-Лялечка, милая, как ты не поймёшь, это же его сын, - вздохнула Женька. - Как мне не волноваться?

Ляля только хмыкнула и ничего не ответила, лишь покачала головой.

    -Сергей слишком много значит для меня, - продолжала Женька, - я обязательно должна понравиться Вовке.

    -Знаешь, что, подруга? – Ляля разгребла кучу одежды, лежавшую в беспорядке на диване, присела рядом с Женькой и добавила: - Будь просто сама собой, у тебя это получается очень хорошо, поверь мне.

Женька схватилась за голову руками, крепко сжала виски и ответила:

     -Я боюсь, Лялька, просто боюсь, - она подскочила и снова заметалась по комнате: - Никогда так не волновалась, даже перед экзаменами, а тут...

Ляля ухватила подругу за руку, усадила её рядом и вновь повторила сакраментальные слова, как ни странно вернувшие Женьке уверенность в себе:

    -Будь сама собой.

Женька вдруг засмеялась и, чмокнув подругу в щёку, предложила:

   -Пошли пить чай, у нас есть ещё уйма времени.

   -Пошли, - согласилась Ляля…


   Сергей приехал, как обещал.

  -Вот, - сказал он, - познакомьтесь. Это мой сын Владимир, а это Женя, Евгения.

Мальчик прищурился и с интересом уставился на девушку. А она вдруг открыто, по-доброму улыбнулась ему и сказала:

   -Привет.

   Вовка не выдержал и улыбнулся ей в ответ. Девушка понравилась ему сразу же: таких красивых  он ещё не встречал. Папке, безусловно, повезло с ней. Одни глаза чего стоят! А уж фигурка! Ленке, девочке из лагеря, в которую он был влюблён, до неё -  как до луны. Впрочем, что там Ленка. Он даже забыл, как она выглядит. А эта Женька – класс!  Главное, чтобы она оказалась не такой, как мамка, и по-настоящему любила папу. Вон как отец светится от счастья рядом с ней. Да и она смотрит на него своими влюбленными зелёными глазами. «Кажется, у этой парочки всё тип-топ», - с удовлетворением подумал Вовка.

Сергей понял, что сыну понравилась Женька.

   -Куда рванём? – радостно спросил он.

   -В парк, конечно, - ответил Вовка.

   -Есть, шеф, - Сергей в шутку приложил ладонь к виску. Он сам был за рулем - Юрка получил законный выходной.

   Парк Горького как всегда был похож на муравейник. Как только они вошли, Вовка тут же помчался  на аттракционы. Женька с Сергеем умудрились найти местечко на лавочке в тени большого дерева. Они ели мороженое и непринуждённо болтали.

    -Сто лет мороженого не ел,  - признался Сергей, потом, оглянувшись по сторонам, добавил: – Людей много, но всё равно нравится мне этот парк.

   -Мне тоже. Я в последний раз здесь была еще в детстве, с мамой…

Женька нахмурилась и замолчала, Сергей заметил это, но ничего не спросил у неё.

    -А я был здесь в последний раз  на Вовкин день рождения, в апреле, - сказал он. – Представляешь, сын пригласил весь класс, вот мы и привезли сюда детей. Я думал, что они снесут колесо обозрения.

Женька засмеялась, Сергей подхватил.

    -Девушка, - раздался вдруг голос, - купите эту собачку. У неё такие же, как у вас, зелёные глазки.

Продавец мягких игрушек, пожилой мужчина, лукаво смотрел на Женьку. Сергей взял в руки игрушечную собачку и, смеясь, сказал:

    -Женя, смотри, она и в самом деле похожа на тебя. Я покупаю её.

    -Ах, вот как, - ответила она, - тогда я возьму себе вот этого львёнка, он похож на тебя.

    -Согласен, - засмеялся Сергей и протянул продавцу денежную купюру, тот полез в карман за сдачей, но Сергей остановил его: - Сдачу возьмите себе.

Продавец, рассыпавшись в благодарности, отошёл от них.

   -Ну вот, - сказал Сергей, - с приобретением тебя. Ты уже придумала львёнку имя?

   -А чего тут думать, - ответила Женька, - его зовут Серёжа.

   -Тогда мою собачку будут звать Женя.

Женька кивнула головой:

   -Я согласна.

   -Это мне? – обрадовался подскочивший Вовка, выхватывая из рук отца игрушку.

 Сергей укоризненно покачал головой:

    -Сын, тебе не стыдно? Ты уже вышел из этого возраста. А собачку, кстати, познакомься, её зовут Женька, я купил для себя. Правда, она похожа на свою тёзку?

Вовка сосредоточенно посмотрел на собачку и вынес вердикт:

    -Как две капли воды.

Они втроём дружно рассмеялись.  

   Давно уже Вовке не было так хорошо и спокойно. Ему нравилось проводить время с отцом. И Женька им вовсе не мешала, наоборот, ему казалось, что он знает её с рождения. И всё же мальчик решил испытать эту зеленоглазку:

   -На американские горки пойдём? – он кивнул в сторону аттракциона.

   -С удовольствием, - откликнулась Женька, - тряхну стариной.

Вовка фыркнул:

   -Ты уже там каталась?

   -Миллион раз, - отозвалась она, - это мой любимый аттракцион.

Мальчик недовольно скривился: неинтересно, она, оказывается, не боится. Обычно женщины себя так не ведут. Маму, например, ни за какие деньги туда не загонишь. Да и когда она ходила с ними, вот так вместе, с ним и с папой? Вовка уж и забыл давно.

   -Пап, а ты? – спросил он у отца.

   -Я вас на земле подожду, тем более что мне позвонить нужно, - ответил Сергей.

   -Как хочешь, - бросил на ходу сын, и они с Женькой вприпрыжку помчались на горки.

Женька по-настоящему «тряхнула стариной», перекатавшись с Вовкой почти на всех аттракционах в парке. Они весело перебегали с одного места на другое, увлечённо что-то обсуждая. Сергей послушно сопровождал их, покорно выполняя роль Санчо Пансы. Наконец, он не выдержал и присоединился к ним.

   -Молодец, папка, - похвалил его сын.

   -Переборол все же свой страх? – усмехнулась Женька.

   -Папа не боится, - обиделся за отца Вовка, - он, между прочим, десантник, с парашютом прыгал.

   -Вот как? – Женька с интересом посмотрела на Сергея, но тот поспешил оборвать сына:

   -Вовка, я же просил.

   -Ладно, - нехотя согласился сын и заговорщически подмигнул отцу.

      Женька тоже не стала его расспрашивать, хотя ей было ужасно любопытно. Она ведь ничего не знала о прошлой жизни Сергея. Интересно, какой он был до неё? Но, видимо, Сергей не любил говорить о своём прошлом. Он лишь однажды рассказал ей о своём детстве, и только, а дальше… Дальше как будто провал в памяти. Казалось, он нарочно вычеркнул эти годы из своей жизни. Что-то у него было такое, наверное, очень страшное, о чём вспоминать не хотелось. Может, потерянная любовь? Хотя, какая  теперь разница: это было в его прошлом, а она, Женька, в его настоящем. Только вот сколько протянется это настоящее? Хотелось, конечно, чтобы на всю жизнь, но обольщаться не стоило, и торопить события тоже. Жизнь всё расставит на свои места, как надо. Это Женька знала наверняка…


     Максим собрался уж было отъезжать, как вдруг увидел знакомую машину. Так и есть! Сергей! Он приехал к ней! Максим заскрипел зубами:

    -Вот принесло же. Ты, урод,  когда  её в покое оставишь?

Всё закипело в душе у Максима. Ему тяжела была сама мысль о том, что кто-то, не он, а другой, будет ласкать её, его Афродиту, будет целовать её в сладкие губы, будет наслаждаться пьянящим пряным ароматом её восхитительного тела…

    -Идиот! Дурак! - продолжал он выкрикивать, и непонятно было, о ком он говорил: о Сергее или о себе самом.

     Выйти бы и показать этому… уроду, кто из них достоин Афродиты, но руки, лежавшие на  руле, и ноги будто онемели. Максим чувствовал, что тело вообще перестало подчиняться ему. Всё, что он мог, так это просто, не двигаясь, сидеть в машине и остекленевшими от душевных мук глазами наблюдать за Женькой и Сергеем. Он видел, как Женька вышла из подъезда, как они поцеловались, как Сергей посадил её в машину и куда-то увёз. Конечно, они даже не обратили внимания на притаившийся в дворовых кустах «Пежо».  Максим посидел так ещё некоторое время, потом, резко рванув с места, уехал.      

    Он ехал к Верке. Ему просто необходима была душевная разрядка, иначе… болезнь под названием Афродита просто убьёт его, и он не достигнет своей цели. Максим чувствовал, что он уже на грани, что всё это время ходил по краю пропасти, в которую вот-вот готов был сорваться…

    С ним никогда ничего подобного не было, он всегда легко относился к любви, расставаясь с женщинами, когда они переставали его интересовать или когда были просто не нужны. Он легко бросал их, как ненужный, отработанный материал. А тут… «Болезнь» подчинила его себе, парализовала ум и душу, она развивалась так стремительно, что он не успевал опомниться.

    Максим, усталый и опустошённый, прислонился лбом к двери Веркиной квартиры и прохрипел, опьянённый охватившей его ревностью, которая жгла и мучила его больную  душу:

    -Афродита…

Потом встрепенулся, будто очнувшись, и с остервенением забарабанил в дверь.

   -Вера, открой, пожалуйста, - умолял он.

Ещё сонная, удивлённая Верка открыла дверь квартиры, впуская Максима.

   -Максим? Ты! – обрадовалась девушка.

   -Вера, мне плохо, - почти простонал он.

Верка испуганно округлила глаза:

   -Что? Что случилась? Сейчас вызову «Скорую».

   -Не надо, - прохрипел он, - иди сюда.

Максим резко притянул девушку к себе, опрокинул её на пол, разорвал тонкую ткань пеньюара, обнажив крепкое, белое, еще тёплое ото сна Веркино тело,  и взял её здесь же, на полу в коридоре, с неистовством, как он это делал всегда.

Девушка застонала от удовольствия:

    -Ах, вот в чём дело, - промурлыкала она, - сразу бы сказал…

    -Молчи, дура! – приказал он, закрывая ей рот поцелуем.

«Что ты со мной делаешь, Афродита? - промелькнуло в его мозгу. - Я сойду с ума, ... сойду… с ума»…