— Ты что? Совсем, что ли?! Идиотка, да?! — схватил меня за волосы и потянул вверх. — Ты обязана! После того, что совершила, ты просто обязана! Подумай о сыне! Ты обрекаешь его на интернат!

В глазах защипало от подступающих слёз и я, не помня себя от обиды, схватила с тумбочки статуэтку оленя, которую когда-то подарила Пете Анька.

— Не смей! Не смей прикасаться ко мне! — рыкнула на мужа, и тот отступился. — Я не шлюха, слышишь?! Я не продаюсь! — обойдя мужа, бросилась к двери с единственным желанием — забрать моего малыша и уйти из этого дома.

— Ты не заберёшь Виталю! Я его отец! А ты никто! Шлюха! — бросил мне в след, а я резко развернулась и, замахнувшись, ударила Петра по лицу… Тяжёлой статуэткой.

* * *

Муж сдавленно застонал и без чувств завалился на пол.

— Петя! — злосчастный олень выпал из руки, и я вскрикнула, закрыв лицо руками. — Нет, нет, пожалуйста… Только не это.

Не могла же я его убить? Или могла?

Взглянув на Петра сквозь пальцы, отметила, что он дышит, чему безумно обрадовалась. Мне до кучи не хватало ещё убийцей стать.

Осторожно подошла к нему, присела рядом.

— Петь? Очнись… Пожалуйста. Петь?

Муж застонал, приоткрыл глаза и схватился за голову.

— Подожди, дай посмотрю. Тут рана… Промыть нужно. Давай, я помогу тебе дойти до дивана, вставай.

С трудом поднялись и доковыляли до постели, куда Петя завалился с нечеловеческим стенанием.

— Прости… Сейчас я принесу аптечку, — метнулась в ванную и, обнаружив под раковиной свернувшегося в клубочек Виталика, обмерла. Он лежал с закрытыми глазами, прижав ладошки к ушам. Видимо, всё слышал…

— Сынок, ты что здесь? Испугался, мой хороший? — подняла его на руки, а малыш обвил мою шею своими тоненькими ручками. — Ну всё, всё. Всё хорошо. Мы немножко повздорили с папой, ты прости нас, ладно? Знаю, как сильно ты не любишь шум, прости, — на ходу убаюкивая, несла сына в детскую, а он засыпал, положив голову мне на плечо.

Пришлось посидеть с Виталиком ещё минут десять, пока он не засопел. Да и идти к мужу, честно говоря, особого желания не было. Меня всё ещё колотило, как в припадке, и невыносимо хотелось плакать.

Но разговор всё же должен был состояться, как бы ни было тяжело. Поправила сыну одеяло и, вздохнув, пошла к супругу, забыв даже об аптечке.

Нет, я не собиралась оправдываться или сражаться с ним. Бесполезно. Пётр даже не удосужился выслушать меня. Не дал шанса объясниться и, что самое гадкое, отчего-то решил, что меня можно продать, как ненужную вещь. Так и вижу у себя на лбу надпись «б/у, в нормальном состоянии». И гадко до безумия, обидно…

Разве может любящий человек так поступить? Разве не должен он был послать Варвара куда подальше? Угрожает? Плевать. Мы живём не в девяностых, когда бандитам всё было позволено. У нас есть правосудие. Полиция, прокуратура на худой конец. Но отдать свою жену во временное пользование…

Я на многие Петины недостатки закрывала глаза, потому как идеальных людей не бывает, но вот это — мерзко, подло. Недостойно мужчины.

Когда вошла в комнату, муж уже сидел на диване с компрессом, который прикладывал к ране и тихо постанывал. Бросив на меня злой взгляд, демонстративно отвернулся и скривился, словно ему противно одно моё присутствие. Я, в принципе, тоже не могла сказать, что мне хотелось находиться здесь.

Внезапно поняла, что мне даже не жаль. Обидно? Да. Больно? Возможно. Но не жаль… И это довольно странно, учитывая, что я любила своего супруга. Любила. Когда выходила за него замуж — точно любила. А вот теперь была не уверена. Наверное, это во мне говорила злость, потому что по-другому не объяснить жгучее желание послать его трёхэтажным матом и уйти, хлопнув дверью. И вполне возможно, что я бы так и сделала, если бы не Виталик.

— Нам нужно поговорить, — выдавила из себя не без труда, стараясь на него не смотреть.

— Нам не о чем говорить. Всё, что ты могла, уже сказала. И сделала. Убирайся из моего дома. И о Виталике забудь. Ты больше его не увидишь, — встаёт с дивана, со стонами и оханьем идёт мимо меня к двери. — Поторопись, Снежана, иначе я вызову полицию.

Не могла поверить, что слышу эти слова от своего мужа. Нет, не он это. Мой Петя никогда бы так не поступил. Он же добрый, понимающий… Кто этот человек?! Неужели я была настолько слепа и глупа, что не заметила в нём гниль, которая теперь буквально сочилась наружу из всех щелей.

Идя вслед за Петром и остановившись у двери на кухне, наблюдаю, как он достаёт из холодильника бутылку пива и, отбросив компресс, садится на стул.

— Ты ещё здесь? — спрашивает ледяным тоном, даже не взглянув в мою сторону.

— Зачем ты это делаешь? По-твоему со мной можно так поступать? — голос предательски дрожит, а на глаза наворачиваются слёзы.

— Ну, тебе же плевать на меня. И на Виталика плевать. Ты же у нас не шлюха, ты же только бесплатно со всеми подряд трахаешься, — бьёт наотмашь своими словами, и от обиды скручивает всё нутро в узел. — Эти страшные люди убьют меня и сына. Просто так. Просто за то, что ты понравилась бандиту. Так что проваливай. Не хочу тебя видеть.

В груди начало жечь от жутких картинок, которыми меня щедро потчевало подсознание и, признаться, на какую-то минуту я даже задумалась о преимуществах предложенного мужем варианта. Правда, в следующее мгновение отогнала от себя эти дурацкие мысли. Нет тут никаких плюсов. Это проституция.

— Что за чушь ты несёшь? Кто станет убивать ребёнка? Ты, Петя, извини, конечно, преувеличиваешь. Он просто хотел тебя запугать. Если мы будем вместе бороться…

— Пошла вон, шалава! — рявкнул, вскакивая с места.

— Петь… — отступила назад, а муж бросился ко мне.

— Вон пошла, тварь! — вряд ли я осмелилась бы ещё раз ударить мужа, но даже если так, времени всё равно мне не дали.

Петр подобрался так быстро, что даже не успела защититься руками. Обжигающая пощёчина опалила щеку, и я вскрикнула, когда муж схватил меня за предплечье, потащил к входной двери. Распахнув её, вытолкнул меня на лестничную площадку и захлопнул прямо перед моим носом.

— Петя! Открой! Ты что, с ума сошел?! — затарабанила в дверь, правда, не громко. Во-первых, боялась разбудить сына, а во-вторых… Не хотелось, чтобы слышали соседи. Позора не оберешься. — Немедленно впусти меня!

Но ответом мне послужили лишь удаляющиеся вглубь квартиры шаги и тишина.

* * *

— Марат Саидович, девушку привезли, — постучав, Али приоткрыл дверь.

— Давай её в спальню, — отложив столовые приборы, поднялся из-за стола.

Наконец-то расслабится. Весь вечер с ума сходил, вспоминая взгляд Снежаны. Безумно глубокий, испуганный, будоражащий сознание. Из самых потаённых уголков его чёрной души, будто змеи, полезли фантазии. Грязные, развратные. Заставляющие сжимать кулаки от боли в паху. Так хотелось её, училку эту, что ни о чём другом думать не мог. Надо было всё-таки забирать её сразу, нечего хороводы водить. Но раз уж пообещал дать время до утра, то так тому и быть.

Девушка сидела на кровати, покорно опустив голову и сложив руки на коленях. Как только он вошёл, вскочила, встала по струнке, но глаза всё так же смотрели в пол. Блондинка, маленькая. Свободный брючный костюм. Вроде похожа.

Подошёл к ней вплотную, приподнял лицо за подбородок.

— Посмотри на меня.

Взглянула.

И всё. Всё испортила этим взглядом нахальным. Внутри тут же лава огненная разлилась, и захотелось кого-нибудь избить. Например, придурков, которым полчаса объяснял, какой должна быть девушка.

— Уходи, — сунув руки в карманы, отошёл к окну.

Возбуждение и напряжение никуда не делись, вот только знал совершенно точно — разрядку с этой шлюхой не получит.

— Простите… Что-то не так? — и голос прокуренный, как у мужика.

— Я сказал, пошла на хрен отсюда.

Третий раз повторять не пришлось, в тот же миг девица испарилась. Вскоре у двери послышался шорох, и Марату не пришлось оборачиваться, чтобы узнать, кто там стоит.

— Вам не понравилась девушка? — виноватый голос Али вызвал лишь раздражение.

— А ты как думаешь?

— Я выбрал максимально похожую.

— Я кое-что понял сейчас, Бали, — устремив взгляд куда-то вдаль, Хаджиев усмехнулся.

— Что?

— Если шлюху облачить в скромную одежду, она не станет учительницей. Она останется шлюхой. Это можно прочесть по взгляду. Не зря ведь говорят, что глаза — зеркало души.

— Тут, кстати, есть информация о вашей…

— Ну?! — резко повернулся, отчего Али неосознанно отступил на шаг назад. Ну и взгляд… Куда там Варвару. Он больше на психа похож, когда речь об этой учительнице заходит.

— Она вышла из дома десять минут назад и направилась в гостиницу.

— Вот как?

Марату эта новость не понравилась. Снова повернулся к окну, как будто там, в непроглядной темноте, что-то можно было увидеть.

— Адрес гостиницы записали?

— Да.

— Отлично. Можешь идти.

Непокорная, значит? Что ж, так ещё интереснее будет. Марат не мог вспомнить, чтобы ему кто-то когда-либо отказывал. Да, были красавицы неприступные, но их высокомерие очень скоро превращалось в раболепие, стоило показать самую малую часть своих возможностей. Вот только в этот раз, он чувствовал, всё будет по-другому.

ГЛАВА 11

Уснуть мне так и не удалось. Даже глаз не сомкнула за всю ночь. Благо, в кармане домашних штанов остался мобильный и немного мелочи, которую не успела бросить в копилку Виталика. Жаль только, что муж так и не ответил ни на один из ста моих звонков, даже не дал нормально одеться, а мелочи хватило лишь на бутылку воды. Чем буду платить за номер, я пока не знала, но Света, однокурсница, которую встретила здесь случайно, пообещала подождать. И на том спасибо.