Она почувствовала, как внутри у нее произошли какие-то перемены. Возможно, от великодушия и щедрости Джеймса рушились ее последние защитные стены. За всю жизнь ни один человек не заботился о ней так, как это делал он.

Вот почему Лидия с такой легкостью потерялась в его поцелуе, когда он взял ее за подбородок своей сильной рукой. Уступить страсти было проще, чем довериться чувствам к Джеймсу, которые умножались с каждой секундой, которую они проводили вместе.


Джеймс не стал терять время, чтобы нести Лидию наверх, когда он хотел ее прямо здесь. Прямо сейчас.

Входная дверь была заперта. Монитор радионяни подключен к его телефону. Джеймс стянул кашемировое покрывало со спинки стоявшего рядом кресла и расстелил его на кожаном диване, а потом мягко уложил на него Лидию.

После той первой сногсшибательной близости они были вместе множество раз, но с каждым разом он хотел ее все больше и больше.

Они, словно обезумевшие оттого, что не могли прикоснуться друг к другу на протяжении целого дня, лихорадочно сбрасывали с себя одежду. На пол полетела его рубашка, а за ней ее туфли. Джеймс даже не стал снимать с Лидии платье, просто задрав его подол ей на талию.

– Презерватив? – хрипло выдохнула Лидия, не отрываясь от его губ и даже не открывая глаз.

– М-м-м. – Он достал из кармана презерватив и сунул ей в руку, потому что ему тоже не хотелось заканчивать этот поцелуй.

Он ждал целый день, когда сможет прильнуть к ее губам.

Наверное, она отложила презерватив в сторону, потому что ее руки заскользили по молнии на его брюках, отчего биение его пульса резко подскочило вверх. Вместе они стянули с него брюки, а с нее нижнее белье. В мгновение ока Лидия оказалась у него на коленях, пока он надевал презерватив.

Она обвила руками его шею и прижалась бедрами к его бедрам, когда он погрузился в нее. Затем она уткнулась лбом в его лоб и застыла. Джеймс напряженно ждал, сходя с ума от желания утолить свою страсть. Но когда она начала двигаться, он ощутил такую сладость, что ему захотелось уступить верховенство ей. Лидия осыпала поцелуями его шею, подбородок, продолжая двигаться с завораживающей грацией, что дарило ему неимоверное блаженство.

Все происходило слишком быстро.

Он почти не притронулся к ней. Но Лидия, казалось, решительно настроилась продолжать в том же духе, прижав его руки к диванной подушке. Ее дыхание мягко касалось мочки его уха, когда она нашептывала ему, как ей хорошо.

Джеймс закрыл глаза, пытаясь не потерять остатки самообладания. Но ее тихие стоны, мягкое скольжение ее бедер и то, как она сжимала его запястья, обжигало его изнутри. Он еще раз жадно поцеловал ее, а потом провел губами вниз по ее шее к ее груди. Когда Джеймс обхватил губами ее сосок, Лидия задрожала и запрокинула голову, уносясь на вершину блаженства.

Он сосредоточился на своих ощущениях, на том, как ее тело пульсировало вокруг него, сжимая его и втягивая в себя еще глубже. Еще один рывок, и Джеймса накрыла волна острого наслаждения.

Он обнял Лидию и крепко прижимал к себе, пока не утихла его раскаленная добела страсть. Пряди ее волос прилипли к его коже, когда она положила голову ему на плечо. Джеймс поцеловал Лидию в макушку, думая о том, чтобы отнести ее в свою постель и завернуть ее в свои объятия и свои покрывала.

– Это была разминка, – заверил ее он, укрывая ее плечи кашемировым пледом.

Тихо рассмеявшись, Лидия поднялась с его колен и оделась.

– В таком случае не представляю, как я переживу главное выступление. Кроме того, нам нужно принести под елку подарки Тедди. Понимаю, он еще маленький, но он придет в восторг, когда завтра утром увидит здесь все эти коробки.

Джеймса восхищало ее желание сделать этот день особенным для мальчика.

– Ты замечательная няня, – бросил он, одеваясь. – Женщины, которые приглядывали за мной и Паркером, никогда особо не старались устраивать нам праздники.

Лидия молча посмотрела на него, ожидая продолжения. Наверное, в его словах послышалась жалость к самому себе.

Черт.

– Благодаря папе у нас были чудесные праздники. – Что-то вроде того. Ведь Рождество было одним из немногих дней, когда их отец не работал. – Я только хотел сказать, что ты очень щедро уделяешь ребенку свое время и внимание.

– Все дети заслуживают счастливых воспоминаний о праздниках. А Тедди для меня очень особенный, потому что он – часть твоей семьи.

Джеймс еще долго размышлял над ее словами после того, как они сходили наверх за подарками. Он пытался понять, что в ее заявлении не давало ему покоя.

Замечательно, что она заботилась о его племяннике.

И да, Джеймс был благодарен, что она заботилась и о нем самом.

Но если она уже настолько привязалась к мальчику, отнесется ли она с пониманием, если Джеймс все-таки исполнит свое решение и отдаст Тедди на воспитание его дедушке и бабушке?

До приезда Мейсонов оставалась одна неделя, и он надеялся, что за это время придумает, как сказать Лидии, что, если все пойдет, как он задумал, ему больше не понадобятся услуги нянечки.

Глава 11

Наступило долгожданное Рождество, но день не задался с самого утра.

Лидия надеялась, что у Тедди просто режутся зубки, но он весь день оставался вялым и капризным. Он недовольно пыхтел, сжимая в своей крохотной ручонке игрушечный поезд, и швырял его на пол.

Она думала списать свое дурное настроение на раздражительность ребенка, но потом глянула на Джеймса, сидевшего перед ней за столом. Ей казалось, что со вчерашнего вечера в их отношениях что-то изменилось.

Лидия никак не могла выбросить из головы его замечание о том, что его собственные нянечки никак не участвовали в праздниках, которые устраивались в его доме. Может, она взяла на себя слишком много?

Но, с другой стороны, он мог искаженно воспринимать ее роль в качестве нянечки. Он рано лишился матери и не был близок с людьми, которые заботились о нем. Ко всему, Джеймс полюбил и женился на женщине, которая не хотела иметь детей.

Может, следовало затронуть этот вопрос. Потому что Лидия обожала детей и выбрала профессию, связанную с ними. Она мечтала, что когда-нибудь у нее появится собственная семья.

Отодвинув наполовину пустую тарелку, Лидия сделала глоток апельсиновой газировки, обдумывая, как потактичнее задать Джеймсу мучивший ее вопрос.

Ее мысли прервал звонок в дверь.

– Я никого не ждал, – отложив вилку, нахмурился Джеймс и пошел открывать.

Лидия достала Тедди из его высокого стульчика и направилась в гостиную, чтобы посмотреть, что за непрошеные гости пожаловали к ним.

– С Рождеством! – раздался в прихожей радостный женский голос, и через секунду в гостиную впорхнула загорелая Гейл в юбке с цветочным принтом и пушистом красном свитере. На ее ногах красовались новенькие кожаные сапожки. Что хуже всего, женщина, задолжавшая Джеймсу сто тысяч долларов, заявилась в его дом с горой красиво упакованных рождественских подарков.

Джеймса настолько потряс ее визит, что он даже не ответил на приветствие. А может, он не помнил Гейл, все-таки после аукциона холостяков прошел целый месяц.

– Джеймс, – прокашлялась Лидия, сгорая со стыда из-за того, что ее сестра, похоже, считала нормальным заявиться без приглашения на Рождество в дом Джеймса, после того, как она игнорировала все его звонки и сообщения с благотворительного фонда. – Ты помнишь мою сестру Гейл?

– Конечно, – придя в себя, кивнул он. – Давайте я помогу вам, – обратился он к Гейл, забирая у нее гору коробок и пакетов с подарками.

– Спасибо! У нас не было возможности поговорить на благотворительном аукционе. Но могу сказать, что вы были замечательным ведущим.

Гейл словно не осознавала, что она наделала. С этой лучезарной улыбкой и идеально завитыми волосами, она очень сильно напоминала их мать. Даже ее голос звучал так жизнерадостно, словно она в любую минуту могла начать записывать подкаст для «Домашних правил», напоминая Лидии Фиону Уокер.

А может, все дело в том, что, как бы Лидия ни старалась учить своих братьев и сестер упорно работать и быть практичными, Гейл предпочитала жить по принципу вседозволенности. И сестра, и мать считали, что «все решится само собой». Даже астрономический долг, который нечем было отдавать.

– Гейл, он был не просто ведущим, – сдерживая злость, ответила Лидия. Почему она все время пыталась уладить семейные дела, когда ее родственники подставляли ее снова и снова? – Как президент «Клуба техасских скотоводов», Джеймс также выступал главным по связям с благотворительным фондом.

– Правда? Как мило, – ничуть не смутилась Гейл. – Мама сказала, что ты теперь работаешь здесь, поэтому я надеялась, что мы сможем провести немного времени, так сказать, в кругу семьи. Рождество как-никак.

Тедди задрыгал ножками, требуя спустить его вниз.

– Я возьму его, чтобы вы могли пообщаться, – подошел к ней Джеймс.

Она вручила ему ребенка, чувствуя, как нарастает в ней злость.

– А ты знаешь, почему я здесь работаю?

– Лидия, может, не стоит, – коснувшись ее талии, тихо сказал Джеймс.

Но она так не думала. Раз Гейл хватило наглости заявиться сюда и играть великодушную сестру, пока Лидия отрабатывала ее долг, разговор по душам был неизбежен.

– Лидия, я всегда знала, как сильно ты любишь детей, – немного обеспокоенно ответила Гейл. – Так было еще с тех времен, когда мы были маленькими девочками, играющими в куклы.

Лидия напряглась, понимая, что взгляд сестры на их общее прошлое отличался от ее собственного самым кардинальным образом.

– Нет, Гейл. Я работаю здесь, чтобы вернуть долг Джеймсу, который отдал благотворительному фонду свои собственные деньги.

– Но зачем? – покачав головой, посмотрела на нее сестра, а потом перевела взгляд на Джеймса, удалившегося в другой конец комнаты, туда, где Тедди пытался спрятаться за кресло.

– Зачем? – не поверила своим ушам Лидия. – Потому что это правильно. Потому что я не хочу, чтобы наше имя связывали с долгами в то время, когда мы пытаемся открыть тут каждая свое дело. Это маленький городок. Могут пойти слухи.