Но пёс уже не мог говорить. Как только Марат разжал руку, которой удерживал его, тот свалился на пол тюком и, задыхаясь, схватился руками за живот.

— Петь, ну ты где? Я шампусика хочу! — из комнаты послышался капризный голосок какой-то барышни, а чечен расплылся в хищной ухмылке.

— Ну, надо же. У нас тут всё забавнее и веселее, да, Петя? — имя погани выговорил, как худшее в мире ругательство. — Ахмед, тащи тёлку сюда.

Через мгновение раздался противный визг, и охранник приволок брыкающуюся деваху. Ту самую, кстати, что была со Снежаной в клубе. У Марата память тренированная, не хуже тела. Иногда даже самая невзрачная мелочь может спасти жизнь.

На девке короткое платье, туфли на высоком каблуке и разукрашено лицо. Разукрашено в том смысле, что живого места на нём нет, хоть и заштукатурено это всё толстым слоем тонального крема. Шлюха натуральная. Вот что может связывать их со Снежаной?

Снова проскочила мысль, что, быть может, всё тут верно, просто Снежана не та, за кого себя выдаёт. В таком случае она пожалеет, что на свет родилась. Попытаться наебать Марата Хаджиева — всё равно, что собственноручно вырыть себе яму.

— Не понял я что-то. Это кто у нас тут, Петя?

Девка сжалась, поймав на себе тёмный, нехороший взгляд Хаджиева.

— Это Аня… Подруга Снежки… — тот всё ещё корчился на полу, словно вот-вот испустит свой вонючий дух.

— Вот оно что. Аня, значит. Подруга Снежки, — протянул задумчиво, шагнул к девке, переступив ничтожество, словно кусок грязи на тротуаре. Схватив её за подбородок, приподнял лицо. — Рассказывай, Аня. Всё мне рассказывай. А то закончишь свою яркую жизнь в вольере с собаками. Слушаю тебя очень внимательно. За каждую попытку солгать буду отрезать тебе пальцы, а когда пальцы закончатся, лишу языка, — достав из кармана мобильный, включил запись звука.

В принципе, ничего нового он не узнал. Всё тоже самое, что донёс ему Али. Снежана действительно оказалась в клубе случайно и в постель к нему угодила так же не нарочно.

Размазывая по роже сопли, девка призналась, что спит со Снежаниным мужем уже около года, так как собственный муж алкаш-импотент, ещё и бьёт её. Достойная отмазка, да. В общем-то и деньги проигрывали они вместе. Вот за это Марату захотелось удавить обоих. Но если шлюху еще можно понять — она шлюха. То этого недомужика ни хрена. Это же какой мразотой надо быть?

В ходе своего «расследования» Марат узнал, что деньги, которые выделялись государством на больного ребенка, также спускались в ближайшем притоне — оно же подпольное казино.

Пробили по документам Анну Киселёву — и правда, не соврала. Учитель младших классов. Вот это, конечно, край. Чему может научить такой учитель? В понимании Марата учитель — тот, кто несёт свет. А не эта блядюга.

Белоснежка ещё, дура. Как можно быть такой глупой? Слепой такой. Как? Неужели существуют такие идиотки в самом деле?

— Что за номер, с которого вы ей писали?

Девица шмыгнула носом, всхлипнула и протянула ему кнопочную «Нокиа», примерно такую же, как у Снежаны.

— Мы не хотели… Мы… Просто Петя в долгах, а она ведь вам нужна. Вот пусть бы и…

— Закрой ебальник, а то Ахмеду тебя отдам, — рыкнул на шалаву, вырывая из её руки телефон. — О, тут столько интересных сообщений. Ты посмотри только. Вот это, к примеру: «Привет, малыш, очень скучаю». Ну, надо же. Это Петя наш своей даме сердца писал? Наверное, пока твоя дура вкалывала на двух работах, чтоб пожрать тебе купить, да? А вот ещё. На другой номер: «Уважаемая Снежана, ваша задолженность за услуги интернет провайдера составляет…» Так, подожди. Это ты своей жене писал, что ли? Чтобы слупить с неё бабла на свои картишки?

— Ну ты и урод, — в игру включился Ахмед, испытывая чистейший кайф от происходящего. В отличие от Марата. Ему находиться здесь — все равно, что сесть обедать на городской свалке. — Шеф, можно я ему кишки выпущу?

— Подожди пока. Петя же у нас хочет спасти свою шкуру, а, Петь?

— Х-х-хочу-у-у, — заскулил ублюдок, пытаясь отползти от Ахмеда подальше.

— Вот видишь, хочет. Но в таком случае, Петя, ты должен выполнить для меня пару просьб. А не сделаешь, я тебя на ремни порежу, — лицо Варвара исказил звериный оскал, и стало ясно, как белый день — ему это доставит удовольствие.

ГЛАВА 14

— Что значит, мне запрещено выходить? Да что вы себе позволяете?! Это возмутительно! Я не в тюрьме! Немедленно пропустите!

Но здоровенный истукан застыл прямо у двери так, что не сделать и шагу. Весь в черном, с нахмуренными густыми бровями и шрамом на правой щеке, он походил на злого голема из любимого мультика Виталика.

— Запрещено, — твердил равнодушным голосом и смотрел куда-то сквозь меня.

Да что же это за беспредельщина? Разве можно так поступать с живыми людьми? Рабство давно отменили! Что вообще творит этот Варвар сумасшедший?

— Послушайте, вы… Али, да? Вас же так зовут? Али, мне очень нужно к сыну, понимаете? Отпустите, прошу…

— Зайдите, пожалуйста, в номер, иначе я буду вынужден вам помочь, — пробубнил, похоже, уже заученный текст, а я поняла, что выход только один. Бежать отсюда, пока хозяин этого цепного пса не вернулся. Но как пройти мимо этого самого пса?

— Али, у вас есть дети? — пошла в наступление тяжелой артиллерией, но тот и бровью не повел. Весь в своего босса психованного. Такая же обезьяна. — Я умоляю вас… Мой сын — это всё, что у меня есть. Он болен, понимаете? — голос предательски дрогнул, но истукан даже не шелохнулся. — Он не социален. Ему без меня плохо и страшно. Как вы можете быть такими жестокими?

— Зайдите в номер, пожалуйста.

— Да пошли вы! Ты и твой начальник! Бандитские рожи! — выкрикнула в сердцах и что было сил хлопнула дверью.

От мысли, что Виталик там один, пока его отец пытается повыгодней нас продать, становилось дурно. Сейчас я вспоминала все мелочи, которые должны были меня насторожить, заставить открыть глаза и посмотреть на мужа не как на немножко неудачливого, но все же принца, а как на обычного человека, у которого имеются минусы. К слову, уже было понятно, что он весь состоит из минусов этих самых. Такую сволочь поискать ещё.

Осознание приходило не постепенно, как должно бы, а накрыло так резко, что чуть не захлебнулась от горечи. Как я могла верить этому ничтожеству? Почему раньше не увидела, что он из себя представляет?

Но внутри теплилась дурная бабья надежда, что, может быть, всё не так, как кажется… А вдруг это всё проделки Варвара? Что-то ведь здесь не так. Я же не могла быть настолько слепой, чтобы не замечать… Хотя, если разобраться, что я вообще замечала, кроме работы, готовки, уборки, стирки и снова работы? Когда у меня было время обращать внимание на что-то, помимо перечисленного. Взяв на себя тяжкую ношу, я тащила её с упорством Прометея, плюнув на себя и свои желания. А ведь я никогда не хотела быть учительницей. Думаю, могла бы воплотить свои мечты в жизнь, если бы не поплыла по течению. И что получила за свои старания? Клеймо шлюхи и разбитую кувалдой Варвара жизнь. А была ли она, жизнь?

На окнах стояли решетки, за дверью — истукан Али, а больше выходов из проклятого номера не представлялось. Можно было бы, конечно, как-нибудь обмануть моего тюремщика, но я смалодушничала. Попросту струсила. Что-то подсказывало, что Варвар не отцепится, если я просто сбегу. Ему не составит труда снова отыскать или, что ещё хуже, надавить на меня через сына. Этого я точно не выдержу.

Оставалось побороть страх и дождаться его… Зачем? А у меня не было другого выхода. В конце концов, можно попытаться поговорить с ним. Без криков и истерики. По-человечески. Он ведь не просто так задержал меня здесь. Значит, что-то хочет. Вот это «что-то» и пугало.

Вскоре в дверь постучались, и на пороге возникла девушка с небольшой тележкой. Осторожно прошла к столику и, даже не взглянув на меня, выставила на глянцевую поверхность какие-то блюда с крышками. Живот тут же заурчал, а я вспомнила, что не ела больше суток.

— Приятного аппетита, — всё, что услышала от официантки, прежде чем она развернула тележку к двери.

— Стойте! Стойте же, девушка! — подбежав к ней, схватила за руку, а та испуганно дернулась. — Не бойтесь, — перешла на шепот и оттащила ее от двери. — Мне нужна помощь. Меня здесь удерживают против воли…

Договорить я не успела, дверь открыли с такой силой, что она впечаталась в стену.

— На выход! — скомандовал Али официантке, и та тут же исполнила его приказ.

Мне оставалось лишь надеяться, что девушке хватит смелости позвонить в полицию. Правда, особо не надеялась. Увы, добрых людей осталось очень мало. Если вообще остались, в чём я сомневалась, в связи с последними событиями.

* * *

Подняв крышку одного из блюд, сделанных под серебро, застыла с открытым ртом. Нереально огромный стейк, исходящий паром манил попробовать его. Хотя бы кусочек. И ещё вон те помидорки черри, что по краям красиво лежали… Заглянув в остальные блюда, подумала, что то, чем я питалась раньше, едой и не назвать. Редко когда могла поужинать дома, обычно не хватало сил даже на еду. А днём довольствовалась лапшой быстрого приготовления. Такого изобилия вкуснятины даже на новый год не приходилось наблюдать. Мы всегда жили скромно, ибо на одну зарплату и непостоянную подработку особо желудок не побаловать.

А тут и креветки, величиной с рыбу, и сама рыба, название которой я не знала, и выпечка разных сортов, море закусок, ранее мною не виданных. Даже самый капризный гурман останется доволен. У меня желудок уже в узелок скрутило, так есть хотелось. Разве можно устоять, когда полон стол деликатесов, и от их запахов кружится голова?

Оглянувшись на дверь, убедилась, что за мной никто не наблюдает. Съем, пожалуй, кусочек. Всего один. Даже незаметно будет.