Его дом оказался похож на склеп. Шикарный, безумно дорогой склеп. И вокруг мумии безмолвные. Глядят на меня так… Жутко. Человек десять. Мужчины и женщины. Это прислуга Варвара? Серьёзно? Виноград чистят у его ног?

— Добро пожаловать в мой дом, Снежана. Чувствуй себя здесь…

— Спасибо, обойдусь, — обняв себя руками, хотела защититься от пронзительных взглядов.

Марат дёрнул меня за локоть и в своей излюбленной манере схватил за лицо.

— Не смей так со мной разговаривать. Тем более, в присутствии людей, которые на меня работают. Если посмеешь дерзить ещё раз, выебу прямо у них на глазах, — резко отпустил меня и я, испытав ни с чем несравнимую обиду, пошатнулась.

— Я с огромным удовольствием вообще не буду с тобой разговаривать, — ощетинилась, зная заведомо, что проиграю.

— Молчать! — рявкнул на меня зло и тут же схватив, сдавил щёки ещё сильнее.

— Прости, — прошептала тихо, но он услышал. Лучше уж так, чем заработать в этом доме славу хозяйской боксёрской груши.

Верхняя губа Хаджиева дёрнулась, как у зверя, приготовившегося напасть.

— В этом доме ты будешь вести себя так, как того захочу я. Потому что я здесь хозяин. Я твой хозяин, Снежана. Повтори, — его глаза сверкнули какой-то демонической злобой, и мне подумалось, что этот человек ещё опаснее, чем я предполагала раньше.

Такой убьёт и глазом не моргнет.

Да и право, собственно, имеет. Я ведь сама подписала себе приговор. Добровольно подалась в рабство.

— Хорошо… Как скажешь…

А разве был у меня выбор?

Не было. Он всё равно рано или поздно притащил бы меня в свой дом. Потому как запланировал это с самого начала, а Марат Хаджиев не из тех людей, кто отказывается от задуманного. Пётр всегда называл таких «хозяевами жизни», а я ещё не могла понять почему. Что ж, теперь всё предельно ясно.

Он долго сверлил меня своим бешеным, тёмным взглядом, словно копался в моих мыслях, читал их, как строчки из раскрытой книги, а когда убедился, что я больше не стану спорить, отпустил.

Ну как отпустил… Просто оттолкнул от себя, как ненужную вещь.

— Тая! — не сводя с меня глаз, позвал молоденькую девушку в униформе на пару размеров больше, и та тут же возникла рядом. — Комната готова?

— Да, Марат Саидович, — пролепетала испуганно, не смея поднять на него взгляд.

— Отведи мою гостью туда и покажи всё необходимое.

Надо же… Меня даже комната личная ожидает. Какая забота.

Снова во рту появилась горечь. Я теперь элитная шлюха. Продаюсь за дорого, да ещё и комнату выделили. Как же это всё мерзко, отвратительно, гадко. Проглотив комок в горле, отступила от Хаджиева и направилась за девушкой, которой явно не терпелось сбежать отсюда. Впрочем, как и мне.

Краем глаза заметила, что остальная прислуга внимательно меня изучает, как будто оценивая. Хотя, конечно, вполне может быть, я нагнетала. Вряд ли их хозяин отчитывался, кого притащит в свой дом и с какой целью. Только вот мне казалось, что они и так знают, что я за «гостья» такая. Знают и презирают меня. Ведь продажных женщин все презирают, и не имеет значения, что толкнуло её на это.

Тряхнула головой, отгоняя дурные мысли. Всё равно деваться некуда. Мне теперь только один путь — в постель Варвара. Развлекать его, как проститутка, на всё готовая и согласная. Пусть хоть весь мир меня ненавидит, зато сынок будет обеспечен и счастлив.

— Вот здесь ванная комната и туалет, — Тая по очереди открывала двери, проводя экскурсию, но за это время ни разу не подняла на меня свой взгляд.

Похоже, выдрессировали её здесь знатно. Страшно представить, что будет со мной через месяц проживания в этом доме.

Комната, надо заметить, походила на шикарные апартаменты из какой-нибудь рекламы. Когда смотришь на чудную картинку и не веришь, что такое вообще возможно.

Очень приятный запах свежести, наполированные до блеска глянцевые поверхности мебели и просто нереально огромная кровать. Такое ощущение, что собирали её как раз под габариты хозяина дома.

Сердце тревожно затрепыхалось в груди, стоило мне вспомнить пару кадров из прошлого вечера и сегодняшнего утра. Так и есть… Кровать для Марата. Я же лишь приложение к ней. Бонус.

Под потолком огромная античная люстра, а по самому потолку со странными узорами рассыпаны маленькие светильники.

Всё здесь великолепно, за исключением мрака, которым, казалось, пропитан каждый уголок, и осознания того, что я здесь не совсем по своей воле.

— В шкафу ваши вещи… Я выбрала для вас лучшую одежду и бельё, — девушка распахнула дверцы новомодного гардероба, и моему взору открылись аккуратные стопочки одежды с одной стороны и идеально развешанные на вешалках с другой.

Так вот кто позаботился о вещах для меня…

— Спасибо, Тая, — улыбнулась ей, но ни один мускул на лице девушки не дрогнул, даже не взглянула.

Жаль. Мне не помешал бы надёжный друг в стенах этой фешенебельной тюрьмы.

— В ванной несколько наборов принадлежностей, потому что я не знала, что именно вам понравится. Одежду Марат Саидович подробно описал, а вот косметику и средства гигиены…

— Всё хорошо, Тая. Спасибо, — подошла к большому окну, отодвинула тяжёлую портьеру.

— Простите… Как я могу к вам обращаться?

— Снежана! Меня зовут Снежана, — оживилась, обрадовавшись тому, что девушка, наконец, заговорила со мной не голосом робота, а по-человечески.

— Снежана…

— Просто Снежана. Я не намного старше вас.

Тая кивнула.

— Простите, Снежана… Открывать окна запрещено, — осмелилась посмотреть мне в глаза, но тут же отвела взгляд.

— Почему?

— Приказ Марата Саидовича.

Вот оно что. Человек с чёрной душой любит темноту. Ничего удивительного, в принципе.

— Хорошо, — дёрнула штору обратно. — Что ещё Марат Саидович не велит? — голос дрогнул, потому что именно в эту минуту я глубже всего ощутила одиночество и страх, оттого что нахожусь на ЕГО территории, где действуют лишь ЕГО правила.

— Больше никаких распоряжений не было.

— Хорошо. Я могу остаться одна? Всё необходимое найду сама, — почему-то вдруг разозлилась на эту девушку, словно от неё что-то зависело. Как будто это она притащила меня сюда и запирает, как птицу в клетке. Золотой, красивой, но клетке.

— Да, конечно. Чуть позже принесу вам обед.

Тая ушла, а я ещё пару минут прислушивалась к звукам за дверью. Всё ждала, что щёлкнет замок, и я окажусь взаперти, но хозяин, видимо, не велел меня замуровывать здесь. И то радость.

ГЛАВА 23


Сына Али привёз поздно вечером и предупредил, что через полчаса его заберёт. Всей душой я желала расцарапать им лица, выдрать глаза, даже убить, но не отдать малыша. Однако пытаться отстоять свои права здесь всё равно, что биться головой о стену — больно и не имело смысла.

Радовало одно. Няня поедет с ним и уйдет лишь после того, как Виталик уснёт. Да, она чужой человек и работает на Хаджиева, но это лучше, чем гулящий, играющий папаша, который, не запнувшись, продал свою семью бандиту. Пока нет другого выхода, мне пришлось согласиться.

Взяв Виталика на руки, смогла спокойно выдохнуть. Поцеловала его пухлую щечку и удивилась тому, как весело он болтает ножками. Обычно, после посещения докторов у сынули не было настроения от слова «совсем». Он либо капризничал, либо забивался в какой-нибудь угол и там отсиживался по нескольку часов.

— А ты у меня сегодня хорошо провёл время, да? — на самом деле вопрос предназначался няне, и она это поняла.

Эльвира Геннадьевна в своей манере мягко улыбнулась, взяла меня за руку.

— Давайте присядем, выпьем чаю. У меня есть для вас отличные новости.

Через минуту в моей комнате появилась Тая с подносом полным сладостей и конфет.

— Ваш чай, — вежливо улыбнулась, но не мне, а Эльвире.

Ну надо же… Я думала, что она не умеет улыбаться, а оказывается, только со мной так. Что, неужели и это не велено?

— Спасибо, — Эльвира изящно подняла чашечку с чаем и, покосившись на девушку, вопросительно подняла бровь. — Что-то ещё, милая?

Тая почему-то не спешила уходить, встала за моей спиной, отчего я чувствовала себя некомфортно.

— Простите, но я должна остаться.

— С чего бы это? У нас со Снежаной Александровной разговор, если вы не заметили, — похоже, Тая начала раздражать обычно спокойную и до невозможности вежливую Эльвиру.

— Марат Саидович так приказал.

Эльвира Геннадьевна тут же сникла, опустила взгляд.

— Что ж, если Марат Саидович приказал, то так тому и быть.

Я саркастически хмыкнула, что не укрылось от внимания няни и, полагаю, Таи. А девчонка-то, оказывается, приставлена шпионить за мной. Зря я надеялась с ней подружиться. В мире Хаджиева каждый сам за себя, видимо.

— Итак, Снеженька, — Эльвира снова коснулась моей руки и, воспользовавшись тем, что сынок сполз с моих коленей и увлекся игрушечной машинкой (которой, кстати говоря, у него раньше не было), протянула мне чашку с чаем. — У Виталика нет никакого аутизма. Я не знаю, кто и почему поставил вам такой диагноз, но это бред. Вот, держите, — протянула мне какие-то бумаги. — Это заключение лучших специалистов столицы. Будьте уверены, я очень давно с ними работаю, и ещё ни разу они не ошибались. Наш мальчик действительно немного отстает в развитии, но это не значит, что он аутист. Его возможно вылечить, и, скажу даже больше, мы вовремя взялись за это дело. Ещё год, и выздоровление стало бы практически невозможным, а так… У нас все шансы победить, — она лучезарно мне улыбалась, а я даже вдохнуть не могла.

В горле образовался огромный ком, а на глаза навернулись слёзы радости. Да что там радости, счастья! Ведь я и правда давно поверила в аутизм. А сколько раз врачи разводили руками и называли моего сына чуть ли не дебилом. Неужели этот кошмар закончится? Неужели мой маленький мальчик станет нормальным? Не «особенным», а таким, как остальные дети? Я так мечтала увидеть его, играющего на детской площадке или идущим в школу. А потом первая любовь, свидания, институт и хорошая профессия, которую он выберет сам. Мой малыш…