Лорин Кенан - В вихре искушений

Ребенок. Холли выглядела такой невинной. Хотя, что он себе придумал? Она так красива, и у нее есть ребенок. Какая уж тут невинность? Очевидно, в ее жизни был мужчина. В наши дни женщине не нужно обручальное кольцо на пальце, чтобы завести ребенка. Некоторые даже считают, что одной лучше. Он знал многих женщин, военных и нет, у которых были дети, но они говорили, что муж им не нужен и что он только осложнил бы им жизнь. Чэнс уважал их позицию, хотя сам был более консервативен в этом вопросе. Из троих сыновей мать больше всего любила его, они были очень близки, и, соответственно, Чэнс усвоил ее взгляды на жизнь. Он верил в традиционные ценности, в семью, но в наши времена эти идеи многим казались устаревшими.

Образ жизни не позволял Чэнсу завести семью или постоянную подругу, хотя некоторые его товарищи по службе были женаты и, как казалось со стороны, вполне счастливо. Но ему нравилась его нынешняя жизнь. Он отвечал только за себя, ну, и еще за безопасность своего отряда во время военных операций. Чэнс никогда не мечтал о детях, они не вызывали у него радости и умиления. Они скорее напоминали ему, насколько тонкая граница разделяет жизнь и смерть.

В любом случае он решил держаться подальше от Холли, а ребенок был еще одной причиной это сделать.

Холли покормила Эмму завтраком, усадила в манеж и вручила ей маленькое пианино с пятью клавишами – любимую игрушку девочки.

– Ты уверена, что не опаздываешь на свидание? – спросила Аманда, наливая им кофе. – А то уже аж восемь часов утра.

– Я же говорю тебе, Аманда, это не свидание. И мы не договаривались на какое-то конкретное время! – крикнула Холли из ванной, заплетая волосы в косу. – У тебя точно нет планов на сегодня? Ты можешь посидеть с Эммой? Все-таки воскресенье.

– Абсолютно. Тебе тоже надо отдыхать. К тому же в два часа будет новая серия «Клеветы». Эмма как раз будет спать. Так что все прекрасно. Иди. Хорошего дня. С таким мужиком любой день хороший, а?

Холли виновато вздохнула. Она и так проводила с Эммой мало времени из-за работы, а теперь вот сбегает от нее в выходной. Но это ведь всего один день! И даже не весь день! Когда еще она сможет покататься верхом с Чэнсом Мастерсом? Эмма наверняка только порадовалась бы за нее, если бы понимала.

Ее телефон зазвонил. Чэнс.

– Доброе утро!

– Доброе утро! Готова?

– Конечно!

– Жду тебя в конюшне.

– Уже бегу.

Холли быстро натянула джинсы, чмокнула Эмму и Аманду, надела сапоги и выскочила за дверь.

– Пока!

– Будь осторожна! Удачи! – ответила Аманда и включила телевизор.

Но в конюшне Чэнса не было. Холли зашла в стойло к большому серому мерину, который поприветствовал ее радостным ржанием. Она взяла уздечку, висевшую на перегородке, надела на коня и повела его по проходу.

– Доброе утро, – сказал Чэнс, заходя в конюшню.

Его низкий голос звучал хрипло, будто он только что проснулся, короткие темные волосы были растрепаны, расстегнутая голубая рубашка позволяла видеть рельефные кубики пресса. В одной руке у него была чашка с кофе.

– Доброе утро!

Чэнс медленно подошел к коню, стараясь его не напугать.

– Надо же! Я и не знал, что у нас есть такие породистые лошади.

– У вас и нет! Это Синбад, и он мой. На самом деле это метис араба. Коул позволяет мне держать его здесь, но за корм я плачу сама.

Чэнс провел рукой по мощной бархатистой шее серого гиганта.

– Красавец!

– Спасибо! – улыбнулась Холли.

– Ну, думаю, мне пора наверстать упущенное.

Он прошелся по центральному проходу, осматривая лошадей, и выбрал гнедого скакуна, который заржал, когда Чэнс проходил мимо его стойла. Парень рвался на прогулку. С навыком, сохранившимся с прежних времен, Чэнс взнуздал коня.

– Тебе помочь? – спросил он Холли, выводя скакуна из стойла.

– Нет, спасибо. Я справлюсь.

Она как раз пристроила на спину Синдбада седло и затягивала обхват.

Они вывели лошадей из конюшни. Холли не могла не заметить, что Чэнс замялся, не решаясь сесть в седло. Она и забыла, что он ранен.

– Чэнс, может быть, пока не стоит? Тебе надо поберечь себя.

Он рассеянно потер левую руку. Ему не хотелось говорить об этом. От разговоров колено не восстановится, к тому же он не хотел, чтобы на него смотрели с жалостью.

– Не стоит рисковать, – негромко добавила Холли.

Чэнс посмотрел на зеленые поля. Скакун нетерпеливо гарцевал на месте.

– Еще как стоит.

Чэнс поставил левую ногу в стремя, ухватился обеими руками за луку и сел в седло. Он оглянулся на Холли.

– Все в порядке. Поехали.

Взяв поводья, он направил коня к главным воротам. Холли со счастливой улыбкой последовала за ним. Они поехали на запад, к реке.

Разговаривать не хотелось. День обещал быть тихим и ясным, они наслаждались солнцем, свежим воздухом, видом бескрайних зеленых полей. Холли чувствовала, что Чэнсу нужна была эта тишина, и молча ехала шагом рядом с ним. Они поднялись на холм и увидели реку, огибавшую его.

– Хочешь, остановимся? – спросила Холли.

Она надеялась, что Чэнс не сочтет, что она нянчится с ним.

– Да, – ответил он. – Давай. Вон там. Я помню этот валун. Мы как-то сидели там с тобой и Джейсоном. Помнишь?

– Да, помню. Вы говорили о девушках.

Холли закатила глаза, но на самом деле ей было приятно, что он помнит. Это было любимое место Чэнса и Джейсона. Иногда брат брал ее с собой. Она, конечно, в основном молчала, пока парни говорили обо всем на свете: обсуждали проблемы, делились мечтами.

– Сколько тебе тогда было?

Она на мгновение задумалась.

– Лет девять, наверное. Тетя Ида заставляла Джейсона брать меня с собой. Он так бесился! – Холли улыбнулась воспоминаниям. Она скучала по Джейсону. И по тете Иде тоже.

Спешившись, они привязали лошадей и забрались на большой камень, который выступал из воды. У них за спиной шумели дубы и тополя. Тихий плеск воды сливался с их шелестом в мягкую медитативную мелодию.

– Помнишь, мы приходили сюда, чтобы поймать рыбки на ужин? – спросила Холли.

Он усмехнулся.

– Да. И если память мне не изменяет, несколько раз нам это удалось. Они были с твою ладошку, но ты все равно настояла, чтобы мы отнесли их домой и вручили повару.

– Да! Он посмотрел на нас так, будто мы попросили его зажарить змею.

– Но все-таки поджарил. И только после того, как ты их попробовала, согласилась признать, что это несъедобно, – рассмеялся Чэнс.

– Он еще работает у вас?

– Нет, вскоре после этого уволился. Наверное, испугался твоего следующего улова.

Холли откинулась назад и растянулась на камне. Он уже успел нагреться на весеннем солнце.

– А ты еще хранишь тот башмак? – с улыбкой вспомнил Чэнс, имея в виду высокий дамский ботинок, который они как-то нашли в заброшенном доме на берегу и которому точно было не меньше ста лет.

– Ага. Лежит в чемодане, завернутый в тряпку. Глупо, конечно, его хранить. Но я помню, как мечтала найти его пару!

– Даже я мечтал. Наша лучшая находка.

– Нет, лучшей был компас! – горячо возразила Холли. – Он еще жив?

– Конечно! А Джейсон тогда нашел опасную бритву и пули для мушкета. Трудно поверить, что Гражданская война была прямо здесь, на твоем собственном пастбище. Интересно, тот дом еще стоит?

– Я сомневаюсь. Но мы можем съездить туда, пока ты не… Пока ты здесь.

Оба умолкли.

– Сколько лет твоей дочке?

Холли повернулась к нему, уголки ее рта дрогнули.

– Четырнадцать месяцев, – ответила она.

Чэнс лежал на валуне, закинув одну ногу на другую и подложив руки под голову, его глаза были закрыты. Казалось, что он безмятежно наслаждается покоем и тишиной любимых мест своего детства.

– Это дочь Джейсона. Ты же знал об этом?

Чэнс открыл глаза.

– Нет. Понятия не имел.

– Его жена умерла при родах через несколько месяцев после того, как Джейсон погиб. У Кэролайн не было семьи, поэтому я забрала Эмму. Когда я смотрю на нее, то вижу Джейсона. Но я люблю ее ради ее самой. Она такая умница, такая хулиганка! За ней не уследишь!

Чэнс повернулся на бок и подпер голову рукой. Холли заглянула в его голубые глаза и захотела утонуть в них. Она увидела, как расширились его зрачки.

Холли так хотелось поцеловать его! Ей хотелось узнать вкус его губ, почувствовать, как его дыхание согревает ее кожу. Он был таким сексуальным, таким красивым. А самое главное – это был Чэнс. Он защищал ее от школьных хулиганов, научил ее кататься на велосипеде, мазал антисептиком ее царапины и ссадины. Она любила его уже тогда и никогда не переставала любить. Она вспоминала о нем каждый день все эти двенадцать лет. Но он уже не был тем парнем, которого она тогда знала. Из беспечного ковбоя он превратился в сурового воина.

– Почему ты не женат? – спросила она смущенно.

– Работа не оставляет времени для серьезных отношений. Сегодня здесь, завтра там, никогда не знаю, сколько меня не будет. Иногда это неделя. Иногда девять месяцев. Или дольше.

– Да, проблема, – согласилась Холли. – Только очень сильная и влюбленная женщина такое выдержит.

– Да уж. А еще терпеливая и надежная. А таких мало. Некоторые парни из моего взвода женаты. И я вижу, как это нелегко. В конце концов они все равно начинают мучиться подозрениями, ревностью, теряют концентрацию, а это по-настоящему опасно. С женщинами происходит то же самое. У одного парня из моей команды трое детей. Он ни разу не был ни на одном дне рождения ни одного своего ребенка.

– Но некоторые же справляются?

– Да. Некоторые справляются.

– Почему ты не приезжал раньше? Ты же очень любил это ранчо.

Чэнс молчал так долго, что она уже не ждала ответа.

– Слишком много воспоминаний. И большинство из них не очень приятные. Я думаю, ты знала моего отца и слышала, что мы не очень ладили. Да вся округа об этом слышала. Или, может быть, ты тогда была еще маленькой. Но у нас были тяжелые отношения. Очень много обид. С обеих сторон. Я винил его в смерти мамы. Я до сих пор так считаю. Он тоже имел ко мне много претензий. – Чэнс умолк, погрузившись в воспоминания. – Так что мне тогда казалось мудрым решением держаться отсюда подальше.