– Но ты занималась детьми всю свою жизнь. По крайней мере, так кажется, когда читаешь блог твоей матери.

Ее взгляд немного потух, и он уже пожалел, что заговорил на эту тему. Но ведь они договорились рассказать о себе, чтобы лучше узнать друг друга.

– Империя «Домашних правил» строится на отлакированной версии моей семьи. Реальная жизнь мало похожа на фантастику, которую мать демонстрирует в Интернете. – Она замолчала, когда к столу подошел официант, который убрал их тарелки и принес десерты.

Когда он ушел, Лидия погрузила ложечку в имбирное мороженое, и Джеймс не знал, как вернуться к их разговору. Он сходил с ума от желания, но сначала хотел, чтобы между ними не осталось никаких недомолвок. Ему хотелось понять ее, понять, что ею движет.

– Значит, ты не принимала участия в воспитании своих братьев и сестер?

– Как раз наоборот, – возразила она, положив на его тарелку немного замороженного десерта с клубникой. – Но мы не были такими беззаботными, какими пыталась преподать нас мать, когда писала свои заметки о семейных походах в горы или пикниках у озера. Пока она плела венки из маргариток с одним из детей для красивого фото, я гонялась за остальными шестью, чтобы не дать им утонуть или свалиться со скалы.

– И никто из помощников твоей матери ничего не замечал? И ничего не делал, чтобы помочь?

– На протяжении нескольких лет не было никаких помощников. Я уже была подростком, когда наши ролики на Ютьюбе начали привлекать внимание к блогу Фионы Уокер, завоевывая для нее более широкую аудиторию.

Она отложила свою ложечку в сторону и снова откинулась на спинку кресла.

Не сводя глаз с Джеймса, Лидия убрала прядь волос, упавшую на ее лицо. Сегодня она была одета в длинную юбку и бежевый кардиган с застегнутым на талии ремнем. Ворот кардигана был чуть приоткрыт, и под ним виднелась розовая шелковая майка. На груди Лидии покоилось длинное колье с кулоном из крошечных янтарных камушков.

– В таком случае за свой успех твоя мать многим обязана тебе. – Он подвинул к ней тарелку с пирогом с начинкой из зеленых яблок. – Не только за то, что присматривала за своими братьями и сестрами, но еще и за съемку всех этих видео.

– Пожалуйста, только не говори, что ты смотрел их. Я там вела себя как самая напыщенная в мире семнадцатилетняя девица.

– Не буду врать. Мне было слишком интересно, как пеленать младенца, чтобы обойти их вниманием. Но я считаю, что ты выглядела, как очень компетентная барышня.

– Я начала снимать их после того, как поругалась с матерью. Я сказала ей, что ее советы должны быть более практичными.

– Значит, она позволила тебе делать всю работу за нее. – Из того, что видел Джеймс, видео Лидии набрали больше всего просмотров.

– Она таким образом давала мне возможность поделиться своим опытом, – натянуто ответила Лидия. – Мать сказала бы, что она сделала все, чтобы у меня было содержательное детство. И она делилась со мной процентами с рекламы, которую делали эти видео. Но меня всегда возмущало то, что мне пришлось учиться в колледже заочно, потому что я боялась, что она оставит кого-нибудь из младших детей без присмотра.

В каких разных условиях проходило их детство. Лидию растила женщина, которую многие воспринимали в качестве примера образцовой матери. Джеймса и его брата воспитывали нянечки после того, как умерла их мать, а отец был слишком занят на ранчо, чтобы проводить время со своими детьми.

– Но тем не менее ты выбрала профессию, связанную с детьми. Наверное, ты надеешься, что когда-нибудь у тебя будет своя собственная семья.

Возможно, такие вещи относились к разряду слишком личных. Но Джеймса разбирало любопытство.

– Когда-нибудь, – повторила Лидия, и в ее глазах промелькнула настороженность.

Ему хотелось узнать больше о ее семье, но она подалась вперед и коснулась пальцами его запястья. Все мысли и вопросы тут же улетучились из его головы, когда он уловил легкий аромат ее духов, от чего его страсть вспыхнула с новой силой.

– Ты опережаешь меня по количеству вопросов. Теперь моя очередь.

Ему захотелось поцеловать ее. Он бы так и сделал, если бы вокруг никого не было. Возможно, оно и к лучшему, что они провели день вместе вне дома. Потому что когда рядом не было Тедди, Джеймс видел в ней не нянечку своего племянника, а соблазнительную женщину.

– Разумеется. – Он понизил голос, потому что она находилась очень близко от него. – Можешь спрашивать все что угодно.

Лидия пристально посмотрела на него; в ее чарующих глазах отражался свет горящих свечей. Джеймс потянулся к ней и убрал прядь шелковых волос с ее лица, чтобы лучше ее видеть. А может, просто потому что ему хотелось прикоснуться к ней.

Заправив непослушную прядь ей за ушко, он провел кончиками пальцев вниз по ее шее. Джеймс почувствовал, как лихорадочно запульсировала жилка под ее ухом, и пообещал себе, что, когда они останутся наедине, он прильнет к этому месту в долгом поцелуе.

Ресницы Лидии задрожали, словно она могла ощутить обжигающий след его губ на своей коже.

– Надеюсь, это не просто слова. – Она чуть подалась назад и убрала руку с его запястья. – Потому что я хотела бы узнать, как обстоят дела с дедушкой и бабушкой Тедди. Ты сказал, что связался с ними. Они выразили интерес к тому, чтобы забрать ребенка себе?

Если честно, он не ожидал такого вопроса. Но он не мог требовать от нее откровенности, не дав ей возможности понять его самого. Джеймс допустил ошибку, когда не объяснил своей бывшей жене, какая жизнь ждет ее на ранчо. Они бы только выиграли, если бы обсудили свои ожидания.

– У меня создалось такое впечатление, что Мейсоны до сих пор глубоко переживают смерть своей дочери. – Он не хотел давить на них, но, не получив ответа на первое сообщение, он написал им еще одно письмо. – Хотя Паркер рассказывал мне, что они были против того, чтобы их дочь вышла за него замуж, и не разговаривали с ней после свадьбы.

– Джеймс, разве это не еще одна причина растить Тедди самому, без их помощи? Ты не можешь позволить этому милому мальчику отправиться к бабушке и дедушке, которые живут непрощением и не скажут ничего хорошего о его отце.

Он не мог не заметить осуждение в ее голосе. В ее глазах.

– Брат всегда считал, что они изменят свое мнение. Дело не в том, что они невзлюбили самого Паркера, просто они хотели выдать дочь за фермера, жившего по соседству с ними. Когда она вышла за моего брата, Мейсоны потеряли часть земли, которая отошла этому соседу.

Джеймс не помнил всех деталей произошедшего, потому что в то время с головой ушел в работу над расширением своего ранчо и женитьбой на Рейлин. Его мысли были заняты собственной невестой.

– Но это не причина не говорить с родной дочерью, – заметила Лидия, играя с лепестком белой пуансетии, обводя ее края пальчиком с накрашенным розовым лаком ноготком. – Вдруг они поступят точно так же и с Тедди? Перестанут разговаривать с ним?

Джеймс взял ее за руку и легонько сжал.

– Клянусь, я бы никогда не отдал моего племянника людям, которые растили бы его без любви.

Лидия пристально посмотрела на него. Наверное, то, что она увидела в его глазах, успокоило ее, потому что ее плечи заметно расслабились.

– Спасибо, – кивнула она. – Можно спросить еще кое-что? Потому что мы еще не сравняли счет. – Она снова скрестила ноги и во второй раз коснулась его лодыжки.

– Конечно, – сдавленно выдохнул Джеймс, которого снова окатило волной желания. На этот раз еще более жаркой. Мысли о том, чего он хотел от этого вечера, грозили отвлечь его внимание от всего остального. Но он не смог удержаться и переплел пальцы Лидии со своими.

Джеймс смотрел на ее лицо, освещенное мягким светом свечей, и думал о том, что перед ним сидит самая прекрасная из всех женщин на свете. И дело не только в ее внешней привлекательности, но в ее великодушной, бескорыстной натуре. Ее добром сердце. Ему хотелось потеряться в ее восхитительном внутреннем сиянии.

Лидия не успела задать свой вопрос, потому что к их столику подошла старая знакомая Джеймса, с которой он учился в колледже, отдыхавшая здесь с друзьями.

Лидия тут же поджала свои чувственные губки, и ее лицо стало непроницаемым. Она высвободила свою ладонь и сложила руки на груди.

Джеймс поднялся, чтобы представить женщин друг другу, и думал только о том, чтобы поскорее отправить свою знакомую восвояси и вернуть этот вечер в прежнее русло.


Если честно, Лидия даже обрадовалась этому вмешательству со стороны. Потому что она чуть было не спросила Джеймса, почему он женился на женщине, которая не хотела детей. Но между ними пролетали такие сумасшедшие искры, что ей захотелось оставить незаданным вопрос, который, возможно, – на этой стадии их отношений – ее никак не касался.

Ей хватило того, что она поняла, что неравнодушна к Джеймсу и ценит его готовность быть откровенным с ней. Так стоит ли добиваться ответов на все вопросы прежде, чем уступить своему влечению? Похоже, поспешность, с которой ее мать вступала в новые отношения, сделала Лидию чрезмерно осторожной.

Когда знакомая Джеймса, пожелав им чудесного вечера, вернулась к своим друзьям, Лидия готова была ехать домой.

– Так что за вопрос ты хотела мне задать? – спросил Джеймс, когда она взяла его под руку и они вместе вышли из ресторана.

– Я придумала другой, – ответила Лидия и, поежившись от холодного ночного воздуха, прижалась еще крепче к обнимавшему ее за талию Джеймсу.

– Вот как? – промурлыкал он ей на ухо и поцеловал ее волосы.

Лидия внутренне затрепетала. Ей хотелось, чтобы парковщик не подгонял их машину и они могли постоять вот так чуточку дольше.

Но, с другой стороны, чем скорее подадут машину, тем скорее они доберутся домой и…

– Я хотела спросить, как быстро ты довезешь нас домой, чтобы мы могли остаться наедине?


Не успела она и глазом моргнуть, как они уже въезжали в просторный гараж Джеймса.