— Это не правда. Тебе не всё равно. Иначе не плакала бы и не убивалась от любви к нему.

Тая застонала и, уронив голову на стол, затряслась от рыданий. Её худые пальцы сжимали какую-то тетрадку, а плечи, казалось, стали ещё уже. Она на глазах превращалась в маленькую девочку, и у меня сжималось сердце от жалости к ней. Она ведь, по сути, совсем ещё ребёнок. Что вообще здесь, в этом адском логове Варвара, забыла такая юная девушка?

— Послушай, я правда не понимаю, за что можно любить такого человека. Скорее всего, ты не знаешь, кто такой Марат. И мой тебе совет, беги отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

Она подняла голову, усмехнулась как-то безумно.

— Ты правда думаешь, что я ничего о нём не знаю? Я знаю о нём всё. И я люблю его. Таким, какой он есть. Тебе не понять. Ты с ним ради денег, — шмыгнув носом, дурочка поднялась со стула и отошла от меня, обнимая себя руками. Так, словно я могла ей навредить. Не меня нужно опасаться, глупая…

— Я вообще не с ним, Тая. И никогда не буду с ним. Я всего лишь выполняю условия сделки. Сплю с ним ради денег. Тут ты права. Именно «деньги» здесь ключевое слово. Когда он отпустит меня, я с превеликим удовольствием уйду со своим сыном. А ты можешь любить и дальше это чудовище. Только будет ли он любить тебя?

Я могла бы осудить её. Посмеяться над несмышленой дурочкой, полюбившей убийцу. Да только я сама была не лучше. Ведь именно тот, кто должен защищать, меня предал. Тот, кому верила, любила. Именно из-за него я оказалась в лапах бандита, руки которого по локоть в крови. Правда, в случае Таи всё намного сложнее… Я не знала, что за человек живёт со мной рядом. Не хотела замечать. А она знает. И всё равно любит.

— Это ты ничего о нём не знаешь. Когда меня поймали на рынке за воровство и избили до полусмерти, он подобрал, накормил. Дал жильё и работу. Он всё мне дал! — выкрикнула, повернувшись лицом, и меня буквально захлестнуло волной её страшной, адской боли. — И я не одна такая! Так что, оставь свои проповеди для кого-нибудь другого! Меня уже завтра здесь не будет… Он не простит… Из-за тебя я натворила глупостей… На, вот! — бросила мне потрёпанную тетрадку, что до сих пор держала в дрожащей руке. — Здесь почти вся моя жизнь. Почитай! И может тогда ты поймёшь, что он получше многих «добреньких» дяденек, лишь на словах льющих патоку. Он жёсткий, порой даже жестокий, но он справедлив! — по щекам девушки лились слёзы, и мне так захотелось её обнять, что вцепилась рукой в столешницу, сдерживая этот порыв. — Тот человек, смерть которого ты сегодня увидела, детоубийца и насильник! Он заслужил всё, что с ним произошло! А ты просто слепа, если не видишь, КАК Марат Саидович смотрит на тебя.

Потеряв дар речи, я долго смотрела Тае в след, а когда она скрылась из виду, обратила внимание на тетрадь, что так и осталась лежать на столе. Рука сама потянулась к ней и я, воровато оглядываясь, утащила тетрадь с бутылкой к себе.

«26 мая 2009 год.


Сегодня нас привезли в летний лагерь. Здесь очень хорошо, и мне кажется, что я счастлива. Нас кормят четыре раза в день, даже сладости дают. Не то, что в интернате…»

Дневник Таи начинался с записи десятилетней давности. Ещё корявым, детским почерком она выводила слова, смысл которых мне был очень хорошо знаком. Не уверена, что имела право читать его, но теперь уже вряд ли остановлюсь…

«17 июня 2009 год.

Я снова подралась с Машкой. Она сказала, что я никому не нужна, и меня никто не удочерит. Я ей не верю. За мной обязательно придут! Придут и заберут отсюда! У меня тоже будут мама и папа!»

Глотая слёзы вперемешку с вином, тихо выла, забившись в угол. Рычание псов в голове и страшный взгляд Марата, пробирающий до самых костей, прожигающий нутро и превращающий все мысли в одно желание — взять сына в охапку и бежать, куда глядят глаза. Но мне сложно было представить, как это всё проделать. К тому же, я не могу рисковать сыном. Что-то пойдёт не так, и Варвар уничтожит меня. Для этого ему даже не придётся скармливать меня собакам. Достаточно будет забрать Виталика, и я сама погибну.

И тут же в памяти всплывает лицо обезумевшей от горя девочки, которая твердит, что Хаджиев спас ей жизнь. Что он наказал виновного…

И моя реакция. Непонятная, до дикости странная реакция на взгляд Хаджиева, что прошёл током по телу и остановился внизу живота. Расползся по конечностям, вызывая лёгкое покалывание. Это страх. Конечно же, именно он. А то, что произошло с моим телом, очень просто объяснить.

Я где-то читала, что именно страх является катализатором многих странных явлений… И непонятное возбуждение, что я испытала, объясняется именно этим.

Сердце забилось, как сумасшедшее, стоило мне снова закрыть глаза и вспомнить, как он гладил меня по щеке, касаясь не грубо, что для Варвара очень странно, а как-то ласково, еле ощутимо. По коже побежали мурашки, и между ног стало влажно, как тогда, за столом, когда он надевал мне на руку браслет.

В последнее время моё тело стало жить своей жизнью. Покорялось лишь этому мужчине, и доводы разума были бессильны. Это пугало похлеще его псов. Я ведь была твёрдо уверена, что такой человек не может мне нравиться. Да я и сейчас думаю, что убийцу полюбить невозможно, пусть хоть трижды убиенный им заслужил это… Но то, как реагирую на него, не поддаётся здравой логике.

Допив остатки вина, я поднялась на ноги и нетвёрдой походкой направилась к приоткрытой двери, чтобы запереть её, но, заметив в проёме огромный силуэт, замерла, как вкопанная.

— Не спится? — Марат шагнул ко мне и резко поймал за талию, когда попыталась отступить назад. — Обо мне думаешь, хазниг?

— Ты… Ты же спать ушёл, — промямлила заплетающимся голосом, отворачиваясь от его губ, что неумолимо приближались к моим.

— Я не смог уснуть. Хочу, чтобы ты рядом была, — шумно втянул воздух у моей шеи и чуть прикусил. — Нравится твой запах. Ты пахнешь чистотой, Белоснежка. Как же ты пахнешь, ммм, — прорычал уже у уха и провёл по мочке языком. — Особенно вкусно ты пахнешь после секса. Когда моя сперма вытекает из тебя, а ты лежишь с широко разведённым ногами, затраханная и до умопомрачения красивая, — то, как он совмещает грубость, ласку и пошлые разговоры, то, как смотрит на меня при этом… Всё это тянуло меня в пропасть, а я туда не хотела. Мне страшно. Мне нужно вырваться… Только мой немой крик тонул в этой жуткой чёрной пучине, и я оставалась один на один с чудовищем.

Медленно, но верно накатывала тошнота и от выпитого алкоголя начала кружиться голова.

— Мне плохо, — только и успела сказать прежде, чем вырвалась из его рук и поспешила в туалет.

Падаю на колени перед унитазом и, кашляя, извергаю из себя всё содержимое желудка. Замираю от неожиданности, когда ощущаю руку Марата на своём затылке, удерживающую мои волосы, и начинаю сгорать от стыда, несмотря на хмель, что опутал своими прутьями разум.

ГЛАВА 30

— Доброе утро, Марат Саидович, — Али появился, как обычно, вовремя.

Закрыл за собой дверь, прошёл в середину кабинета и застыл в ожидании.

— Доброе, Али. Как дела? — Хаджиев отвлёкся от бумаг, поднял взгляд.

— Да… Вроде ничего, — Али тут же насторожился. — Что-то случилось?

Марат откинул в сторону бумаги, поднялся из-за стола, сунув руки в карманы брюк.

— Ты давно у меня работаешь, Али. Верно, со всей отдачей. Я ценю это. И поэтому решил тебя отблагодарить, — усмехнулся, наблюдая за реакцией Балиева.

— Спасибо, Марат Саидович. Я очень признателен вам… Но мне достаточно того, что я имею. Деньги ничто по сравнению с вашим уважением.

Хаджиев кивнул. Правильный ответ.

— Я не о деньгах сейчас говорю. Тебя ведь не они беспокоят, м?

Глаза Али забегали, и нервно дёрнулся кадык. Пытается сохранить невозмутимый вид, но получается не очень. Всё ещё думает, что Марат не знает?

— Да ладно тебе. Я всегда вижу, что происходит в моём доме.

— Марат Саидович…

— В общем так. Сегодня Тая покинет мой дом. Только тебе решать, куда она пойдет.

Глаза Али вспыхнули при упоминании девчонки, и Марат понял, что не ошибся. Не зря же верный помощник то и дело ошивался у комнаты девчонки. Как магнитом его туда тянет.

— Я даже не знаю, что сказать… — замялся.

— Ты хочешь её или нет?

— Да.

Что ж, решено. Одной проблемой меньше. Кто знает, как так вышло, что Марат упустил тот момент, когда девчонка повзрослела и из угловатого, немного зашуганного ребёнка переросла в полноценную женщину. Но теперь уже не важно. Влюблённостей ему тут только не хватало.

Поймал себя на мысли, что, пожалуй, был бы не против увидеть эту самую влюблённость в глазах Снежаны. Страсть, которая загорается в её зелёных глазах, невыносимо сладкая, да только она исчезает, когда стихают стоны. И это почему-то раздражает. Училка лжёт не только ему, но и себе.

Вспомнил, как она прижималась ночью и во сне закидывала на него свои умопомрачительные, стройные ноги, выдохнул, пытаясь обрести спокойствие. По венам пробежал адреналин, и в штанах возникла уже такая знакомая, почти неконтролируемая реакция.

Тая нервно дёрнулась, когда дверь отворилась и испуганно уставилась на Хаджиева. По его взгляду девчонка всё поняла, перевела взгляд на Балиева.

— Ты поедешь с Али, Тая. С сегодняшнего дня ты не работаешь в моём доме. Надеюсь, не нужно объяснять, почему? Твоя зарплата и премия, — бросил пухлый конверт на столик, а девушка, склонив голову, заплакала.

— Я не пойду… С ним не пойду… — зло зыркнула на Али, отвернулась.

— Это твоё дело. Но знай, если ты не поедешь с Али, значит, на мою помощь можешь больше не рассчитывать. Я сниму с себя ответственность за тебя. Решай сама. И побыстрее.

— Пожалуйста, Марат Саидович…