Сергей притормозил, но когда я открыла дверцу, не дал сразу выйти. Притянул к себе и поцеловал.

— Прощай, и спасибо за всё! — я пулей выскочила из машины.

— Не прощай, а до свидания. Я тебе сказал, что так просто ты от меня не отделаешься, я очень упрямый. И подумай на досуге насчёт романов. Сегодня я позволяю тебе отдохнуть, а завтра…. Завтра жди меня в гости!

На прощание помахав рукой, я заскочила в подъезд, как будто за мной гналась целая толпа обезумевших поклонников. На лестнице перевела дух и уже спокойно стала подниматься на свой третий этаж. Ключ имел обыкновение теряться в сумочке, так что пришлось основательно порыться, прежде чем выудить его. Вообще, иногда у меня складывалось впечатление, что, если в сумочку что-то попадало, то исчезало, как в Бермудском треугольнике, пока не вытрясешь всё до основания, найти нужную вещь невозможно. В потёмках отыскала на ощупь замочную скважину и вставила ключ. Замок щёлкнул пару раз, и я открыла дверь. Тихо прошла в прихожую и не услышала знакомого клацанья когтей о линолеум. Обычно Джерик, мой любимый пёс, всегда встречал у порога. Но вот из кухни появилась его заспанная мордочка, а затем огромные торчащие уши. Когда пёс наконец-то понял, что явилась хозяйка, завилял хвостом, начал отчаянно повизгивать. Видно, решил, пусть с опозданием, отдать дань вежливости, а уже через секунду его огромные лапы были у меня на груди. Когда он так прыгает, можно и свалиться, при этом он тычется носом и всегда пытается лизнуть. Язык Джерика мягкий, и, когда лижет руки, становится очень щекотно. Пёс очень нежный и ласковый, как котёнок. Когда ему хочется, чтобы на него обратили внимания, он подсовывает свою мордочку под руку и толкает ее, пока не начнут гладить. Если собираешься куда-то без него, то слово «гулять», вслух лучше не произносить, иначе такое начинается, что соседи на ушах стоят. Визг, крик, гавканье и беготня по комнатам: это он ищет свой поводок, ошейник и такой ненавистный для него намордник. Всё это Джерик, естественно, отыскивает, гулять-то хочется. Только, не донося до меня, бросает, садится и вертит головой, смешно шевеля при этом ушами. Наверняка считает, что свою задачу выполнил — причиндалы нашёл, а вот поднять и нацепить всё это на него — дело хозяйское, и к нему — родимому никакого отношения не имеет, он бы и без них преспокойненько выгулялся.

— Интересно получается, пёс спал, сын не встречает… Саша, ты дома? — но ответом мне была тишина, нарушаемая только повизгиванием Джерика, который отчаянно звал меня на кухню.

— Что, малыш, голодный, Сашок забыл тебя покормить, да? Ну, пошли, пошли, псина ты моя ненасытная. Даже воды у тебя нет, бедолага ты мой! — так я разговаривала с Джериком, пока вытаскивала из холодильника кастрюлю с его кашей, добавила из общего казана супа, иначе есть не будет, только кусочки мяса вытащит. А кашу, мол, сама кушай. Я пристроилась на диване и включила телевизор, от скуки перебирая каналы, не зная, на каком остановиться. На ОРТ шёл фильм «Москва слезам не верит», давно хотелось его посмотреть, но всё как-то не получалось. Шла вторая серия, и я с удовольствием её досмотрела. Было уже два часа ночи, а моего чада ещё не было. И когда только научится приходить домой вовремя, чтоб я не волновалась. Да где уж им, молодым, понять, как нам порой бывает за них страшно. Надо обязательно скопить на мобильник, чтоб знать, что жив и с ним всё в порядке. Под утро сон всё же ненадолго сморил меня, но только услышала, что открылась дверь, была уже на ногах.

— Саша, ты?

— Я, мамуля, что опять не спишь? Привет!

— Здравствуй, родной, — я поцеловала сына в щёку, его настроение мне не понравилось, — что случилось?

— Кроме проблем с девушкой, все нормально. Ты ведь знаешь, Ольга временами бывает невыносима.

— Понятно, опять поругались!

— А-а, разберёмся, первый раз что ли. А ты опять меня ждала, сколько раз говорил тебе, — спи, что со мной может случиться? Посмотри на себя, глаза красные.

— Легко сказать — спи. Будут свои дети, тогда не раз меня вспомнишь. А глаза красные — просто устала немного. Роман не взяли. Да, знаешь, сынок, вчера познакомилась с одним интересным человеком. Представляешь, русский американец.

— Это как? Или русский, или американец, а то какой-то коктейль получается.

— Русский, но живёт в Америке, ясно теперь?

— Теперь ясно. И что дальше? Где ты с ним познакомилась, в редакции?

— Нет. На вокзале, он меня до Калуги на машине подвёз.

— Мать, ты совсем сума сошла? Села к незнакомому человеку, а вдруг это убийца какой! Нет, совсем ничего не думаешь! А ещё меня ругаешь.

— Но я же живая, значит, и он нормальный. Он обещал помочь мои романы издать, но не здесь, а в Америке. Как думаешь, поможет?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Кстати, обещал в гости прийти сегодня вечером. С тобой хотел познакомиться. Ты не подведи меня, ладно, побудь дома хотя бы сегодня.

— Так-так, мамуля, что это с тобой, а? Неужели этот американец вскружил тебе голову, посмотри-ка, глазки то сияют…

— Заметно, да?

— Очень.

— Кто это тебе понравился, а ну выкладывай! И что это у вас двери не закрыты, заходи — не хочу? — в дверях стояла Лена и оглядывала нас с большим подозрением, — только два дня не виделись, и на тебе — какие-то тайные поклонники, почему не знаю?

— О, это не ко мне, я тоже мало чего знаю. У нашей мамули появилось пристрастие, разъезжать на машинах с незнакомцами, по-моему, она решила на свою голову найти приключения.

— Цыц, ребёнок, не встревай, когда тётя Лена разбирается.

— Ладно, девочки, вы без меня разбирайтесь. Я на боковую, глаза слипаются.

— Иди-иди, я разрешаю. А ты, подруга, всё, как на духу, выкладывай, не томи.

— Уговорила. Пошли на кухню, чай будем пить, там и поболтаем.

Я рассказала всё: как встретились, познакомились, и откуда он. Только то, что переспала с ним, сказать язык не повернулся. Иначе подруга подумает, что у меня не все дома, раз отдалась первому встречному.

— И когда это американское чудо появится? Хотелось бы и мне на него посмотреть, уж больно красочно ты его описала, такие мужики только в книжках встречаются, а тут, на грешной земле, их раз-два и обчёлся. Опять твои фантазии, да?

— Нет, подруга, он реальный, даже самой не верится. И знаешь, мне плевать, поможет он мне с книгой или нет. Лишь бы пришёл.

— Да, кажется, ты всерьёз на него запала. Посмотрим, посмотрим, кто он такой. Я такого не пропущу, у меня-то ведь мозги на месте, и если что, в миг его раскушу. А вдруг он какой-нибудь вор, вынесет всё, пока тебя дома не будет.

— Лена, какой вор, да и что у меня красть? Посмотри вокруг, я что, миллионер, даже телевизора порядочного нет.

— Сама виновата, почему от помощи Толика отказываешься?

— Он и так всё для Сашки покупает, что тот только захочет. Сам пусть на ноги встаёт, ему деньги тоже нужны. Ты же знаешь, весь его капитал в деле крутится, пока развернётся. Да ещё маму кормит: пенсия-то у неё маленькая. Я пока перебьюсь.

— Вот всегда ты так, о себе совсем не думаешь. Ох, пожалуюсь твоему американцу.

— Ты что, не вздумай!

— Да ладно, шучу я, не бери в голову.

Глава 12

Если честно признаться, я не очень-то надеялась, что Сергей вновь появится в моей жизни. Подумаешь, обещал заехать, но ведь может и забыть или просто выбросить из головы маленькое дорожное приключение. Трахнул бабу и ладно, да ведь я сама не очень-то сопротивлялась. Так что обижаться не на кого. Хотя в душе теплилась малюсенькая надежда, что он не такой, как все, другой, за которым чувствуешь себя, словно за каменной стеной. Я сбегала в магазин, купила на последние деньги продукты. Набрала два огромных пакета, еле доволокла на свой этаж. Сегодня в меню у меня плов, салат «Невский», нарезанные дольками помидоры, посыпанные сыром и зеленью, копчёная колбаса и курица гриль. Так, истратила половину зарплаты; ладно, придётся у Толика занимать, он не откажет, да и до получки всего ничего, какие-то две недели. Потерпим. Гости не каждый день приходят.

— Ого! Ты что, мамуля, пир решила затеять? Сколько денег-то потратила! — Сашок проснулся, взлохмаченный и голодный.

— Я есть хочу. Мама, дай бедному дитяти что-нибудь пожевать, а то помру.

— Сейчас, подожди минутку, суп разогрею.

Я вытащила из холодильника кастрюлю и поставила на плиту.

— Так, быстро отойди от стола, и зачем колбасу ломаешь, забыл, где ножи лежат? Дай сюда, горе моё, сама тебе бутерброд сделаю.

— Ага, сыра побольше и яичницу с колбасой и помидорами.

— Суп поешь, совсем без горячего нельзя, так и гастрит недолго заработать.

— Не хочу, я вчера ел, хочу яичницу с колбасой. А супчик Джерику вылей, вон, сидит, облизывается. Что, псина, мать зажала колбасу, не даёт нам с тобой? Проси, проси. Джерик хорошо усвоил, как можно меня разжалобить, смотрит молящими глазами, не моргая, и лапой выпрашивает угощение.

— На уж, голодающий, — я отрезала кусочек колбаски и сказала, — тихо бери, — а то, если забудешь его предупредить, полруки вместе с колбасой отхватит. А так нежно берёт, одними губами.

— Хватит смотреть на меня, тебе и палки колбасы мало будет, ты ведь даже не поймёшь, что съел, проглотишь и всё тут.

Но Джерик не отставал от меня ни на шаг, хвостом мотаясь за мной по кухне.

— Уйдёшь ты, наконец, я когда-нибудь грохнусь, и так на кухне не повернуться! Пёс виновато поджал уши и нехотя залез под стол, уходить совсем он и не собирался, как обычно выжидая момента, когда я начну резать мясо, чтобы повторить попытку вымогательства. И ведь знает негодник, что я не выдержу. Да что там говорить, бутерброд или печенье никогда до конца сама не доедаю, делюсь с ним по-братски.