— Руслан? Ты для чего прилетел? — удивленно вскинул голову родственник. Он сидел, вальяжно раскинувшись, в своем кресле, сжимал в тонких пальцах хрупкую чашку из белого фарфора. На роскошном рабочем столе стоял поднос с маленьким заварным чайником. Красивое блюдце украшали ароматно пахнущие ванилью сладости.

— У меня к тебе есть разговор. — Руслан хмуро сел на стул для посетителей и открыл кейс. — В Казахстане недовольны нашей политикой. Ты пропускаешь через банки слишком много нигде не учтенных денег.

— У нас с ними уговор. Не пойму, чем они недовольны?

— Ты многое делаешь в обход, без их ведома.

— Ну, так не пойман — не вор, верно? Пусть попробуют доказать что-нибудь, — самодовольно поглаживая усы, усмехнулся Салим.

— Если им удастся что-то доказать, то главным обвиняемым по делу пойду я! — голубые глаза Руслана сверкнули яростью.

— А ты разве не был предупрежден о рисках заранее?

— Не о таких рисках! Когда мы открывали филиал, разговор шел о совершенно других суммах и о договоренностях, при которых все стороны удовлетворены! То, что ты присваиваешь сейчас, нигде не учтено! Я от этого не получаю никакой выгоды!

— Мой дорогой племянник! Если сможешь хоть что-то доказать, я с удовольствием поделюсь с тобой доходами! Но пока этого не произошло, советую тебе сидеть на месте тихо и спокойно выполнять свои обязанности! У тебя на руках пятьдесят процентов акций с фабрики! Неужели ты так жадничаешь, что тебе этого мало? Для чего тебе больше?

Руслан сжал кулаки. Сердце бешено колотилось в горле. Глаза потемнели от ярости. Прав оказался Константин, ох, как прав.

— Хотя, я догадываюсь, для чего, — усмехнулся в усы Салим. — Час назад у нас на шестом этаже разыгралась жуткая драма из-за твоих очередных любовных интрижек! Твоя юная протеже, на которую ты никак не надышишься, все же попалась в стальные когти Ангелины! К счастью, она у меня больше не работает, и я не несу никакой ответственности за произошедшее!

— О чем ты говоришь? — побледнел Руслан. — Где Леся?

— Не знаю я, где твоя Леся. От услуг скорой помощи она отказалась, хотя весь пол в дамской комнате залит кровью. Ее увезли родственники.

— Что значит, кровью? — он едва дышал. Сердце похолодело от страха.

— На нее напала Ангелина. И все, между прочим, из-за твоей неуемной привычки заводить романы на рабочем месте! Знаешь же, что у нас это категорически запрещено!

— Где она?! — взревел Руслан. Подскочил с места и схватил Салима за воротник добротного клетчатого пиджака.

От удивления родственник выронил кружку из рук. Чай расплескался по столу и по белоснежной рубашке.

— Говорю же тебе, ее увезли домой! Брат и его лучший друг. Можешь в помещение, где камеры стоят, сходить, и сам все увидишь, — пытаясь освободиться, брезгливо убрал руки племянника со своего пиджака он.

Руслан не помнил, как выбежал из кабинета Салима. Как просматривал кадры с видеокамер вместе с начальником охраны. Как садился в свою машину — ни живой, ни мертвый. Как на бешеной скорости выруливал на трассу. В голове стучало одно — Олеся попала в беду из-за него. Когда-то он не смог сберечь сестру. А теперь не уберег ту, которую любил. Зато отныне он знал в лицо своего соперника. Того, кто давным-давно обидел Лесю, воспользовавшись ее доверчивостью, а теперь, как киногерой, вынес ее на руках из здания бизнес центра.

Уже на полпути к городу, где жили родители Олеси, ему позвонил Константин.

— Руслан, ты прилетел? У Салима был?

— Был я у Салима! Не до него сейчас, извини! Леся моя из-за Ангелины пострадала! Я должен ее увидеть!

— Подожди, Руслан. Ты за рулем, что ли?

— Да, за рулем. Не до тебя мне сейчас, Костя.

— Если едешь к той Лесе, которую ты в ювелирную компанию привел, то одному у нее в гостях тебе делать нечего. У городка того слава дурная. Чужаков там не любят.

— А ты умный самый, что ли? Все про всех знаешь?

— Представь себе! Мы прослушки на каждом углу в ювелирной компании понатыкали! Или ты думаешь, я шутки с тобой шутил, когда в последний раз на фабрику приезжал?

— Отстань, Костя! Я увидеть ее должен! Это все я виноват! Я не сберег ее!

— Не дури! Подожди меня! Я с тобой поеду!

— Некогда мне. В следующий раз вместе куда-нибудь съездим, — он отбросил айфон на заднее сидение своей машины и нажал на газ. Он знал, где ее дом лишь примерно. Но скорее всего она не дома, а в больнице. А больница, судя по болтовне навигатора, в этом захолустье всего лишь одна.

На огромной скорости припарковался у разбитых ступеней запущенного здания больницы, чуть не врезался в стену. Да ему было все равно, что с машиной. Руки жалко дрожали. В голове стучало одно — только бы увидеть ее, только бы увидеть. Обнять, прощения попросить.

Он схватил с заднего сидения айфон. Набрал ее номер. Телефон не отвечал. Руслан выскочил из машины. Взбежал по разбитым ступеням к главному входу больницы.

Стеклянная дверь распахнулась. На пороге, чавкая жвачку, стояли два огромных бритоголовых бандита в отороченных мехом кожанках и джинсах. За их спинами, зловеще усмехаясь, мелькнул тот, кого Руслан видел на камерах. Синие глаза горели недобрым блеском. А в руках — Олесин телефон с пропущенным вызовом от Руслана.

— Что, фраер, жить надоело? — усмехнулся Михаил. — К девушке своей пожаловал? Так к ней никого не пускают. Спит она, под сильнодействующим снотворным. После того, что с ней твоя вторая подружка сделала, она не скоро в себя придет. У вас там, в Казахстане что, принято гаремы создавать?

— А ты здесь кто такой, чтобы мне вопросы задавать? — опешив от наглости соперника, сжал кулаки Руслан.

— Кто я такой? — сверкнул глазами Михаил, и два его подельника весело хмыкнули. — Скоро узнаешь. А к Олесе я тебя и на километр не подпущу после того, что ей пришлось сегодня пережить! Моей она будет, понял?

Руслан замер. Тут же пожалел о своей горячности. Он здесь был один, без охраны. Один против бандитов, хозяйничающих на своей территории.

Миша швырнул сотовый телефон Олеси о сырую кирпичную стену. Корпус треснул и жалобно ударился о ступени. Бандит с презрением наступил на него каблуком зимнего ботинка и надавил. Раздался хруст ломающегося стекла.

— Вот и все. Больше нет никакого Руслана. Никаких фотографий из Астаны. Ничего нет. — Подойдя вплотную к сопернику, зловеще усмехнулся он. — И тебя через полчаса здесь уже не будет.

Руслан, приготовившись защищаться, распрямил плечи, сжал кулаки. Миша с силой столкнул его плечом со ступеней вниз, на грязный снег.

— Взять! — приказал бритоголовым подельникам. — Потом выбросите у дороги, в камышах. А машину разберете и на запчасти пустите. Это мой подарок за работу.

Набрал что-то в своем сотовом телефоне.

— Здравствуйте, мне нужен самый лучший букет из роз. В больницу доставьте. Для девушки, да, — проговорил так, чтобы Руслан это услышал.

Развернулся и исчез за стеклянными дверьми больницы, где его ждал наблюдающий за расправой из-под тишка Игорь.

Два бандита моргнули пустыми глазницами. Швырнули Руслана на землю, начали пинать ногами. По лицу, по голове, по спине и животу. Он не произнес ни слова. Не вскрикнул ни разу. Он понимал, что никто не выбежит ему на помощь. Никто не вызовет полицию. Настоящие хозяева города стояли перед ним, скорчившимся на промерзшей земле, и избивали. «Хорошо, что Леся под действием снотворного, — мелькнула мысль. — Она не увидит, что они со мной делают».

Его били, пока снег не окрасился багряной кровью, и сознание не потонуло в сплошной боли. Бандиты, не желая долго возиться под окнами больницы, погрузили его, едва дышащего, на заднее сидение собственного «Ягуара» и вывезли за город. Бросили тело у реки, на лед, на мерзлые, зловеще шелестящие камыши, и уехали. Им не терпелось поделить добычу — роскошный черный «Ягуар».

Удивительно, Руслан на время очнулся. Попытался приподняться, но дикая боль не давала шевелиться. Глаза застилала багровая пелена. Ледяной холод пробирал до костей, заставляя тело трястись. Он кашлянул, грудную клетку засаднило, и снег окрасился кровью. И он понял, что умрет здесь. Никто не проедет по этой снежной пустыне. Поблизости нет населенных пунктов. Соперник подписал ему смертный приговор — жуткую смерть на льду.

Руслан смирился. Просто лежал, постепенно замерзая, чувствуя, как отнимаются руки и ноги, и как остатки сознания понемногу угасают вместе с дневным светом. Спустя час начало смеркаться, и он, надеясь, что к нему придет хотя бы Ида, закрыл глаза.

На поле нечищеного снега появился черный джип. Водитель, открутив окно до основания, обеспокоенно вертел головой по сторонам. Рыжие волосы выбивались из-под вязаной шапки, зеленые глаза, переполненные отчаянием, нетерпеливо впивались в заснеженную местность, заледеневшую реку и зловещие камыши. Но вот он заметил что-то в сумраке на льду. Остановил джип, побежал по глубоким сугробам к бездыханному телу. Нащупал пульс, осмотрел повреждения. Задыхаясь от напряжения, потащил почти замерзшего насмерть Руслана к машине.

— Черт, говорил я тебе, не суйся сюда! Говорил же! — с трудом погрузив тело на заднее сидение, заругался Костя. Потом включил зажигание, и, продолжая ругаться отборным матом, сорвал джип с места. — Поговорил со своим родственничком, любимую спас! Герой хренов! Все, летим в Казахстан! Если выкарабкаешься, будем считать, что ты в рубашке родился!

Руслан провел в частной астанской клинике три недели.

Из Адыгеи в Астану прилетела мать. Меньше всего на свете Руслану хотелось, чтобы она узнала о том, что он попал в такую жуткую историю. За прошедшие шесть лет они виделись всего один раз. Чувствуя себя виноватым в смерти Иды, Руслан избегал общения с семьей. А теперь, когда он оказался прикованным к постели и не мог убежать, семья в лице матери уверенно вошла в его жизнь.