Когда вернулись Хок и довольный продавец, последний направился в дом за бумагами, а Хок присел с другой стороны от сумки, расстегнул «молнию» на боковом кармане и достал оттуда солидную пачку банкнот. Он отделил часть купюр по пятьдесят долларов и засунул обратно, а остальные стал пересчитывать. Анджела просто ахнула при виде такого количества наличных.

– Тише, Ангел, – пробормотал он, не отрывая глаз от своего занятия.

– Не затыкай мне рот, Хок, – резко возразила она, правда, послушно понизив голос до шепота. – Зачем ты таскаешь с собой столько наличных?

– А как ты думала я расплачусь за грузовик? Кредитной карточкой?

Она прищурилась, разглядывая деньги, быстро подсчитывая, сколько у него в руках.

– Ты много потратил на грузовик. Разве не лучше было купить машину подешевле, а наличные приберечь для другого?

– Это лишь малая часть того, что у меня есть. Не тревожься, Ангел. Осталось достаточно. Хватит на все, что нам может понадобиться.

Он кончил считать и застегнул «молнию» к моменту возвращения бывшего владельца машины. Вопреки опасениям Анджелы, тот не только не стал спрашивать, почему Хок расплачивается не чеком, но вроде бы даже обрадовался этому. Отдав необходимые документы на автомобиль, он пожелал им удачи и проводил их в путь с улыбкой кошки, съевшей канарейку.

– Неужели мамочка не учила тебя, что следует поторговаться прежде, чем тратить деньги, заработанные тяжким трудом? – поинтересовалась она.

Хок пожал плечами.

– Те две или три сотни, которые бы я выторговал, не стоят потраченного на них времени. Кроме того, это не мои деньги, я украл их у Константина.

– Ты что сделал? – Анджела не поверила своим ушам.

– В ту ночь, когда я убил Нико… все тогда происходило очень сумбурно. И, пожалуй, это было к лучшему, я ведь вообще не должен был там находиться, так что в течение первых нескольких минут никто не понял, что стрелял я. И прежде чем Марченд заметил меня, я вскочил в одну из их машин и умчался. Они и сообразить ничего не успели, а меня уже как ветром сдуло. В грузовике, который я угнал с места преступления, оказались деньги.

– Сколько денег?

Он неожиданно ухмыльнулся.

– Много. Так что успокойся. Поедем потратим еще?

Она прижала пальцы к вискам и простонала:

– Есть что-нибудь, что ты не сделал, чтобы не стать первым номером в списке «любимцев» Константина?

– Да. Я не покончил с его бизнесом, но я над этим работаю.


Они остановились у супермаркета и потратили часть денег Константина на одежду для обоих, удобные туфли на низком каблуке для Анджелы и несколько упаковок снэков, на которых по обоюдному согласию они решили продержаться до обеда.

Они направлялись по шоссе на запад к побережью. Машину снова вела Анджела. Она поинтересовалась у Хока, есть ли у него какой-нибудь план или он собирается бесцельно кататься по дорогам Америки, пока Константин не умрет естественной смертью, а Марченд уйдет на пенсию?

– Если бы я считал, что нам удастся спрятаться до конца жизни, я бы давно осуществил это, – пожал плечами Хок. – К несчастью, Константин не перестанет искать нас, пока не найдет.

– Не говоря уже о том, что в конце концов кто-то меня хватится. – Анджела сбросила скорость, преодолевая долгий крутой подъем. – Так каков же план?

– В Колорадо есть человек по фамилии Блэкторн, которому я могу доверить присмотр за тобой. Единственная проблема – это доставить тебя к нему.

– Ты хочешь от меня отделаться? – такого она не ожидала, и теперь напряженное состояние, которое с утра успело забыться, снова охватило ее.

– Разумеется. Я сделал бы это еще раньше, но убежище Сэмми было ближе, а мне надо было взять кое-что из моей квартиры в Сан-Рафаэле, чтобы отослать это с тобой. – Большим и указательным пальцами он потер себе переносицу. – Я туда и направлялся утром, когда разразился весь этот кошмар.

– Значит, сейчас мы едем туда? В Сан-Рафаэль? – Что-то Анджела была не слишком обрадована этой идеей. Именно в Сан-Рафаэле им не следовало сейчас находиться… не говоря уже о том, что, если он хотел попасть туда, они уже проехали более ста пятидесяти миль в противоположном направлении.

– Нет, – покачал головой Хок. – Мы направляемся в Портленд, штат Орегон, где ты сможешь беспрепятственно сесть в самолет и улететь на восток.

Она с досадой посмотрела на него.

– Хок, тебе надо поучиться читать карту. Если бы мы ехали вдоль границы штатов, мы бы доехали в Портленд за шесть-восемь часов. А так, как мы едем сейчас, это займет вдвое больше времени.

– Эта дорога не только живописнее, но и безопаснее, – откликнулся Хок. – Кроме того, когда я за ленчем позвонил Блэкторну, выяснилось, что его нет в городе и вернется он только завтра к ночи. Если мы не задержимся где-нибудь надолго, то приедем как раз вовремя.

– Кто этот Блэкторн? – поинтересовалась Анджела.

– Человек, с которым я работал несколько лет назад. Он не полицейский, но в данном случае это к лучшему. Он будет знать, что с тобой делать.

– Если у него так безопасно, почему бы тебе тоже не остаться у него?

– У меня есть другие дела, – бросил Хок.

Анджела открыла было рот, чтобы спросить, какие, и задать ему еще ряд накопившихся вопросов, но он не дал ей даже начать расспросы.

– Я немного посплю, Ангел. Постарайся придержать на несколько часов свое любопытство, – не дожидаясь ее согласия, он подальше откинул сиденье и устроился поудобнее.

К моменту, когда Анджела смогла оторвать взгляд от дороги и посмотреть на него, он уже закрыл глаза. Все же она не удержалась и задала парочку вопросов.

– Как насчет Сан-Рафаэля? Ты возвращаешься туда?

– Сразу после того, как посажу тебя в самолет, – ответил он, не открывая глаз.

– Мне это кажется на редкость неразумным, – буркнула она. – Ты просто нарываешься на неприятности.

– Неразумно было с твоей стороны поднять пистолет тогда в гараже, – невозмутимо откликнулся Хок. – А я иду на рассчитанный риск.

– Ради чего-то важного?

– Да.

– Тогда почему ты не оставил это что-то, – она понимала, что разговаривает, как капризная девочка, – в этой твоей сумке, которую ты всюду таскаешь за собой и в которой чего только нет. Не понимаю, почему в ней не нашлось места еще для одной вещи.

Хок открыл глаза и, повернув к ней голову, сердито уставился на нее.

– Дашь ты мне поспать или нет?

– Я просто не могу понять, почему ты рискуешь без нужды, когда вовсе не должен этого делать? В том числе зачем-то вернулся утром за мной… – Анджела крепче вцепилась в руль и поерзала на сиденье, стараясь устроиться поудобнее. – Тебе надо было как следует проверить сиденья, прежде чем покупать этот грузовик. Я всего двадцать минут за рулем, а спину уже ломит.

– Сверни к обочине, Ангел.

Она удивленно повернула к нему голову.

– Я не жалуюсь… Ну, может, немножко, но я не имела в виду, что больше не могу вести машину. Хок, мне просто надо не забывать держаться прямо. А ты поспи. Со мной все будет в порядке.

– Все равно сверни, – тихо повторил Хок. – Пожалуйста.

Не понимая, чего он хочет, она выполнила его просьбу, вернее команду. Когда имеешь дело с Хоком, различие этих понятий практически незаметно. Вежливые слова, вроде «спасибо» и «пожалуйста» были просто уловкой, призванной смягчить того, к кому обращались его приказы, но тем не менее это были приказы. Наступили сумерки, и количество машин на дороге уменьшилось. Анджела легко отыскала просвет в дорожном потоке и свернула к обочине, где и остановилась в уже глубокой тени раскидистых деревьев. Выключив мотор, она искоса поглядела на Хока и увидела, что он полулежа наблюдает за ней.

– Ну и что? – спросила она после долгой минуты молчания.

– Ты все еще не понимаешь?

– Что именно?

– Это…

Он протянул руку, и ладонь его легла ей на щеку до того, как она поняла, что происходит. Когда он начал гладить большим пальцем ее нежную кожу, все протесты замерли у нее на губах. Мучительные переживания относительно ее реакции на прикосновения Хока стали далекими. Важной была его нежная ласка, и Анджела уткнулась в большую теплую ладонь, ощущая, что это самая правильная и естественная реакция.

– Восемь месяцев я строил планы, как добить Константина, – ровным голосом произнес он, – и вдруг в мою жизнь врываешься ты, отчаянная, языкатая, со своими золотистыми сверкающими глазами, и я обнаруживаю, что уже не так хочу погибнуть ради того, чтобы уложить Константина в могилу.

– Так ты не отправишься к нему? – спросила она, и сердце у нее екнуло наконец, признавая происходящие перемены.

– Не знаю, что мне делать. Сию минуту я только хочу поцеловать тебя. – Взгляд его сосредоточился на ее лице, там где большой палец касался нежной нижней губки. Он слегка надавил на нее и был вознагражден тем, что рот ее приоткрылся.

– И все? – еле слышно прошептала она. – Ты хочешь только поцеловать меня?

– Для начала, Ангел. Наш утренний поцелуй не в счет. Утром я накинулся на тебя до того, как ты успела сообразить, что происходит. – Хок улыбнулся, сел и, не отнимая ладони от ее лица, другой рукой поднял свое сиденье. – Я хочу сделать это снова, Ангел. В твоем отклике было что-то такое… терзавшее меня весь день.

– Терзавшее?

– Да. Несколько секунд перед тем, как ты вспомнила, что не должна целовать меня… Но они пролетели слишком быстро, чтобы я мог понять.

– Понять что?

– Растаешь ли ты в моих объятьях… или запылаешь огнем. Прекрасно и то, и другое, Ангел, но вот не знать, что именно случится, хуже всего. Это сводит меня с ума.

В гаснущем свете дня золотые искры света сияли ему из глубины двух изумрудных озер. Розовый кончик языка скользнул между губами и коснулся подушечки его большого пальца. Хок напрягся и не в силах больше сдерживаться, схватил ее за талию и рывком перенес к себе на колени.