— Что? Красота требует жертв! Это вам, голову помыл и супер, а мы страдаем. — с видом, как будто, так и надо, принялась ужинать.

— Неожиданно просто. Лицо у тебя, как будто во вскипевший бачок сунулась. — посмеиваясь, заявил Володя.

Я выудила из салатника кружок огурчика и кинула в него.

— Ай! — огурец смачно шлёпнулся и прилип аккурат к его лбу.

— Огуречная маска. Освежает и увлажняет, а масло сделает твою кожу упругой и эластичной. — сказала что-то такое, какое обычно в рекламах про крем говорят.

— А чё у меня с лицом не так? — вполне серьёзно спросил Вова, отправив овощ метким броском в раковину.

Тут уже я рассмеялась.

— Ешь, а то остынет. — сама про себя с ужасом представила, что будет утром и как я такая на работу приду.

После ужина Володя вызвал такси, я его проводила, и наевшись антигистаминных таблеток, зарылась под одеяло. 

Утром меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Я едва свои опухшие глаза раскрыла, нащупала телефон на тумбе, кое-как приняла вызов, отдалённо понимая, что это владелец запертой машины названивает. 

— Доброе утро. — вежливо поприветствовал меня Смолин, — Сама спустишься или мне за ключами подняться? — поинтересовался он, а я мигом проснулась. 

— Ты что поселился в моём доме?! — возмущению моему не было предела, и так всю душу вытравил, место моё парковочное занял, так ещё и глаза теперь каждый день мозолить будет тварь! 

— Милая, дом же не весь твой, где Артур квартиру купил, туда и заехал. Я сам не в восторге, но жить мне пока негде. Так что с машиной? Мне ехать надо. — спокойненько так, лилейно и явно радуясь, говорил Смолин. 

— Сейчас спущусь! И не смей больше занимать моё парковочное место! — волком буквально прорычала и со злостью швырнула телефон в кресло, даже не сбросив звонок. 

Я не только проснулась, но и совершенно забыла про своё лицо, пострадавшее от маски. Накинула махровый халат, сбежав быстро по лестнице, выскочила из подъезда как фурия. Вопрос куда Смолин собрался в такую рань меня как-то не посетил, а вот ответ да.

На парковке рядом с машинами он ловко крутил на руках мальчишку лет трёх. Тот повизгивал и радостно хохотал, такие игрища я часто наблюдала в доме Артура. Он так же развлекал своих сыновей. В детский садик детей как раз отправляют к восьми часам утра.

Из ступора меня вывели тапки, промокающие от хлюпающей под ногами каши из талого снега. Стараясь не смотреть в сторону Смолина и его ребёнка, я быстро добежала до парковки и юркнула в машину, меня трясло от всего и сразу. Олег, увидев меня, усадил ребёнка в машину и сам сел за руль. Я туго соображала, не сразу смогла завестись, и резко сдав назад, чуть не задела Мазду соседки.

Как только я отъехала Смолин быстро отчалил, я поставила машину на своё место и долго не могла из неё выйти. В голове был полный сумбур с главенствующей в нём мыслью «А с чего я, вообще, решила, что Артур нас пытается свести?». Судя по наличию у Олега сына, у него всё прекрасно, к ребёнку в комплекте и мать всегда идёт. 

Я судорожно вспоминала его слова, которые он мне вчера говорил и пришла к выводу, что появление Смолина в моей жизни спустя семь лет, ко мне не имеет никакого отношения. Конечно, я же не пуп земли, чтоб вся жизнь крутилась вокруг меня. На том и вышла из машины. Шлёпая мокрыми тапками по слякоти, пошла домой, для сборов на работу оставалось не так уж много времени. 

Закинув грязные тапки в стиралку, я оценила состояние своего лица. Сейчас было вполне неплохо, немного опухшее словно селёдки солёной на ночь нажралась, но краснота ушла, даже здоровый румянец на щеках. Хорошая маска, справилась именно с той задачей, для которой я её приобрела. 

На работу я явилась вполне способная работать. Увиденное на парковке утром, подействовало на меня как ободряющий горячий душ. Ну вернулся Смолин в город и вернулся, мне то что? Подумаешь. Имеет полное право. 

— Доброе утро, Анастасия Викторовна. — радостно приветствуя меня, моя помощница Ольга, уже протягивала какие-то документы.

Видно, сама только пришла и не успела водрузить мне их на стол, как обычно. 

— Оля пойдём ты мне поможешь стол передвинуть от окна. — попросила, игнорируя протягиваемые ею доки. 

— Может охранника позвать? Мне так-то нельзя тяжести таскать. — запротестовала Оля, так и не отпуская руку с папками.

— Почему нельзя? — поинтересовалась, забирая-таки у неё эту несчастную стопку документов.

— Эм. — Ольга замялась, явно не желая говорить, но всё же призналась, — Анастасия Викторовна, дело в том, что я беременна. — призналась так, словно в преступлении. 

— Поздравляю, а что так прискорбно? Словно убила кого. 

— Ну как же, вам придётся меня в декрет оформлять, замену искать. — промямлила Оля, теребя руками гофрированный шарфик на шее. 

— Оля, ты, конечно, прекрасный работник, но не Кьяра Виго. — смеясь над Олей и её трусостью, скрылась в кабинете.

Я работала в хорошем режиме и к концу рабочего дня просмотрела все документы, которые должна была разобрать вчера. Даже наметила план работы на завтра и собиралась уже уходить, когда дверь кабинета медленно отворилась. 

Смолин явился под конец рабочего дня с букетом, я аж поперхнулась. Всё моё нервное напряжение явилось вновь, да ещё и в двойном размере. 

— Рабочий день, вообще-то, уже закончен. — отчеканила я, поборов нахлынувшую волну дрожи. 

— Да брось, какая работа? Ты же не дура, прекрасно понимаешь, что я тут не по работе. — Смолин, медленно шагая в мою сторону, небрежно махнул букетом.

Я, проглотила язык и как загнанное в угол животное, судорожно искала взглядом путь к отступлению. Но, какое там, дверь за его спиной, я стою у стола и отступать некуда, разве что через стол перелезть и к дверям. Вот тут я почти взвыла, моя юбка карандаш и эту возможность у меня отняла. Да и едва ли я убежать смогу, а Смолин тем временем подошёл почти вплотную. 

Блядство! Как же эта тварь вкусно пахнет!

Только этот аромат вызывал противоречивые чувства. И вдохнуть поглубже и сопротивляться до последнего.

— Да пошёл ты нахрен! — хватая воздух ртом, толкнула его, но он, видимо, ждал подобного и напрягся заранее, ни на шаг не отступил, просто как в стену врезалась. 

— Неа. — нагло так протянул и улыбнулся. 

Плохо так улыбнулся, я невольно прищурилась, вглядываясь в его ухмыляющуюся рожу. 

Долго вглядываться не пришлось, у него словно на лбу было написано, что он всё знает. Всё то, что я вчера как на духу вывалила перед Маринкой. Но Маринка если и могла растрепать всё, то только Артуру, и скорей всего, когда просила, чтоб он отозвал Смолина обратно. 

— Чего ты лыбишься? — выхватила из органайзера ручку, не отводя взгляда от этих довольных чёрных омутов, — Не дашь пройти, я тебе глаз выколю! — угрожая, нацелила зажатую ручку в руке до боли, клип врезался в ладонь, и я была готова это сделать. 

— Давай выкалывай. — спокойно так сказал, словно в кармане у него глаз запасной лежит. 

Меня и так трясло как Каштанку на помойке, а тут ещё эта тварь меня на слабо берёт, а мне блядь не слабо ведь! Всего одна попытка, дёрнула руку вперёд, почти действительно чуть не выколола ему глаз! Смолин перехватил мою руку и остановил удар буквально за секунду до.

— Реально ты ёбнутая! — хрипло произнёс он и придавил меня к подоконнику, обжёг кожу щеки губами, хотел в губы поцеловать, но я увернусь.

И сердце, как обычно, на износ, я начала задыхаться и жадно хватать воздух ртом, а дальше был просто адовый пиздец. 

Меня почти сразу скрутило, и даже мёртвая хватка Смолина не удержала, или он сам отпустил, поняв, что мне ну о-о-очень херово. Без всякой возможности добежать до туалета, меня вырвало прям на начищенные до блеска Смолинские ботинки. Сделав несколько шагов в сторону, я упала на колени, ноги просто не держали. Как собака на четвереньках стояла и выворачивало меня ещё долго, в любезно подставленную Олегом мусорную корзину. Так меня колбасило второй раз в жизни. Первый был на том самом дне рождения, когда я улепётывала с полным ртом чужой крови. 

А Смолин явно с моей такой реакции растерялся, открыл настежь окно, пытался сунуть мне стакан с водой, но я лишь отмахнулась в очередном болезненном спазме. И самое забавное, что мне полегчало и стало смешно. Меня же реально от Смолина тошнит. 

— Может скорую? — раздалось над моим ухом, словно церукал вкололи.

Я осела на пол, отодвигая корзину подальше, подняла голову тяжело глядя Смолину в его бесстыжие глаза, тыльной стороной руки утёрла рот. Каждое действие медленное, выверенное до миллиметра. 

— Может ты свалишь отсюда?! — мои слова по интонации выражали крайнюю степень агрессии.

Только вот Смолину было всё равно. Он знал всё про мою проблему и чувствовал себя хозяином положения. Чувствовал и смело этим пользовался. Даже сейчас, видя моё состояние, ему было как об стенку горох. Ещё вчера всё было не так, ещё вчера он ничего не знал, а в его знании виновата лишь я сама. Держать язык за зубами — это одно из первых правил, которое вбивают в подкорку в детском доме, я про него забыла и теперь пожинаю плоды своего нытья. 

— Я так не думаю. Теперь точно нет. Я всё знаю Настя. Семь лет и никого да? — сказал это с едкой ухмылкой, порождающей желание перевернуть ему на голову корзину и бежать. 

— Да! Да блядь! Только что за радость тебе?! Думаешь я тебе сука верность хранила?! Я бы с радостью потрахалась хоть с кем-то, но дело не в тебе Смолин! Че ты?! А?! Думаешь я стану с тобой, потому что ни с кем другим не могу? А вот это видел? — скрутила перед его носом кукиш, кончиком большого пальца почти задела этот сраный длинный нос.  

— Это из-за того случая? — игнорируя мой выпад, спросил Смолин, едва прищурился при этом, пытливо глядя мне в глаза.