

Но уже наступила зима.

Определённо, я не могла приложить руки к обустройству этой квартиры. Всё было прекрасно и до меня. Даже пыль не спешила кучковаться по углам с той скоростью, с какой она обычно делает это в старых домах и квартирах без ремонта…


Мне приходилось насильно заставлять себя делать почти всё.

Самым простым было спускаться в метро и доезжать до офиса. Там я волей-неволей подключалась к общей активности, более-менее естественно улыбалась… словом, отвлекалась от своего состояния.

Но вот минуты после звонка будильника…

После пробуждения я неподвижно лежала и взывала к своей воле к жизни.

Я плохо понимала, зачем мне вставать, куда-то идти, что-то делать. Везде меня ждало одно и то же. Внутри меня будто была выгрызена дыра, в которую утекали остатки сил.

Всё вокруг было пустым и серым.

Эту пустоту требовалось заполнить как можно большим количеством дел.

Но то, что раньше доставляло удовольствие, приносило радость или вызывало интерес, теперь всего лишь делало моё существование сносным.

Приемлемым.

Если бы Глеб присмотрелся ко мне более пристально, если бы он спросил у меня, почему я осунулась, выгляжу бледной, опять комбинирую чёрную юбку с чёрной водолазкой, я бы вряд ли поделилась с ним своей историей, но я попросила бы его по уши загрузить меня работой.

Но Глебу было не до меня. Он утверждал макет новой обложки, ездил на фотосессии, организовывал семинары – и на семинарах тоже проводились фотосессии. В издательстве решили, что яркие и качественные кадры стоит добавить к книге в виде цветной вклейки.

Эффект вовлечения.

Сопереживание.

Эмоции на лицах участников тренингов должны подстегнуть желающих преобразить свою жизнь.

Может, мне тоже нужен персональный коуч?

Может, мне стоит озаботиться его поисками?

Мне не хотелось тратить деньги. По вечерам я буквально заставляла себя выключить компьютер, снова спуститься в метро и отправиться в съёмную квартиру. Там не было ни радио, ни телевизора, и вечер я проводила за ноутбуком.

Книги, фильмы, клипы – в Интернете в них не было недостатка.

Всё, что угодно, лишь бы чужие проблемы и эмоции заполняли тянущую пустоту внутри.

В моей новой квартире была прекрасная кухня. Но всё сводилось к яичнице, тостам и чаю из пакетиков – лишь бы не хлопнуться в обморок в офисе «Лидершип». Пару раз я купила сочные помидоры, но они сгнили в холодильнике и были выкинуты, так и не успев превратиться в чудесный соус к спагетти.

Я поняла, что не могу садиться за накрытый стол. Не могу готовить для себя одной.

Один раз я звонила родителям. Два раза – Никите, звала его вместе с Маринкой на ужин. Но Никита разбирался с сессией – обнаружились какие-то накладки.

И ещё я позвонила Юльке, чтобы узнать, как у неё дела. На домашний. Юля не подошла, и я отправилась спать. Нужно было только заставить себя заснуть. Закрыть глаза, отключить мысли и провалиться в спасительную черноту. Провалиться, чтобы очнуться при звонке будильника и отвлечься на то, что нужно сделать немедленно, прямо сейчас: встать с постели. Умыться.

Почистить зубы.

Спуститься в метро.

Доехать до работы…


Моя работа всё больше напоминала день сурка.

У Глеба не было возможности заниматься новыми книгами. Предстояла презентация опубликованного «Человека сидячего», планировались встречи в книжных магазинах в его поддержку и многое другое.

Зато редактору Глеба пришла в голову идея переиздания одной из предыдущих книг. Нужно было её дополнить. Вставить абзацы и даже целые главы, сопроводить иллюстрациями и рассказами о других тренингах Глеба.

Глеб поставил передо мной задачу.

Он взял пару листков, набросал на них план. Несколько отрывистых строк.

Я дополнила книгу тремя авторскими листами и задумалась.

Возможно, Юлька была права?

Для помощника, для ассистента писателя я выдавала чересчур самостоятельные тексты.

Нет, Глеб был в восторге (когда успевал их просматривать).

Но ведь я целиком и полностью развивала его идеи, скупые отписки, улавливала направление мысли и облекала его в форму.

Я – соавтор?

Или всё по-прежнему остаётся в рамках нашей договорённости?

Глеб предоставлял костяк рукописи, на который я наращивала тексты, который облекался в плоть. Да, идеологом был он – несомненно. Но…

Во многих компаниях есть человек – генератор идей, вдохновитель. Он кидает мысль о варианте проведения досуга. А другие лезут в Интернет, узнают адреса, телефоны, договариваются, оплачивают, организовывают транспорт, надувают воздушные шарики…

Разумеется, мне не нужна была слава Петелина. Я не имела отношения к его лаврам.

Но я имела отношение к текстам его книг.

Может быть, моё имя всё-таки должно быть указано на обложке следом за его именем?

Или там, где печатаются выходные данные книги. Наверняка можно указать: литературная обработка – Вера Шефф.

Я не знала, как получить ответ на свой вопрос. Я пыталась читать закон об авторском праве, но через несколько строк буквально засыпала, не в силах продираться через юридические термины.

И я точно знала, что никогда не решусь задать этот вопрос Глебу.


Должно быть, я сошла с ума. Ведь наступила весна, наступила безумно рано, а я даже не ощутила этого.


Тесный и полуслепой кокон «дом-работа-дом» будто был сделан из плотной, душной ваты, я уже не помнила, как проходил мой день, я так редко общалась с братом, едва находя в себе силы проглотить ужин и выстирать одежду для офиса.


– Вера, поедешь на презентацию.

– Хорошо, – кивнула я.

– Это уже послезавтра. Думаю, тебе надо там быть. Ты тоже столько труда вложила в этот текст.

Я снова кивнула – автоматически.

Глеб вдохновенно продолжал:

– Это, разумеется, не совсем обычная презентация. Книга-то давно представлена. Продажи, между прочим, отличные. Это что-то вроде вечеринки, посвящённой книге. Будет толпа журналистов. Неплохой информационный повод. Будут бизнесмены, которые проходили тренинг, которым это помогло достичь новых успехов. Неформальное общение, разговоры о книгах, которые реально меняют жизнь людей, а не просто пресс-конференция с автором в формате «вопрос-ответ». Жаль, что сейчас не лето – арендовали бы какую-нибудь крутую летнюю террасу. Но и без этого сняли отличный ресторан. Он же клуб.